Роберт Хайнлайн - Человек, который продал Луну
– Нет, ты точно с ума сошел! Это – единственные устойчивые предприятия из всех, что ты финансируешь!
– Когда я начал их финансировать, они не были устойчивыми. Пойми, Джордж, города-дороги – вчерашний день. Они родились мертвыми, как железные дороги в свое время. Пройдет какая-нибудь сотня лет, и на континенте их совсем не останется. А назови-ка мне формулу получения денег?
– Купи дешево, продай дорого.
– Это только половина… Та, что касается тебя. Мы должны догадаться, куда идет наш мир, начать дело, а затем урвать для себя местечко в бельэтаже. Так что ликвидируй всю эту ересь, Джордж; чтобы действовать, мне нужны деньги.
Такси приземлилось, они забрались в него и взлетели.
Приземлившись на крыше «Хемисфиар Пауэр Билдинг», они отправились в зал совещаний энергетического синдиката, расположенный под землей, на глубине, равной высоте небоскреба. В то время, несмотря на многолетний покой и мир, финансовые воротилы предпочитали относительно защищенные от ядерного удара помещения. Впрочем, зал не был похож на бомбоубежище – он скорее напоминал комнату в роскошном пентхаусе. «Окно» за председательским креслом показывало панораму города – очень натуральное стереоизображение, которое передавалось сюда с крыши…
Другие члены правления уже собрались. При появлении Харримана и Стронга Диксон кивнул и, глядя на часы, сказал:
– Что ж, джентльмены, вот и наши опоздавшие явились; пожалуй, можно начинать.
Заняв место председателя, он слегка постучал по столу, прося тишины.
– Протоколы последнего заседания, как обычно, в ваших блокнотах. Сигнализируйте готовность.
Харриман глянул в конспект, лежавший перед ним на столе, и нажал кнопку в столешнице. Рядом с ним загорелась небольшая зеленая лампочка. То же самое проделали большинство членов правления.
– Кто там все тормозит? – оглянулся Харриман. – Ты, Джордж? Давай, не задерживай.
– Цифры я предпочитаю проверять, – проворчал в ответ его компаньон и нажал кнопку. Перед председателем Диксоном вспыхнула большая зеленая лампочка, и тот в свою очередь тоже нажал кнопку. На табло, возвышавшемся перед ним в нескольких дюймах от столешницы, высветилась надпись: «Идет запись».
– Рабочий доклад.
Диксон нажал другую кнопку; в комнате зазвучал женский голос. Харриман принялся следить за докладом по своему собственному блокноту. Тринадцать энергореакторов Кюри были задействованы, после последнего собрания прибавилось еще пять. Реакторы Саскуэханны и Чарльстона выдали мощности, равные тем, что раньше забирали у города-дороги Атлантик; теперь он смог выйти на нормальную скорость. Восстановление движения дороги Чикаго-Лос-Анджелес ожидалось в течение следующих двух недель. Лимиты на энергию снимать пока что рано, но в целом кризис уже миновал. Все это было очень интересно, однако Харримана сейчас занимало другое. Энергетический кризис, вызванный взрывом энергоспутника, преодолели удовлетворительно; хорошо, конечно, но Харриман думал лишь о том, что теперь закладка фундамента в дело межпланетных перелетов задерживается. И, возможно, навсегда.
Как известно, с открытием искусственного изотопного топлива Харпера-Эриксона помимо решения проблемы безопасности энергоисточников было найдено эффективное средство для осуществления межпланетных перелетов. В Аризоне на одну из самых больших транспортных ракет был установлен энергореактор; он вырабатывал топливо для самой ракеты, которая и вывела установку на околоземную орбиту. Между новым спутником и Землей курсировал «шаттл», доставлявший все необходимое для персонала реактора и увозивший синтезированное ядерное топливо для Земли.
Харриман, как член правления энергетического синдиката, поддерживал идею спутника, но при этом не забывал и о собственных интересах. Он предполагал заправить лунный корабль произведенным на спутнике топливом и таким образом почти сразу же совершить первый полет к Луне. Пробудить от извечной спячки Министерство обороны он даже не пытался, равно как и получить субсидии от правительства. Корабль ведь уже имелся, а вскоре и топливо должно было подоспеть.
Кораблем была его собственная транспортная ракета, ранее называвшаяся «Брисбейн» и вновь введенная в строй под именем «Санта-Мария». Ее химические двигатели заменили, крылья сняли, остановка была лишь за топливом.
Однако топливо задерживалось. В нем нуждался и «шаттл», и весь континент – а эти ежедневно растущие потребности один спутник удовлетворить не мог. Понятное дело, синдикат не спешил выделять топливо для неприбыльного полета на Луну, а чтобы быстрее утолить растущий энергетический голод, предпочел запуску новых спутников безопасные, но менее эффективные низкотемпературные урановые соли и тяжелую воду, а для их использования – энергореакторы Кюри. К несчастью, реакторы Кюри не могли воспроизвести звездной среды, необходимой для производства изотопного топлива, так нужного ядерным ракетам. Харриман с досады уже подумывал получить топливо для «Санта-Марии» с помощью политического нажима – тут-то спутник и взорвался. От глубоких размышлений Харримана пробудил голос Диксона.
– Рабочий доклад, джентльмены, кажется удовлетворительным. Если не будет возражений, мы его примем. Заметьте, через девяносто дней мы выйдем на тот же уровень, какой был налицо до вынужденного закрытия реактора в Аризоне.
– Это – не считая будущего возрастания потребностей, – заметил Харриман. – Пока мы тут заседаем, одних детей сколько народится!
– Этим вы хотите возразить против принятия доклада, Ди-Ди?
– Нет.
– Отлично. Теперь – о связях с общественностью. Джентльмены, прошу обратить внимание на пункт первый. Ответственный зампредседателя представляет перечень ежегодных выплат, пособий, стипендий и тому подобного – для семей персонала спутника и пилота «Харона», смотрите приложение «С».
Сидящий напротив Харримана Финеас Морган, член правления и председатель продовольственного треста «Кьюзин, Инкорпорейтед», возразил:
– Эд, как же так? Конечно, это нехорошо, что они погибли, но ведь мы платили им громадные деньги – да еще страховку в придачу! На что нам еще эта благотворительность?!
Харриман нахмурился:
– А я предлагаю заплатить. Это же чепуха. В Писании сказано: «Не заграждай рта волам молотящим…»
– Ничего себе «чепуха» – больше девятисот тысяч!
– Минутку, джентльмены, – вклинился зампредседателя по связям с общественностью, тоже член правления. – Если вы, мистер Морган, посмотрите смету, то увидите, что восемьдесят пять процентов всех ассигнований пойдут на рекламу этой самой благотворительности.
