Олег Языков - Учебный отпуск. Часть 1. Гром над Балтикой.
— Сел твой Кузя… Битый – но сел. Сам он легко ранен. Уже в санчасти, зеленкой его там мажут. Всю мордуленцию ему разрисовали… как пасхальное яичко, право слово! Глаза, слава богу, целы. С ним все будет в порядке. У Невского тоже все более-менее удачно получилось, скоро сядут. Сколько сбили?
— Не могу сказать, все перепуталось. Голова как чужая. Я сбил трех… мне кажется.
— Да, майор сбил трех, в том числе и командира группы оберст-лейтенанта Кнебеле. Ушли, как мне кажется, трое дымных. Трое из двенадцати. Группа "Черные Мангусты" разгромлена, Иван Артемович! Поздравляю вас, товарищи! Это большая удача вашей "Молнии"! Уж больно сильный был противник. Честно говоря, на такой результат я не рассчитывал.
— Да ты сам ведь, Николай Петрович, этот результат добывал, а? — хитро прищурился на Воронова полковник Степанов. — Теперь придется и на тебя наградной лист оформлять.
— А это и хорошо, Иван Артемович! А то на моей службе ордена-то дают не очень щедро!
— У нас тоже! За дело дают – не конфетки к празднику ведь. Заслужил – получишь!
Пошла веселая перепалка, про меня, кажется, забыли. Вот и хорошо, а то потряхивает меня что-то. Тишком, молчком, никого не спрашивая, я плеснул себе еще грамм пятьдесят коньячка. Хорошо пошел! Стало тепло, взвинчинные нервы начало отпускать. Захотелось что-нибудь съесть. Да нет, не так! Захотелось жрать! Во как.
Полковник краем глаза покосился на меня.
— А что, товарищи командиры! Не пойти ли нам перекусить малость, а? А то наш кок сухопутный там сегодня чего-то вкусненького наворотил, хвастался мне по секрету. Пошли?
Пошли.
* * *Мы уже сидели за столом и с аппетитом уписывали разносолы нашего шеф-повара, когда, приглушенно ревя моторами, приземлилась группа Феди Невского.
Хлопая планшетом по колену, он, прямо в шлемофоне, подбежал к нашему столу и попытался что-то доложить.
— Садись, садись! Снимай головной убор! Потом доложишь, поешь сначала, опоздун!
Федя поперхнулся и залился краской.
— Това-а-рищ полковник! Я…
— Садись, я сказал! К бою не успел, так хоть ко второму прибежал! Молчи – ешь. Шучу я…
Федя, с красными ушами, виновато поглядывая на меня, принялся стучать ложкой. Наконец обед закончился. Я допил компот, подумал – и налил себе еще один стакан.
— Так что же с тобой случилось, Федя?
— Да понимаешь, командир, нарвался я на шесть фок. Они с бомбами шли на нашу колонну. Ну, думаю, срубим по ходу, а то ведь покрошат наших. Ты сигнала еще не давал… А оно, видишь, как закрутилось! С первой атаки сбили только одного, остальные бомбы сбросили – и вверх! А нам и не уйти. Спину покажешь – догонят и расстреляют сзади… Скорость-то на пологом снижении наберут по-всякому… Пришлось с ними крутиться. А тут ты сигнал подал, а я выйти из боя и не могу, твою мать! Вот я перенервничал, чуть предохранители не перегорели! Трех сбили – я пару оставил хвосты подчищать, сам со звеном оторвался, и к тебе! А там никого, лишь костры от самолетов столбами в небо стоят. А кто горит? Вот очко у меня и "жим-жим"! Перенервничал – страх! Потом вышел на связь, а мне говорят – вы уже сели. Поверишь, как лошадь, которую из ломовой телеги выпрягли, вздохнул. Чуть было фонарь не сорвало, во как!
— Ну, ладно, Федор. Что сделано – то сделано. Твои все целы?
— Ага! По паре дырок, конечно, привезли, но – целы все.
— Вот и хорошо. Иди, Федя… Дай мне одному посидеть, в себя еще никак не приду. Иди-иди, не отсвечивай…
Полковник Степанов тактично дал мне время придти в себя, а потом, кашлянул, и сказал что-то вроде – ну что, не пора ли нам подбить бабки, товарищи?
Самое время, товарищ полковник.
* * *— …Таким образом, товарищ полковник, на сегодняшний день группа "Молния" в ходе боевых действий потеряла пять самолетов. Истребитель майора Туровцева ремонту и восстановлению не подлежит… Он и есть пятый. Сейчас его техники "раздевают". Вот акт на списание, товарищ полковник… Кузин самолет…
— Кх-хе!
— Виноват! Истребитель "Як-3" старшего лейтенанта Кузьмичева имеет сильные повреждения, но может быть восстановлен. На ремонт требуется от трех до четырех дней. Итого – на данную минуту в строю у нас всего девять истребителей. Моторов, ГСМ, и запасных частей нам пока хватает. По боепитанию данные не освежал, но вроде тоже все в порядке. У меня все.
— Садись, инженер. Кто еще хочет сказать? Доктор, а вы нам что скажете? Не стесняйтесь, доктор. Вы так редко бываете на наших совещаниях. Ну, мы ждем.
— Физическое состояние летчиков в норме, товарищ полковник. Есть, конечно, определенная усталость, но это решается довольно просто. Пару дней отдыха – и все будет в норме… Трое в санчасти. Один к выписке практически готов, двоим летчикам еще придется у меня подлечиться. Моральное состояние летчиков высокое, ну это лучше меня замполит скажет. У меня все, товарищ полковник.
— Замполит? Давай!
— Товарищи! С учетом последних боев, проведенных группами под командованием майора Туровцева и старшего лейтенанта Невского, отдельная авиационная группа "Молния" имеет сбитыми 72 самолета противника! Семьдесят два, товарищи! Это за неполные три недели, да… Наши боевые потери – один истребитель, сбитый в бою с группой Кнебеле. А там было, как вы помните, двенадцать фашистских истребителей, против четырех наших. Два истребителя сели на вынужденную после отражения "звездного налета", один истребитель уничтожен майором Туровцевым, чтобы он не попал в руки немцев и его же машина изуродована близким взрывом. Как ты уцелел только, Виктор Михалыч? Зачем так близко подошел?
— Пришлось… чтобы наверняка…
— Ну, ладно, продолжаю. Положение, сложившееся в нашей группе, требует принятия конкретного решения. Считаю, что войсковые испытания, порученные АУГ "Молния", успешно завершены. Мы накопили огромный объем статистического материала по всем позициям: по работе винтомоторной группы, по оружию и расходу боеприпасов, по режимам полетов на всех высотах и расходу ГСМ, по обслуживанию самолетов в полевых фронтовых условиях. Больше нам добавить нечего. Предлагаю – ставить вопрос перед руководством о признании войсковых испытаний истребителя "Як-3" успешно завершенными и, одновременно, о переформировании АУГ "Молния" в полноценный боевой полк. Сегодня девять оставшихся в строю самолетов войну не выиграют, а потерять их и боевых летчиков, накопивших замечательный опыт боев на новой технике, просто недопустимо! У меня все, товарищ полковник!
— Хорошо, кто еще желает высказаться? Виктор Михайлович, ты?
— Я согласен с замполитом, товарищ полковник. Трое в санчасти, самолетов мало. Наша ударная мощь снижена. Самолеты мы эксплуатировали безжалостно, им всем необходима профилактика и ремонт. Каждый новый бой приближает возможность серьезных боевых потерь и гибели летчиков. Такой задачи нам не ставили, товарищи… И это не трусость, это не попытка уклониться от боя… Нам удалось разгромить группу немецких асов. Поверьте – очень хорошо подготовленную группу. У нас неплохой боевой счет. Командование воздушной армии и наши соседи-истребители претензий к нам не имеют. Наоборот… Возможно, мы бы и смогли сделать что-то еще… Но это уже не изменит общей картины. Я считаю – группа с поставленной задачей справилась! Можно докладывать наверх!
