Владимир Петров-Одинец - Нечаянный колдун
Так прошло несколько тягостных минут. Самолет падал, не перебравшись через хребет. Облачность приняла крылатую машину, скрыла в молочной белизне. Потом туманная муть закончилась, открыв тусклую перспективу с далекой полоской тайги. Гул мотора уже выветрился из ушей, и посвист воздушных струй казался громче.
— Матвеич! Пристегнись! Сейчас…
Сложно подыскать эвфемизмы для предложений, звучащих в такой момент. Предупреждение, что они «слишком жестко приземлятся», сменилось энергичными глагольными формами. Первый пилот слыл мастером непечатного слова, оригинальные перлы которого заинтересовали бы самого Даля, но сейчас в речи отсутствовала легкость. Под крылом мелькали крутые осыпи и нагромождения валунов — курумники. Врач не вслушивался, в каких словах выражалось экспрессивное несогласие пилота с будущим. Он ожидал соприкосновения с землей, в смертной тоске глядя в мутный пластик иллюминатора. На фоне красочных воспоминаний о виденных жертвах всевозможных аварий метались нелепые мысли. Нелепые и жалкие: счет за телефон не оплатил; кому достанется его квартира; машину так и не купил; хорошо, что щенка не взял — выть по хозяину не будет…
Опыт вынужденной посадки на сцементированный илом галечник усохшего Шергеша навсегда впечатался в память врача. Тогда обошлось синяками, а сейчас такой отмели не предвиделось. В монолог пилота вклинился напарник:
— Глухо, Алексеич! Они нас не слышат…
Совсем близко внизу проплыли серые глыбы. Пилот чуть довернул, взял штурвал на себя. Наступила невесомость, самолет накренился, под ложечкой противно сжалось. Врач обхватил голову руками, как видел в американских фильмах. В последний выкрик пилотов вломились, трамбуясь в краткое мгновение, сразу все звуки, чувства и ощущения:
удар снизу…
скрип металла…
свет, хлынувший в распоротый бок фюзеляжа…
рывок ремня поперек живота…
напряжение мышц, растягиваемых инерцией…
костяной стук затылка обо что-то твердое…
Мрак.
2
Дик доказывал свою правоту:
— Это церковь или колокольня, факт! Нетипично для староверов, так? Значит, есть смысл проверить! Если найдем интересное, незачем тратить время на пустяки. Покажем находки, снова дадут деньги. Вторую экспедицию начнем раньше, тогда и обследуем окрестности. А если не найдем ничего внутри, то продолжим снаружи…
— Ты, Шлиман! Авантюрист и разрушитель! Такие только вред наносят, — протестовали буквоедки Сэнди и Венди.
Арнольд, Валентин, Елена и Егор Васильевич слушали перепалку американцев, не вмешиваясь. Егор, как формальный руководитель экспедиции, предупредил ребят заранее — раз деньги дали американцы, то понятно, кто заказывает музыку… Так что российская часть группы работать будет по стандартной схеме. А ежели америкосы полезут вне плана, препятствий им чинить никто не станет. Но и помогать — тоже.
Вертолет прилетит перед заморозками, примерно через месяц — полтора. Два археолога и один историк из П-ого университета намеревались с помощью сибирских коллег основательно порыться в развалинах скита. Скит лежал метрах в пятидесяти выше по склону горы. Срубленный невесть когда из толстенных бревен, он еще сохранял формы и производил сильное впечатление. Могучие стены, полукольцом окружающие внутренние строения, уцелели. Только ворота свалились и проросли густым подлеском. Внутрь заглянуть невозможно, так плотно стояли деревца и кустарник, но поверх них просматривались конек крыши, несколько верхних венцов сруба и многогранное навершие. Точнее, небольшой куполок — он выступал предметом ожесточенного спора.
— Если вы не согласны, то я один проберусь и начну осмотр, — подытожил Дик, отмахнувшись от оппоненток: — Дел-то, дорожку прорубить. Ребята, кто поможет? Арни, пойдем сейчас!
Его напор был заразителен настолько, что Арнольд встал. Егор Васильевич поправил накомарник, остановил энтузиаста:
— Не дури, — и уже на английском, для всех, объявил: — завтра начинаем расчистку подходов к воротам. Валентин с Еленой наверх, с горы фотографируете и делаете зарисовку, Арнольд и Сэнди — съемка снаружи, разбиваете участок. Венди — планы площадки и обед, мы с Диком занимаемся вырубкой. После обеда обсуждение и составление плана работы. Сегодня в скит не ходить! И вообще, по одному за пределы лагеря не выходить. Пока не обживемся, не распугаем живность, особенно крупную, рисковать не стоит…
3
Когда стемнело, все разбрелись по палаткам, отдыхать. Арнольд с Валентином сидели под навесом, рядом с негромко постукивающим японским генератором. Комары пытались пробиться к лицам, но репеллент отвращал кровососов, так что курили спокойно, вспоминая студенческие экспедиции. Дик присоединился, отчего ребята вынуждены были перейти на английский. Послушав их, американец вздохнул:
— Как я вам завидую! Парни, у нас в стране совсем нет истории. Вы даже не представляете, каково это, знать, что за твоей спиной всего пять, от силы семь поколений предков. И мы ездим по миру, изучаем чужую историю, копаемся в чужих домах, сравниваем чужие религии, — он показал пальцем за спину, — пытаемся найти и понять чужую духовность. Вот ваши старообрядцы, скажем. Я был на Цайдаме в Тибете, в Уругвае, в Ла-Питанге, у семейских в Забайкалье — это же удивительные люди! Причем все без исключения, и бедные, и богатые! Я почему выбрал русских староверов? Они самые ортодоксальные, дальше некуда! Я ведь агностик, мать — католичка, а биологический отец примкнул к баптистам. Вроде бы, тоже христианин, да? Но какая разница с протестантами, лютеранами! Хорошо, что мир сейчас лояльнее к оттенкам чужой веры. А раньше? Помните ночь длинных ножей и гугенотов…
— Дик, какой интерес в староверах? Они свое отжили, и давно рассеялись. Что в них такого? Лет через триста станут строкой в энциклопедии, — подначил Валентин.
— Э, нет! Они отпечаток второй половины семнадцатого века! Той культуры! Той ментальности! Представляешь, наступит время, и плоды всех изысканий — исторических, археологических, и всех мыслимых, других, не знаю даже каких, но собранные вместе, позволят ученым воссоздать сознание человека конкретного времени. В компьютере, представляешь? И это сознание будет отвечать на все вопросы, относящиеся к тому времени!
— Какие вопросы? — Это уже Арнольд.
— Ну, например, какие церковные праздники, почему и как отмечали…
—..какой тост говорили, — в тон продолжил Валентин, и оба русских хохотнули:
— У нас всегда один — давайте выпьем!
Понимающе улыбнувшись за компанию, Дик продолжил:
