Дмитрий Емец - Охотники за привидениями
* * *
Но вернемся к дню, когда всё началось...
Тогда на дворе стоял май. День был ярким и солнечным. Примерно в полдень Паша Колбасин стоял у окна и, жуя бутерброд, смотрел, как, помахивая сумочкой, к остановке троллейбуса идет Маринка Улыбышева, победительница предпоследнего конкурса красоты и фотомодель, живущая с ними в одном подъезде. Хотя Маринка шла как ходят все обычные люди - методом поочередного переставления правой и левой ног, но то ли ноги у нее были особенные, то ли вокруг самой Маринки распространялась какая-то аура, но Паша Колбасин смотрел на нее неотрывно, с тоской думая, что она вот-вот скроется за углом дома. "Не успею я досчитать до пяти, а она уже исчезнет, - размышлял Паша. - Раз, два..."
Внезапно Паша ощутил сильный удар по плечу, заставивший его вздрогнуть.
- Куда это смотрит наша худышечка? Ага, на Маринку! Кто тебе разрешил смотреть на Маринку? А ну колись: ты в нее влюбился? Неужели в этой жирной, как у мамонта, груди скрывается нежное и ранимое сердце? - услышал он голос Федора Лопатина.
Колбасин обернулся. Он ощущал себя, как человек, который был на небесах, а его взяли, обвязали веревкой и сдёрнули с небес на землю. Кроме Федора Лопатина и его брата Егора в комнате были еще Катя Большакова и Дон-Жуан - вся их компания.
- Отвяжись! Ни в кого я не влюблялся, - краснея, пробурчал Колбасин, предпочитавший скорее скрывать правду, чем признать очевидное: то, что он давно и безнадежно влюблен в красавицу Маринку Улыбышеву.
Федор подошел и покровительственно положил ему ладонь на плечо:
- Слышь, Паш, я тебе как друг говорю: забудь ее! Сам подумай: зачем Маринке парень на пять лет младше да к тому же еще и толстый? Да я съем свои брюки, если она тебя когда-нибудь хоть в гости пригласит!
- Перестань, Федор! То же мне нашелся - язва, летящая на крыльях ночи! вступился за Пашу Дон-Жуан. Он сидел рядом с Катей Большаковой и перебирал струны гитары.
Паша благодарно посмотрел на Дон-Жуана, которым он всегда втайне восхищался и на которого мечтал быть похожим. Еще бы, хорошо быть красивым и музыкальным! Такие девочкам нравятся. Вот у него, у Паши, нет ни малейшего шанса на взаимность. Даже если он будет любить Маринку всю жизнь, а именно это он и собирался делать.
- Отгадайте шифр! Что такое "очищение внутренней пятницы?" - спросил вдруг Егор.
- Загрязнение окружающей среды! - моментально откликнулась Катя.
- Правильно, - вздохнул Егор. - С тобой скучно играть. Ты слишком быстро всё отгадываешь.
"Великолепная пятерка" сидела теперь в комнате у Дон-Жуана, которая, равно как и вся остальная квартира археолога Штукина, была словно частью большого музея.
Всю жизнь Штукин-дед увлеченно собирал предметы, относящие к древней истории. В его коллекции можно было обнаружить и каменный топор, и фрагмент клыка саблезубого тигра, и костяные наконечники копий, и серебряные украшения II тысячелетия до нашей эры, и глиняные черепки с росписью и еще многое другое. Коллекция размещалась в стеклянных стелажах, которые тянулись по всей квартире. Стеллажей было так много, что часть их них пришлось поставить в ванной и на кухне. Как шутил Федор Лопатин, у кого еще в туалете можно рассматривать бивень мамонта и скифский меч?
Тем временем Дон-Жуан взял гитару и, перебирая струны, стал наигрывать романс собственного сочинения:
Ах сударыня, вы любите графа М.
Не могу я понять почему.
И луной вы любуетесь только затем,
Чтоб луну подарить ему.
Играл он великолепно, бегло, почти не глядя на гриф и на свою левую руку. Видно было, что он вслушивается в саму музыку, не спотыкаясь на отдельных нотах, как это делал бы новичок. Он играл и смотрел на Катю, а она, изящно склонив голову набок и широко распахнув зеленые глаза, благодарно слушала романс, зная, что он посвящен ей.
Дон-Жуан тоже был влюблен, влюблен в Катю Большакову уже третий год подряд, а это, когда тебе всего пятнадцать, срок немалый. Причем по-своему его любовь была не менее несчастной, чем у Паши Колбасина. Конечно, Дон-Жуан мог встречать и провожать Катю из школы, мог вместе с ней ходить в кино, играть на компьютере, списывать у нее уроки, но при этом чувствовал, что хотя Кате и нравится бывать с ним рядом, сердце ее по-прежнему свободно.
Как только Дон-Жуан за ней не ухаживал! Любая другая девочка, да не только девочка, даже железобетонная стена дала бы трещину и упала бы к нему в объятия. Он писал романсы, посвящал ей песни, совершал безумства - но всё было тщетно. Он нравился Кате, но не более того: в глубине души ей хотелось чего-то большего, хотя ни один другой парень и не нравился ей больше Дон-Жуана. Возможно, виной тому были те сотни книг, которые она прочитала, а, возможно, сердце ее пока не пробудилось для любви. Кто знает, кто знает...
Пока Дон-Жуан играл на гитаре, Егор сидел на краю письменного стола и задумчиво щелкал выключателем настольной лампы. Разумеется, в устройстве выключателя для него не было ничего загадочного, но все равно что-то в нем привлекло его внимание. С Гением часто так бывало: он мог надолго заинтересовываться самыми заурядными вещами: краном в ванной, батарейкой или мухой, ползающей по потомолку.
Катя, украдкой разглядывавшая обоих близнецов, решила про себя, что они не так уж и похожи. Движения Федора были более уверенными, в правом ухе у него красовалась серьга, а короткий ежик на голове был выкрашен в ярко-оранжевый цвет. У Егора же прическа была самой обычной, а движения были скорее неуклюжими, что особенно бросалось в глаза теперь, когда он стоял рядом с братом.
"Великолепная пятерка" уже довольно долго сидела в комнате безо всякого дела, и Федор, самый нетерпеливый из всех, начинал уже маяться от скуки. Он то бросался отжиматься на кулаках, то садился на шпагат, а потом вдруг, соскучившись, стал наносить по воздуху удары ногами. Катя, перед которой он главным образом и выставлялся, смотрела на него с неодобрением. Её совсем не тянуло влюбляться в парня, размахивающего ногами у нее перед носом. Флегматика Пашу Колбасина, мирно жевавшего бутерброд с сыром, это мелькание ног тоже беспокоило, тем более что нередко Федор начинал делать над его головой "милиметражи".
- Эй ты, Жан-Клод Как Дам, не разбей витрины! Сам будешь разбираться с моим дедом! - встревожился Дон-Жуан, отодвигая Катю подальше от разошедшегося каратиста.
- Ерунда, я чувствую дистанцию!- самоуверенно заявил Федор. - Вот смотри!
Он подпрыгнул, чтобы сделать вертушку, но в этот миг Паша подавился сыром, пытаясь отдышаться, резко нахлонился и зацепил Федора головой. Каратист не ожидал этого. Он потерял равновесие, и его нога врезалась в ближайший стеллаж. Зазвенело стекло, перегородка рухнула, и коллекция древностей посыпалась на пол вместе с осколками.
