Гарри Гаррисон - Мир смерти
Пилот включил корабельную связь.
— Говорит второй офицер Вейкс. Я спрашиваю, есть ли на корабле кто-нибудь старше меня по званию? — он вслушался в молчание, а когда заговорил снова, голос его звучал приглушенно и неясно. — Отзовитесь все по очереди, офицеры и рядовые, начиная с машинного отделения. Радист, записывайте.
Нерешительно, один за другим, отзывались голоса, а Вейкс, включив главный экран, смотрел на бушующую внизу ярость.
— Семнадцать! Это все, — радист не верил сам себе. Он протянул список пилоту, и тот, бегло взглянув на него, потянулся к микрофону.
— Я принимаю командование. Приготовиться к взлету.
— Мы не можем помочь им? — робко спросил кто-то.
— Помогать некому, все погибли. Оставлять здесь корабль, к тому же почти без экипажа — самоубийство. Один из экранов вышел из строя… и второй… Они разбивают камеры и привязывают что-то к опорам. Не знаю, смогут ли они нас задержать, и проверять не собираюсь. Старт через 65 секунд!
— Они все сгорят в огне наших двигателей, — радист сжал кулаки.
— Нашим уже все равно. А что касается этих, то чем больше — тем лучше.
После взлета корабля остался дымящийся круг. Но как только раскаленная почва немного остыла, по пепелищу двинулись всадники. Казалось, их бесчисленным полчищам не будет конца — из темноты появлялись новые и новые отряды…
Глава II
— Глупо позволить птице-пиле ранить себя, — сказал Бруччо, помогая Язону динАльту стянуть через голову металлизированный свитер.
— Глупо стараться принести мир на эту планету! — ответил Язон приглушенным голосом и, сняв свитер, поморщился от боли. — Я как раз наливал суп, и тарелка помешала мне вовремя выстрелить.
— Всего лишь поверхностная рана, — определил Бруччо, осматривая красную царапину на боку у Язона. — Пила прошла под ребрами, не задев их. Твое счастье.
— Ты имеешь в виду — счастье, что я не убит? Ты когда-нибудь слышал о птице-пиле в кают-компании?
— На Пирре всегда следует ожидать невероятного. Даже дети знают это.
Бруччо принялся смазывать рану обеззараживающим средством, и Язон крепко стиснул зубы.
Раздался щелчок, и на экране появилось обеспокоенное лицо Меты:
— Язон, я слышала, ты ранен.
— Умираю!
Бруччо громко воскликнул:
— Ерунда. Поверхностная рана, 14 сантиметров в длину, яда нет.
— И все? — спросила Мета.
— Да, и все, — с огорчением подтвердил Язон. — Литр крови и килограмм мяса: ничего особенного — обычная заусеница. Что мне надо сделать, чтобы заслужить хоть немного сочувствия? Лишиться ноги?
— Если ты лишишься ноги в бою, можешь рассчитывать на сочувствие, — холодно сказала Мета, и экран потемнел.
— Хватит! — резко сказал Язон, надевая свитер. — Не нужно понимать меня так буквально. Да, я знаю о теплых чувствах, которые питают ко мне пирряне. И я улечу с этой милой планеты, не раздумывая и пяти минут.
— Ты улетаешь? — спросил Бруччо с некоторым проблеском интереса. — И по этому поводу сегодня собрание?
— Не делай вид, что ты расстроился. Постарайся сдержать свое нетерпение до трех часов, когда соберутся все остальные. Я не признаю любимчиков, кроме себя самого, конечно, — и, прихрамывая, Язон вышел.
«Приходит время перемен», — подумал он, глядя сквозь высокое окно в периметре на смертоносные джунгли за стеной. Очевидно, несколько ячеек уловили его движение, ветки ближнего дерева наклонились вперед, и шквал ядовитых шипов ударил в прозрачный металл окна. Язон настолько привык ко всему этому, что даже не моргнул.
Приходит время перемен. Каждый день на Пирре — еще один поворот колеса… Выигрыш — всего лишь жизнь, а когда выпадает твой номер — это всегда смерть. Сколько людей погибло с тех пор, как он прилетел сюда?.. Кажется, он становится таким же равнодушным к смерти, как и сами пирряне.
Если на Пирре возможны какие-то изменения, то он — единственный человек, который способен их осуществить. Однажды ему показалось, что он решил проблемы этой смертоносной планеты, доказав пиррянам, что безжалостная и бесконечная война неминуемо закончится их поражением.
Но война все еще продолжалась…
Знание истины вовсе не означает согласия с ней. Пирряне, способные примириться с планетой, покинули город и ушли далеко в джунгли, чтобы избавиться от злобы, бушующей вокруг периметра. Оставшиеся, хотя и убедились, что войну породили их собственные чувства, в глубине души не верили в это, и каждый раз, бросая полный ненависти взгляд на джунгли за периметром, побуждали врага к новым нападениям.
Думая о неизбежном конце, ожидающем город, Язон чувствовал себя подавленно. Оказалось, что здесь слишком много людей, неспособных отказаться от насилия. Они стали частью этой войны, полностью к ней приспособились и не желали никаких перемен.
Но перемены необходимы. Вот только способны ли пирряне осознать их неизбежность?..
Язон вошел в кабинет Керка в 15.20, его задержало срочное сообщение, полученное по джамп-связи. На лицах у всех собравшихся было написано одно и то же выражение холодной ярости. Пиррян, вообще, отличало полное отсутствие терпения, не говоря уже о терпимости.
Пирряне… Такие одинаковые и в то же время такие разные.
Керк — бесстрастный седовласый гигант. Он лучше других умеет контролировать свои чувства, и это, несомненно, следствие частого общения с жителями других планет. Его надо убедить в первую очередь, потому что если воинственное пиррянское общество в принципе способно признать какого-либо вождя, то таким вождем может быть только Керк.
Бруччо… его ястребиное лицо никогда не покидает выражение недоверия и подозрительности. Врач, исследователь и эколог в одном лице; единственный авторитет в области пиррянских форм жизни — он просто обязан быть подозрительным. Но, в конце концов, Бруччо ученый, и его можно убедить фактами.
Рес — вождь корчевщиков, людей, успешно приспособившихся к жизни на смертоносной планете. Язон рассчитывал на поддержку этого человека, хотя бы потому, что Рес не испытывал той ненависти к Пирру, которая переполняла остальных.
Мета… Родная и любимая. Женщина, не уступающая по силе любому мужчине. Страстно обняв, она может ненароком сломать какую-нибудь кость. Знает ли она, что такое любовь? Или ей просто нравится обладать инопланетником Язоном динАльтом? Он обязательно выяснит это, но не сейчас. Сейчас Мета так же нетерпелива, как и все остальные, а ее реакция так же непредсказуема, как реакция любого пиррянина.
Язон прикрыл дверь и натянуто улыбнулся.
— Всем привет, — сказал он. — Надеюсь, вы не думаете, что я нарочно заставляю ждать себя?
