Филип Дик - Фостер, ты мертв!
НОВИНКА! ОБРАЗЕЦ 1972 ГОДА! ПОДЗЕМНОЕ АНТИРАДИАЦИОННОЕ БОМБОУБЕЖИЩЕ!
ФЕНОМЕНАЛЬНЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ:
— автоматический незастревающий подъемник с автономным питанием;
— трехслойный антиударный корпус, выдерживающий нагрузки до 5 д;
— терморегулирующая и вентиляционная системы с атомным источником питания;
— автономная система очистки воздуха;
— три стадии очистки воды и пищи;
— полная биологическая обработка;
— оплата в рассрочку.
Фостер не отрываясь глядел на убежище — большое кубическое строение с тамбуром-входом и аварийным люком в противоположной стороне. Самостоятельный независимый мир, вырабатывающий свои собственные тепло, воду, свет, воздух, пищу, лекарства… В полностью оснащенном убежище были аудио– и видеозаписи, игры, кровати, стулья, телевизор — все как дома.
Да это и есть дом, дом под землей. Здесь будет безопасно и даже уютно после самой жестокой атомной бомбардировки и применения бактериологического оружия.
Убежище стоило двадцать тысяч долларов.
Пока Фостер молча глядел на витрину, из магазина на темный тротуар вышел один из продавцов, направляющийся в кафетерий.
Привет, сынок, — машинально сказал он, проходя мимо. — Недурно, правда?
— Можно мне зайти туда? — быстро спросил Майк Фостер. — Можно мне спуститься в убежище?
Продавец остановился, узнав мальчика.
— А, так ты тот самый хулиган, — медленно произнес он, — который вечно тут околачивается…
— Я хотел бы зайти туда хоть на несколько минут. Я ничего не испорчу, клянусь! Даже не притронусь ни к чему!
Продавец был молод, светловолос и незлобив. Он колебался. Этот липучий парнишка уже надоел. Но у него есть родители — то есть потенциальные покупатели. Торговля идет вяло, в конце сентября спрос еще невелик. С другой стороны, нет смысла привлекать малоимущих — они только зря тратят время, портят оборудование и не прочь что-нибудь украсть, если зазеваешься.
— Нет, — отрезал продавец. — Пришли лучше сюда своего отца. Он видел наши новинки?
— Видел, — выдавил Майк Фостер.
— Так чего же он ждет? — Продавец хозяйским жестом указал на сверкающую витрину. — А за его старую модель мы дадим неплохую цену… У вас какое убежище?
— Никакого, — ответил Майк Фостер. Продавец оторопело застыл.
— Что-что?
— Отец говорит, что это пустая трата денег. Он говорит, что людей просто пугают, чтобы заставить их покупать ненужные вещи. Он говорит…
— Твой отец анти-Г?
— Да, — вздохнул Майк Фостер.
Продавец присвистнул.
— Ну ладно, парень. Жаль, что у нас ничего не получится. Ты не виноват. — Он помолчал немного и добавил: — А что это с ним? В НАТС-то он участвует?
— Нет.
Продавец тихо выругался. Вот он, паразит, живущий в безопасности потому, что все остальные отдают тридцать процентов своего дохода на систему обороны. В каждом городе, в каждом местечке находится горстка таких отщепенцев.
— А как к этому относится твоя мать? Они заодно?
— Она говорит… — Майк Фостер замолчал. — Ну, можно я зайду? Хоть разок?
— Нет. Здесь демонстрационный зал, а не площадка для игр. — В продавце проснулось любопытство. — Интересно, как становятся анти-Г? Твой старик всегда придерживался таких взглядов, или его просто какая-то муха укусила?
— Он говорит, люди уже накупили достаточно автомобилей, посудомоечных машин и телевизоров. Говорит, что НАТС и бомбоубежища никому не нужны, однако заводы могут производить оружие и противогазы бесконечно, и пока люди боятся смерти, они будут покупать все это. Он говорит, что человек в конце концов устает каждый год приобретать новые автомобили, но никогда не перестанет покупать новые бомбоубежища, чтобы обезопасить своих детей.
— Ты во все это веришь? — спросил продавец.
— Я хотел бы, чтобы у нас было убежище, — сказал Майк Фостер. — Если бы у нас было убежище, я бы спал в нем каждую ночь. И знал бы, что делать, когда оно понадобится.
— Может, войны и не будет, — произнес продавец. Он почувствовал страх мальчика, страх и растерянность, и доброжелательно ему улыбнулся. — Не стоит все время волноваться. Ты, наверное, слишком много смотришь видео — брось, лучше поиграй.
На поверхности небезопасно, — сказал Майк Фостер. — Нам надо быть внизу. А мне некуда пойти.
— Все-таки присылай сюда своего старика, — пробор мотал продавец. — Вдруг удастся его уговорить. Может, в рассрочку… Пусть спросит Билла О'Нейли. Хорошо?
Майк Фостер медленно побрел прочь по темной вечерней улице. Он понимал, что надо идти домой, но налившиеся тяжестью ноги не слушались, тело ныло от усталости, а голова была как ватная. Накатившая усталость вызвала в памяти слова учителя физкультуры. Позавчера, во время занятий по задержке дыхания, когда ученики, набрав в легкие воздуха, бежали установленную дистанцию, Майк оплошал: остановился раньше всех и судорожно закашлялся, пытаясь отдышаться.
— Фостер, — сердито закричал учитель, — ты мертв! Понимаешь? Будь это настоящая газовая атака… — Он удрученно покачал головой. — Ступай и потренируйся дополнительно. С такой подготовкой тебе не выжить.
Но Майк и не надеялся выжить.
Когда он ступил на крыльцо дома, в гостиной уже горел свет. Отчетливо доносился голос отца, чуть менее внятно слышались ответы матери из кухни. Майк закрыл за собой дверь и начал расстегивать пальто.
— Это ты? — спросил отец. Боб Фостер сидел в кресле, на коленях лежала груда отчетов из его мебельного магазина. — Ты где пропадал? Ужин давно готов.
Он снял пиджак, закатал рукава рубашки; руки были белые и тонкие, но мускулистые. Несмотря на усталость, он внимательно пробегал большими темными глазами документы, время от времени приглаживая редеющие волосы.
— Прости, — сказал Майк Фостер.
Отец взглянул на часы; пожалуй, единственный на свете человек, который до сих пор носил часы.
— Помой руки. — Он поднял глаза на сына. — Ты как-то странно выглядишь. Ничего не случилось?
— Я был в центре, — произнес Майк Фостер.
— Что ты там делал?
— Смотрел на убежище.
Отец взял стопку листов и раздраженно убрал ее в папку. Его тонкие губы сжались, лоб прорезали глубокие морщины.
Часть бумаг рассыпалась; он хмыкнул и, болезненно скривившись, нагнулся за ними. Майк, и не думая помочь, отдал пальто автоматическому гардеробщику. В комнату вошла мать, она катила перед собой столик с ужином. Они ели молча, сосредоточенно жуя и не глядя друг на друга. Наконец отец произнес:
— Ну и что ты там увидел? Все тот же старый хлам, я полагаю?
— Новинку. Модель 1972 года, — ответил Майк фостер.
