Александр Беляев - Человек-амфибия
Творческое наследие «крупнейшего научного фантаста» (по выражению Жака Бержье) Александра Романовича Беляева (1884–1942) вроде и не таит никаких особых тайн. Его произведения давно и прочно заняли свое место в нашей литературе, а лучшие из них составили «Золотой фонд» отечественной и даже мировой фантастики. Их помнят, читают и любят вот уже многие поколения; с завидной регулярностью переиздаются сборники лучших повестей писателя, а уж по числу выпущенных собраний сочинений А. Беляеву мог бы позавидовать любой из российских фантастов прошлого и настоящего. Наконец, о жизни и творчестве Александра Романовича написано бесконечное число статей и одна (к сожалению, всего одна! При такой-то богатой и удивительной биографии!) тоненькая книжка Б.В. Ляпунова «Александр Беляев» (1967).
Однако все творческое наследие популярнейшего фантаста до сих пор для нас ограничивалось довольно скромным списком из неполных четырех десятков произведений. Но достаточно просмотреть мало-мальски полную библиографию, чтобы обнаружить очевидное: далеко не все написанное и опубликованное А. Беляевым дошло до современного читателя. Его творчество куда шире и многограннее: это и реалистическая проза, детективные, историко-приключенческие и колонизаторские рассказы, истории для детей, пьесы, очеркистика и литературная критика, наконец…
Почему же вышла такая оказия с писателем, который никогда не был под запретом, чьи рукописи не запирались в спецхраны?
Все дело в том, что многие повести и рассказы А. Беляева разбросаны по периодическим изданиям, включая городские и районные газеты. Кроме того, поиск весьма затрудняет большое количество псевдонимов, которыми пользовался писатель: Арбель, Б.А., А. Роме, Ром, Немо, А. Романович — это только некоторые из них. А сколько еще нераскрытых? Думаю, историкам литературы и библиографам предстоит сделать еще немало открытий.
И тем не менее мы рискнули вплотную подобраться к составлению полного собрания сочинений выдающегося русского писателя-фантаста. Оговоримся, однако: полного все-таки условно. Наша цель — вернуть читателю в первую очередь все (насколько это будет возможно) художественные тексты писателя — вне зависимости от их литературного качества (творчество А.Р. Беляева весьма неравноценно, как, впрочем, и творчество десятков других не менее заметных творцов. Однако это не отменяет историко-литературного значения этих текстов). А.Р.Беляев на всем протяжении жизни активно выступал и как журналист, театральный и литературный критик. Статьи и заметки разбросаны по десяткам газет и журналов. Поднять абсолютно все материалы представляется крайне сложным, да и нет в том острой необходимости. Из «нелитературного» наследия мы решили ограничиться избранным набором — наиболее значимыми, интересными и для дня сегодняшнего его статьями и очерками.
В данном собрании сочинений современный читатель впервые откроет для себя многие произведения А.Р.Беляева, никогда не переиздававшиеся с 1920—30-х годов (а это не только рассказы, но и романы и даже пьесы, в том числе и запрещенные некогда цензурой), обнаружит, что Беляев был не только блестящим фантастом, но и занимательным детективистом и увлекательным приключением.
Тома данного собрания мы решили выстроить в условно хронологическом порядке. Сначала пойдут в хронологической последовательности крупные произведения — романы и повести. А завершит собрание большой том, куда будут включены все рассказы писателя, а также две пьесы, статьи и очерки. А в заключение читатель сможет узнать много интересного о трудной жизни и удивительном творчестве писателя из мемуарного очерка, написанного дочерью Александра Романовича — Светланой Александровной Беляевой.
Евгений Харитонов, Дмитрий Байкалов
Остров погибших кораблей
Часть первая
I. НА ПАЛУБЕ
Большой трансатлантический пароход «Вениамин Франклин» стоял в генуэзской гавани, готовый к отплытию. На берегу была обычная суета, слышались крики разноязычной, пестрой толпы, а на пароходе уже наступил момент той напряженной, нервной тишины, которая невольно охватывает людей перед далеким путешествием. Только на палубе третьего класса пассажиры суетливо «делили тесноту», размещаясь и укладывая пожитки. Публика первого класса с высоты своей палубы молча наблюдала этот людской муравейник.
Потрясая воздух, пароход проревел в последний раз. Матросы спешно начали поднимать трап.
В этот момент на трап быстро взошли два человека. Тот, который следовал сзади, сделал матросам какой-то знак рукой, и они опустили трап.
Опоздавшие пассажиры вошли на палубу. Хорошо одетый, стройный и широкоплечий молодой человек, заложив руки в карманы широкого пальто, быстро зашагал по направлению к каютам. Его гладко выбритое лицо было совершенно спокойно. Однако наблюдательный человек по сдвинутым бровям незнакомца и легкой иронической улыбке мог бы заметить, что это спокойствие деланое. Вслед за ним, не отставая ни на шаг, шел толстенький человек средних лет. Котелок его был сдвинут на затылок. Потное, помятое лицо его выражало одновременно усталость, удовольствие и напряженное внимание, как у кошки, которая тащит в зубах мышь. Он ни на секунду не спускал глаз со своего спутника.
На палубе парохода, недалеко от трапа, стояла молодая девушка в белом платье. На мгновение ее глаза встретились с глазами опоздавшего пассажира, который шел впереди.
Когда прошла эта странная пара, девушка в белом платье, мисс Кингман, услышала, как матрос, убиравший трап, сказал своему товарищу, кивнув в сторону удалившихся пассажиров:
— Видал? Старый знакомый Джим Симпкинс, нью-йоркский сыщик, поймал какого-то молодчика.
— Симпкинс? — ответил другой матрос. — Этот по мелкой дичи не охотится.
— Да, гляди, как одет. Какой-нибудь специалист по части банковских сейфов, если не хуже того.
Мисс Кингман стало жутко. На одном пароходе с нею будет ехать весь путь до Нью-Йорка преступник, быть может, убийца. До сих пор она видала только в газетах портреты этих таинственных и страшных людей.
Мисс Кингман поспешно взошла на верхнюю палубу. Здесь, среди людей своего круга, в этом месте, недоступном обыкновенным смертным, она чувствовала себя в относительной безопасности. Откинувшись на удобном плетеном кресле, мисс Кингман погрузилась в бездеятельное созерцание — лучший дар морских путешествий для нервов, утомленных городской суетой. Тент прикрывал ее голову от горячих лучей солнца. Над нею тихо покачивались листья пальм, стоявших в широких кадках между креслами. Откуда-то сбоку доносился ароматический запах дорогого табака.
