Виталий Сертаков - Демон против Халифата
«…И снарядил флот военный, из древних кораблей составленный, и грязью покрыв воздух и воду, обошел континент европейский… Имел на борту, в клетях железных, змеев летучих, китайскими братьями пожалованных, для победы над воинством Карамаз-паши и аравийским Халифатом…»
Старик на лавке встрепенулся, втянул ноздрями смолистую жару избы.
— Чаю, Валдис? — Анна почтительно подвинула пиалу с вареньем.
— Исмаил с незнакомым отроком скачут… — Валдис приложился к горячему напитку. — Волки их устали, лапы сбили по насту…
— Недобрые вести слышишь, Хранитель?
— Нет, Мама. Недобрых вестей не бывает, сама знаешь. Каждая весть — как зеркальце: как взглянешь — так и отразится. Зато мысли недобрые коптят небо над Россией, черно небо от гнуса…
Анна Третья невольно поежилась. Пустынники порой не желали изъясняться внятно. Однако именно они предрекли России бурю последних пятнадцати лет. Отшельники предсказали пробуждение Кузнеца в древней машине, которую сам он называл «капсулой анабиоза». И чем это закончилось? Разве стало безопаснее жить в лесах? Кому польза оттого, что освобожденное, смазанное, смердящее оружие прошлых веков вновь царапает матушку-землю?..
«…Собирались трижды в лето и осень сорок второго года Хранители памяти и Хранители меток, во имя равновесия молили духов ниспослать верное решение. Однако чистыми легли страницы Книги, и не сумели в эту осень решить, следует Качальщикам русским поддержать президента Кузнеца в тяжелой войне или предоставить на волю высших духов…»
Визгливая поземка шваркнула в обледеневшие окошки, проскользнула в избу вместе с вошедшими, закутанными до бровей, мужчинами, рванула огоньки свечей. За притолокой заворковали почтовые голубицы, в корзине заволновались, раздулись под сквозняком спавшие прозрачные жабы, доставленные из ракетных могильников Северодвинска и назначенные заменять свечи в случаях крайних. Гости в прихожей стряхивали с сапог снег, девушки принимали у них шубы. За окошком конюх подхватил под уздцы черных разогретых жеребцов, повел отшагать по узкой протоптанной тропке. Белоголовые ушастые волки из личной охраны караванщиков забирались нижним лазом в специально для них отведенный сарайчик, граничащий с горячими печными кирпичами.
Прежде чем выйти в переднюю, Анна перелистнула страницу. Она прекрасно помнила все, о чем там сказано, но сейчас дорога была каждая мелочь. С тех пор как до Беломорья докатились слухи о гибели в подмосковных чащобах Хранителя силы, брата Бердера, взрослое население деревень бурлило. Никто толком не знал, зачем Хранитель силы подхватил верных отроков, взнуздал дракона и ринулся в самый центр раскачавшейся стихии, на явную погибель и себя, и учеников обрекая. Не поделился Хранитель с братьями, но подозревали многое. Якобы отважился президент Кузнец на дело непотребное — отрыть в московской земле саму Большую Смерть, ядовитую вакцину, прикасаться к которой нельзя, иначе вновь пойдет гулять эпидемия. Якобы Бердер его упредить хотел, да не сумел, сгинул в чащах. И вроде бы не обвинить впрямую президента Кузнеца в погибели троих замечательных уральских Клинков, однако забурлили лесные поселки…
От алтайской тайги до Чудского озера рождались самые невероятные предположения; находились даже такие, кто всерьез подозревал президента Кузнеца в желании распылить Большую Смерть над миром. Анна Третья, по своей должности, не вмешивалась в споры, Хранительнице Книги положено быть беспристрастной и одинаково строгой ко всем. Но это внешне… А внутри… Анна ждала гостей и в десятый раз перечитывала последние страницы, посвященные атаке русских армий на страну Двух башен. Вроде бы Проснувшийся демон все сделал правильно, но…
«…Монахи храма Девяти сердец подвергли Проснувшегося демона смертельным испытаниям, в сладчайшие искушения ввергли его, но Демон избрал путь служения, не сошел с пути. Китайские братья утверждают, что президент отказался вернуть молодость себе и своей женщине, так велика была его тяга стать послушником, и заполучить священных Красных драконов для войны с иноверцами. Кузнец получил Красных драконов, выкормил их своей кровью, привез в страну Двух морей, где древние корабли неприятеля готовились плюнуть огненными грибами и бочками с заразой…»
Анна Третья повела плечом. Подскочили две девушки, набросили на Хранительницу Книги меховую выворотку, предварительно разогретую в предбаннике. Поднесли свежий чай в берестяной чашке. Хранительница хоть и молода была, но не жаловала посуду из мертвого дерева, а из металла — так вообще, боже упаси поднести. Заклюет, шибко вредная; люто блюла Анна обряды, предписанные старцами. Потому и выбрали Качальщики ее новой Хранительницей Книги.
Пока девушки накрывали стол гостям, Анна перевернула еще несколько страниц. Ее не покидало ощущение, что сегодняшним вечером произойдет нечто непоправимое, в Книге появятся сразу несколько новых записей, противоречащих друг другу, способных перевернуть мысли прежние… Она никогда не жаловала президента Кузнеца, не разделяла идеи старейшин о целовании креста, о возвращении Качальщиков к мертвой вере. И не радовалась тому, что мамочки снова начали массово рожать детей. Больше ста лет держалось хрупкое равновесие между могучим волшебством обиженной матушки-земли, темным чародейством Озерных колдунов и слабыми наскоками цивилизации. Больше ста лет мамочки, да и отцы, способные к продлению рода, ценились в городах дороже золота, численность населения оставалась низкой, и вдруг, в одночасье все изменилось.
Плохо это или хорошо, что снова задымили трубы, в тысячный раз спрашивала себя Анна Третья. Хорошо ли, что люди перестали жить покойно и размеренно? А главное… Несмотря на то, что Книга предрекла его пробуждение заранее…
Хорошо ли, что Демона не убили шестнадцать лет назад?..
Равновесие качнулось как раз тогда, когда власть в Петербурге захватил Артур Кузнец. Книга предупреждала об этом, но пророчества ведунов порой смутны. Книга предупреждала, что «насекомые» начнут размножаться в десять раз быстрее, чем раньше, что снова закружат шестерни заводов, отравляя воздух и воду, но в Книге не было указано, как с этим бороться…
Анна Третья непроизвольно скрипнула зубами. Наедине с собой она могла быть честной. Последние годы она все сильнее подозревала, что старейшины разделяют ее страхи, только никто не говорит о них вслух. Качальщики сто двадцать лет спасали континент, но явился этот безумный ученый, и вот…
Равновесие нарушено.
— Мир дням твоим, Мама, — хором произнесли двое мужчин, оправляя косицы. В их бородах звенели сосульки.
