Алан Гарнер - Луна в канун Гомрата
Так случилось, что однажды Колин и Сьюзен проникли в зачарованный мир волшебства. Сейчас не будем вспоминать об этом подробно. Они всей душой поверили в дружбу Каделлина Сребролобого и теперь были глубоко обижены, что он отверг их, не предупредив о своем исчезновении и ничего не объясняя. Они почти что жалели, что однажды побывали в мире чар. Им было, можно сказать, невыносимо, что лес для них теперь всего лишь лес, что валун, скрывающий железные ворота, всего лишь валун, что скала над Святым колодцем - всего лишь скала.
- Пошли, - сказал Колин. - Сколь ни гляди на скалу, она от этого не откроется. И если мы не поторопимся, то не придем домой засветло. Знаешь ведь, как Бесс любит разводить панику...
Из долины они поднялись на вершину Эджа. Вечерело. Ветки буков контуром выделялись на фоне неба, сумерки сгущались в траве, собирались в ущельях, темнели в распахнутых глазах старых шахт, которые избороздили лес, изрешетив и песок и камень. Доносился шум ветра, хотя деревья были неподвижны.
- Но Каделлин мог хотя бы сказать, что он не...
- Подожди минутку! - прервал сестру Колин. - Что это там внизу? Видишь?
В этот момент они шли по краю карьера. Карьер уже много лет не разрабатывался. На дне он успел зарасти травой, так что по виду только его голые стены отличали его от других долин Эджа. В каждой долине была не только своя печаль, но и свой покой, а здесь было как-то неуютно, и ночь опускалась как-то уж очень быстро.
- Где? - спросила Сьюзен.
- На той стороне карьера, чуть левее вон того дерева.
- Не вижу...
- Вот опять, Сью! Что это?
Там, в глубине карьера царила тьма, и в этой тьме двигалось какое-то черное пятно, темнее всего, чем то, что его окружало. Оно двигалось по траве, бесформенное, плоское, уменьшающееся в размерах. Затем, изменив маршрут, это нечто направилось вверх по скале. Где-то посередине, хотя трудно понять, где у него середина, горели две точечки света. Оно скользнуло по верхнему краю карьера и скрылось в зарослях папоротника.
- Видела? - шепотом спросил Колин.
- Да. Только едва различимо. Может, это так - отсвет?
- Ты думаешь - отсвет?
- Нет.
Атлендор
Теперь они просто бежали. Что-то изменилось - то ли в них самих, то ли в лесу, и они это ясно чувствовали. Эдж внезапно стал если не враждебным, то каким-то чужим, небезопасным. Ребята стремились выбраться из-под деревьев: там, в кронах, что-то происходило, а может, это была игра света или нервная дрожь... Им все казалось, будто что-то белое мелькает на верхушках деревьев: что-то неясное, что-то неуловимое...
- Ты думаешь, там кто-то был, в карьере? - спросила Сьюзен.
- Не знаю. И кто бы это мог быть? Я думаю, может, просто игра света, а?
Но прежде, чем Сьюзен успела ответить, в воздухе раздался свист, и ребята отскочили в сторону. Рядом с ними фонтаном взвихрился песок. Они увидели, как маленькая, с белым оперением стрела воткнулась в землю. Пока они ее разглядывали, из сумерек над их головами раздался ровный, спокойный голос:
- Не шевельните ни одним мускулом, не дрогните ни одной жилкой, не шелохните ни одним волоском. Иначе я обрушу на вас столько тоненьких дубовых стрел, что их хватит, чтобы пришпилить вас к земле!
Инстинктивно Колин и Сьюзен взглянули вверх. Перед ними старая серебристая береза аркой изгибалась над дорогой, и среди ее ветвей находилась маленькая фигурка человеческих пропорций, но не выше четырех футов, облаченная в белую тунику. Кожа его была смуглая, точно обветренная. Пряди волос, похожие на языки серебряного пламени, обрамляли лицо. А глаза человечка напоминали глаза козы. В них полыхал свет, который ни от чего в лесу не мог отразиться. В руках он держал сильно изогнутый лук.
Вначале Колин и Сьюзен не были в силах вымолвить ни слова. Потом Колин взорвался, напряжение последних минут стало слишком велико.
- Ты соображаешь, что ты делаешь? - закричал он. - Ты чуть не попал в нас этой штуковиной!
- О, Донас! О, святой Мотан! Послушайте только, как он разговаривает с эльфом!
Колин и Сьюзен вздрогнули от этого глубокого голоса, раскатившегося смехом. Они обернулись и увидели еще одну маленькую фигурку, только более коренастую и плотную, стоявшую позади них на дороге. Рыжие волосы, поблескивающие в последних закатных лучах. Редко доводилось им встречать такие уродливые лица. Толстогубое, редкозубое, нос картошкой, бородавчатое, с косматой бородой и точно дубленой кожей. Левый глаз незнакомца закрывала черная повязка. Зато правый был полон жизни - за оба глаза сразу. Это был, несомненно, гном.
Он похлопал Колина по плечу, и Колин закачался от этого дружеского хлопка.
- И я, Утекар Хорнскин2, люблю тебя за это! Ну что? Спустится ли его величество с этого дерева, чтобы поговорить с друзьями?
Белая фигура на дереве не шелохнулась. Казалось, человечек не услышал сказанного.
- Я думаю, - продолжал гном, - сегодня эльфам понадобится стрелять из лука в других местах леса. Я вижу, Альбанак приближается, и настроение у него неспокойное.
Гном посмотрел поверх Колина и Сьюзен на дорогу. Они не могли ничего разглядеть в темноте, но услышали слабый цокот копыт. Звук становился все ближе и слышнее, из ночной темноты появился всадник на черном взмыленном коне. Вздымая песок на дороге, ездок резко осадил коня.
Он был довольно высокого роста и одет во все черное. Подняв голову, он прокричал:
- Господин мой Атлендор! Мы нашли его, но он покинул лес и направляется к югу. Он движется слишком быстро для меня. Эрмид, сын Эрбина, Рионан, сын Морена и Анвас Легкокрылый со своими дружинами не выпускают его из виду. Но их недостаточно. Поспеши!
Его прямые черные волосы спадали на плечи, золотая серьга поблескивала в ухе, лицо скрывала широкополая шляпа. На плечи всадника был накинут сколотый пряжкой черный плащ.
- Я иду. Альбанак сообщит мое желание этим людям.
Эльф легко пробежал по березовым веткам и скрылся в кроне дерева. Что-то белое замелькало на соседних деревьях и, точно порыв ветра, прошелся по кронам.
Какое-то время все молчали. Казалось, что гном получает от всего истинное удовольствие и ждет, что остальные присоединятся к нему. Тот, кого назвали Альбанаком, взглянул на ребят. Колин и Сьюзен мало-помалу приходили в себя от неожиданности. Они уже догадывались, что опять попали в мир волшебства и, похоже, по чистой случайности. В их памяти вновь оживал этот мир - мир глубоких теней и странных чар.
Колин и Сьюзен находились уже в нем с того момента, как только дошли до карьера. Если бы они уже тогда уловили его атмосферу, то встреча с эльфом, гномом и черным всадником не поразила бы их так сильно.
- Я думаю, - сказал Альбанак, - что дело выскользнуло из рук Каделлина.
- Что ты хочешь сказать? - спросил Колин. - И что вообще все это значит?
- Что я хочу сказать, займет некоторое время, чтобы объяснить, и что это все значит - займет то же самое время. И место, где все это совершится, называется Фундиндельв. Так что направимся туда все вместе.
- Нет более срочных дел в лесу этой ночью? - спросил Утекар.
- Ни одного из тех, что мы могли бы совершить. Единственная надежда на быстроту и острое зрение эльфов, - сказал Альбанак, - хотя я боюсь, и этого недостаточно.
Он сошел с коня и пошел с ребятами и гномом по тропе. Через некоторое время Сьюзен заметила, что они идут не в сторону Холиуэлла.
- Туда ведь ближе, - сказала она, махнув рукой налево.
- Ближе, - отозвался Альбанак. - Но эта дорога шире, что весьма полезно в сегодняшнюю ночь.
Вскоре они увидели небольшую площадку, где был навален песок и разбросаны камни. Это была Грозовая Вершина - место, откуда при дневном свете открывался прекрасный вид. Сейчас оно выглядело недружелюбным. Затем путники двинулись к Сэдделбоул, который был отрогом выступавшей над долиной скалы. Там, на полпути к долине лежал огромный валун.
- Отвори ворота, Сьюзен, - сказал Альбанак.
- Но я не могу, - отозвалась Сьюзен. - Я уже пробовала не раз.
- Колин, - сказал Альбанак, - положи правую руку на камень и произнеси слово "Эмалагра".
- Вот так?
- Да.
- Эмалагра?
- Еще раз.
- Эмалагра! Эмалагра!
Ничего не произошло. Колин отошел от камня с довольно глупым видом.
- Теперь Сьюзен, - сказал Альбанак. Сьюзен подошла, положила руку на камень.
- Эмалагра! Видишь? Все без толку. Я не раз пыталась... Но внезапно по скале пробежала трещина. С каждой секундой она становилась все шире и шире, обнаружив в глубине двустворчатые железные ворота. За ними виднелся освещенный голубым светом туннель.
Броллачан
- А теперь, пожалуйста, открой ворота, - сказал Альбанак.
Сьюзен протянула руку и дотронулась до ворот. Они распахнулись.
- А сейчас - быстро! - сказал Утекар. - В эту ночь полезнее быть внутри, чем снаружи.
Он подтолкнул ребят ко входу, и в ту самую минуту, как они вошли внутрь, скала сдвинулась за их спиной.
