Клиффорд Саймак - Звездное наследие: Фантастические романы
Да, Земля. Колыбель человечества, ныне старая и дряхлая
планета, медленно ползущая навстречу гибели, пережившая свою полезность. Планета, вынянчившая великую расу — людей, всегда стремившихся вдаль, не удовлетворенных скукой повседневности, встречающих каждый вызов боевым кличем. Расу крестоносцев.
— Она на месте, — прошептала Кэролайн. — Она настоящая.
Гэри быстро взглянул на приборы. Корабль находился всего
в пятистах милях от поверхности, но приборы не улавливали даже следов атмосферы. Корабль медленно снижался, однако вокруг был лишь чистый космический вакуум.
Гэри негромко свистнул. Датчики уловили бы и следы газов, но до сих пор стрелки приборов даже не дрогнули.
Как постарела Земля! Быстро потеряв верхние слои атмосферы, она подставила свои старческие кости космическому холоду, и теперь космос, ледяной и зловещий, все дальше прокрадывался в колыбель человечества.
Первые признаки атмосферы приборы отметили на высоте чуть ниже двухсот миль. Поверхность планеты освещало Солнце, тоже, должно быть, растратившее большую часть своей энергии: его свет показался Гэри слабым по сравнению с тем, каким он его помнил.
Корабль быстро приближался к поверхности, и земляне нетерпеливо искали глазами хотя бы следы городов. Им повезло лишь однажды, но телескоп тут же подтвердил, что от города остались лишь руины. Пески почти засыпали обвалившиеся колонны и некогда могучие стены зданий.
— Когда-то тут стоял великий город, — тихо сказала Кэролайн, — Хотела бы я знать, что стало с людьми.
— Умерли, — предположил Гэри. — Или улетели на другую планету, быть может к другому солнцу.
По экрану проплывали картины, одна мрачнее другой. Огромные пустыни с ползучими дюнами — мили и мили голого песка без единого пятнышка растительности. Низкие, расплывшиеся от времени холмы, чьи склоны были усеяны валунами и искривленными ветром деревьями и кустами, из последних сил сопротивлявшимися враждебной и суровой стихии.
Когда корабль полетел над ночной половиной планеты, путники увидели Луну. Заслоняющая почти двенадцатую часть неба, она огромным оранжевым шаром выплыла из-за горизонта.
— Как она прекрасна! — выдохнула Кэролайн.
— Прекрасна и опасна, — добавил Гэри.
Наверное, она уже приближается к пределу Роше. Падая с неба, она год за годом притягивалась к Земле. Когда она пересечет невидимую границу, ее разорвут на части неумолимые гравитационные напряжения, а обломки полетят по самостоятельным орбитам вокруг дряхлой Земли, образовав миниатюрные кольца Сатурна. Но те же силы, которые разорвут Луну, заставят содрогнуться и Землю. Взорвутся лавой и пламенем вулканы, кору раздерут землетрясения, по океанам промчатся чудовищные приливные волны. Горы рассыплются щебнем, поднимутся новые континенты. Лик Земли изменится вновь, как уже менялся множество раз в прошлом. Он уже изменился с тех пор, как его узнал человек, потому что Гэри не мог узнать ни одного моря или континента. Все выглядело чужим и незнакомым.
Он задумался о том, какие изменения могли произойти за это время. Вращение Земли замедлилось. Ночь и день сейчас, наверное, длятся по месяцу. Долгие дни под палящим солнцем и бесконечные холодные ночи. Столетие за столетием лунные приливы тормозили Землю, масса планеты увеличивалась за счет падающих на нее метеоритов, а энергия уменьшалась. Увеличение массы и снижение энергии замедляли ее вращение, отодвигали все дальше от Солнца в космический холод. А теперь она теряет и атмосферу. Из-за ослабевшего притяжения драгоценные газы улетучиваются. Выветривание скальных пород также поглотило часть кислорода.
— Смотри! — воскликнула Кэролайн.
Очнувшись, Гэри увидел прямо по курсу поднимающийся из-за горизонта большой город, сверкающий блеском металла.
— Инженер говорил, что мы найдем на Земле людей, — прошептала Кэролайн. — Наверное, это случится здесь.
Город тоже оказался сильно разрушенным. Большая его часть, несомненно, уже была погребена под песками пустыни, наползавшей со всех сторон. Некоторые из зданий развалились, и зияющие в стенах отверстия казались пустыми, потерявшими надежду глазами. Но немалая часть города уцелела, и по ней можно было представить, каким великолепным он был во времена своего гордого расцвета.
Гэри начал плавно снижать корабль, опуская его на нанесенную из пустыни полосу песка перед одним из еще стоящих зданий, самым крупным в городе. Вблизи он рассмотрел это здание получше — изумительное строение, красота которого почти не поддавалась описанию, поэма ритма и изящества, казалось слишком хрупким для этого зловещего и мрачного мира.
Пропахав песок, корабль остановился. Гэри поднялся из кресла и протянул руку к шлему.
— Прибыли, — объявил он.
— Я не верила, что нам это удастся, — призналась Кэролайн. — Мы очень рисковали.
— Но все-таки нам повезло, — резко ответил Гэри. — Нас ждет дело. — Надев и закрепив шлем, он добавил: — У меня такое предчувствие, что эти колпаки нам понадобятся.
Кэролайн тоже надела шлем. Они вместе вышли из корабля.
Тонко завывал ветер, проносясь над бесплодными пустынями и развалинами, взметая вихри мельчайшего песка, танцующие зловещий танец на дюнах, и подбираясь к дверям сияющего в лунном свете здания, перед которым опустился корабль.
Гибкий быстрый силуэт мелькнул на гребне дюны и юркнул в укрытие среди груды камней — то ли одичавшая собака, то ли какое-то другое животное.
Охватившее Гэри ощущение заброшенности пробралось глубже и страхом стиснуло душу. Он содрогнулся. Человек не должен испытывать такие чувства на своей родной планете. Не так он должен себя ощущать, вернувшись домой от самого края всего сущего.
Но то был не край всего сущего, напомнил себе Гэри, а лишь край Вселенной. Потому что Вселенная оказалась не всем сущим. За ее пределами, простираясь на немереные, уму непостижимые расстояния, существовали другие вселенные. Родная Вселенная оказалась лишь крошечной частичкой целого, возможно такой же крошечной, как Земля по сравнению с Вселенной. Песчинка на берегу, подумал он. Даже меньше песчинки.
А эта планета, разумеется, могла быть и не Землей, а лишь ее тенью — вероятностью, набравшей силу, вещественность и приближенность к реальности потому, что лишь неуловимо тонкая граница отделяла ее от того, чтобы стать настоящей реальностью.
У Гэри даже голова пошла кругом от подобной мысли, от вытекающего из нее бесчисленного количества вероятных следствий, от бесконечного числа возможностей, ныне существующих в виде теней, каждая из которых отбрасывала собственную тень. От всего, что лишь чуть-чуть не стало реальностью. Разочарованные призраки, подумал он, с жалобным воем ковыляющие сквозь вечность небытия.
