Ольга Чигиринская - Мятежный дом
- Такова цена наших социальных привилегий, - отрезал Ройе. – И ты понимаешь это не хуже меня.
- Но ее не спрашивали, хочет ли она платить эту цену! И меня не спрашивали. Может, я предпочел бы разгружать навеги – и быть хозяином своей жизни! Это же абсурд, это уму непостижимо – впервые я ощутил себя свободным в плену, с отожженными по саму жопу ногами! Как это так, Максим? Почему? Что же это у нас получилось – у самого свободного Дома из всех вавилонских Домов?
- У нас это получилось, потому что мы пошли по пути лжи, Северин. И если ты не разучился после плена чувствовать себя свободным человеком – ты прекратишь истерику, подготовишь себя и сына к отлету и там, в столице, сделаешь се как надо. Чтобы мы не прогадили свой крохотный шанс выбраться наконец-то из этой проклятой колеи.
Ни слова не ответив на это, Северин покинул Тессеракт. А Карин, выходя, оглянулась и сказала:
- Спасибо, что помог ему выговориться, Макс. И что вытерпел это, - она кивнула на его распухающую руку.
- Да не за что, - оскалился Ройе.
* * *
Дик сначала решил было, что парализован: во всем теле повиновались только веки.
Он поморгал ими, глаза адаптировались к сумраку какого-то помещения (Дик не мог разглядеть ничего, кроме круглого свода, под которым еле-еле тлел в экономном режиме световод), сознание немного прояснилось – и юноша понял, что не парализован и даже не связан, а засунут в отключенный кидо, лежащий на спине. Идеальные оковы. Он попробовал двинуть руками – нет, этот кидо не отключен, он заклинен. Дик скосил глаза вправо, влево… Датчики шлема мигали, видимо, снимая телеметрию. Голова в шлеме поворачивалась на полдюйма, не больше. Во рту – кляп, попытка вытолкнуть его наружу ничего не дала: шлем плотно фиксировал челюсть.
- Не дергайся, - над ним склонилась давешняя старушенция. Теперь она не выглядела ни грязной, ни глупой, ни суетливой. – Я сейчас освобожу тебя, если обещаешь вести себя разумно.
Ты освободи, подумал Дик, а там посмотрим…
- Обойдемся без предисловий, - сказала старушенция. – Меня зовут Аэша Ли, я – глава клана синоби. Кто ты – я знаю. Что ты здесь делаешь – я тоже знаю. Я в курсе всех махинаций Ройе, Огаты и их имперских приятелей, и пока что я нахожу их образ действий наилучшим из возможных, а посему – вмешиваться не буду. Меня не интересует информация. Меня интересуешь ты. Информацию я бы получила – ты знаешь, насколько это просто. Но я не хочу унижать тебя ни шлемом, ни наркотиком. Я хочу просто поговорить. Так что если твоя попытка умереть продиктована страхом за друзей, я тебе гарантирую их безопасность. Но если у тебя есть другие причины не жить – я тебе помогу свести с жизнью счеты более приятным способом, чем откусывание языка, - в подтверждение своих слов старушенция показала инъектор. – Сон. Спокойный приятный сот, из которого ты уже не вернешься. Моргни два раза – это будет означать «нет». Один раз – «да». Ты меня понимаешь?
«Да» - Дик попытался при этом выражением глаз показать бабке все, что о ней думает.
- Ты хочешь умереть?
«Нет».
- Хочешь жить и попытаться сделать из этой планеты что-то приличное?
«Да».
- Отлично, - Аэша Ли убрала инъектор. Потом в кидо что-то зашипело, щелкнуло – и шлем с нагрудником раскрылись. Дик сел, выпростал руку и, с отвращением выдернув кляп, швырнул его куда-то в угол пустующего склада. Размял губы, несколько раз легонько прикусил одеревеневший язык и спросил:
- Это Шана?
- Да, - безо всяких околичностей ответила старуха. – Ты в обиде на нее?
Дик задумался.
- Нет. Но по-моему, она должна быть в обиде на вас.
- Врешь, - улыбнулась старая шпионка. – Ты на нее в обиде, но это хорошо, что ты не затаил зла, потому что вам еще вместе работать.
Дик выбрался из кидо окончательно. Ему было досадно, что Шана оказалась… не настоящей. А с другой стороны – это избавляло от соблазна. Конечно, гроша не стоит верность, сохраненная сначала из-за болезни, а потом – из-за отвращения к синоби… но в душе-то он ни разу не предавал Бет.
Тьфу, дерьмовое какое оправдание…
- Я знаю, что ты хочешь пить, - старушка сунула ему в ладонь пакет энерджиста, порылась в обтерханной сумке и добыла два саморазогревающихся армейских рациона.
- Присядь – показала она на длинный ящик под стеной. Придвинула другой, повыше, в качестве стола, и уселась напротив как раз на одну из тех коробок, которые Дик помогал тащить. Придвинула, кстати, легко. И не попросила Дика о помощи – а кроме них, в этом заставленном ящиками складе никого не было.
- Ты задаешься вопросом, зачем ты мне нужен. Ответ очень прост: ты нужен мне постольку, поскольку нужен дому Рива.
Дик усмехнулся, не выпуская соломинки изо рта. Пить действительно хотелось адски.
- Я не знаю, способен ли ты оценить всю иронию ситуации, - невозмутимо продолжала женщина, вскрыв одну за другой банки с мясным рагу и ожидая, пока они не согреются. – Но если бы твоя конвертация прошла успешно, ты смог бы принести гораздо меньше пользы, чем сейчас, в своем текущем статусе беглеца, повстанца и апостола гемов. У тебя есть очень интересное качество, Ричард Суна – обладая совершенно неразвитым потенциалом организатора… мощным, как мне кажется, но абсолютно сырым… ты очень хорошо действуешь в роли идейного вдохновителя. На тебя клюют люди определенного сорта. Такие, как Роксана Кордо или Максим Ройе. В вашей священной книге есть очень точная метафора: закваска в тесте. Ты умудряешься соединить между собой людей, которые сами по себе не соединились бы и, возможно, даже не узнали друг о друге. Потом ты уходишь – а созданные тобой связи остаются. Если твой потенциал развить и отшлифовать, у Дома Рива, возможно, появится шанс на выживание. То, что ты по каким-то причинам хочешь, чтобы дом Рива выжил – мне очевидно из твоих действий и твоих… апостольских посланий. Угощайся. Это, конечно, не ли-чи, но…
Дик не стал перебирать харчами. Консервированное овощное рагу, где мясо и овощи смешались почти в однородную массу, и даже на вкус были неразличимы – это, конечно, и вправду не ли-чи, но все-таки сытная и горячая еда, которой он сейчас радовался гораздо больше, чем деликатесам дворцового фуршета.
Аэша Ли какое-то время смотрела на него с выражением бабушки, умиляющейся аппетиту любимого внука, потом начала есть сама, чередуя ложки армейского месива и длинные предложения.
- Я полагаю, ты уже интересовался историей дома Рива и текущим политическим раскладом. Но поскольку черпать сведения ты мог только из открытых источников, твои представления нуждаются в некоторой корректировке.
