Александр Рудазов - Архимаг. Рыцари Пречистой Девы. Самое лучшее оружие
Оказавшись внутри, Ванесса с любопытством завертела головой – в монастырях ей до сего дня бывать не доводилось. Все здесь выглядело таким… старым…
– Добро пожаловать, лод паладин, – поклонился лоду Гвэйдеону пожилой благообразный игумен, появившийся в сопровождении двоих монахов помоложе. – Приветствую вас в нашей скромной обители. Прошу перекусить дарами Пречистой Девы.
– Благослови тебя Пречистая Дева, добрый монах, – поклонился в ответ Серебряный Рыцарь.
– Добро пожаловать, леди маркиза, – поклонился Ванессе игумен, целуя ей руку. – Приветствую вас в нашей скромной обители. Прошу перекусить дарами Пречистой Девы.
– Я тоже вас рада видеть, – недоуменно пожала плечами Вон.
– Добро пожаловать, лорд виконт…
– Заткнись! – прорычал маг. – Если повторишь это еще раз, я тебя придушу!
Игумен ничуть не обиделся. Даже улыбнулся с некоторым пониманием. Королевство Дроссмал Хентара, на территории которого располагался монастырь, уже много веков являлось своеобразным сателлитом Ста Тысяч – ее короли беспрекословно повиновались своим восточным соседям и старались во всем им подражать. Даже говорили на их языке, хотя монахи, разумеется, использовали священный шумерский. А в Империи Ста Тысяч выработался чрезвычайно сложный этикет, кое в чем похожий на китайский. В нем подробнейшим образом расписывалось, как кто кого должен приветствовать. Игумен всего лишь здоровался так, как и должен здороваться монах с дворянином. Мужчине следует просто поклониться, даме – поцеловать руку. Причем приветствовать следует каждого гостя в отдельности. Когда гостей много, ритуал мог затянуться надолго, и это мало кому нравилось. Хотя так грубо, как Креол, никто до этого не реагировал…
– Пройдемте в трапезную, – снова поклонился игумен. – Лод паладин… леди маркиза… лорд виконт…
Кормили у монахов не слишком роскошно – Святой Улоф всю жизнь проповедовал скромность, воздержание и вегетарианство. Брюссельская капуста (на Каабаре ее, конечно, не называли брюссельской), вареный сельдерей, свежий шпинат, фасолевый суп, ягоды можжевельника и еще сушеные листья некоего двиклима. Вот и весь выбор. Вместо хлеба – сухари, вымоченные в воде.
Затрапезой собрался почти весь монастырь – около двадцати пожилых монахов. Святой Улоф ныне переживал упадок – новых послушников здесь не видели уже лет десять. Да и до того желающие получить постриг не осаждали монастырские стены. А вот, например, монастырь Святого Нанцаба в Ретзди, наоборот, буквально захлебывался от потока желающих стать его иноками. И неудивительно – он был устроен примерно так, как мечтал небезызвестный Панург.
– Отец игумен, вы слышали о человеке по имени Хмо Дуа? – спросила Ванесса, без особого сожаления отодвигая глиняную миску с травками. – Мы точно знаем, что он здесь, в монастыре.
– Как вы сказали, леди маркиза? Хмо Дуа?.. Клянусь светлым именем Пречистой Девы, что в нашем монастыре нет брата с таким именем, – ответил игумен, ни на секунду не замешкавшись.
– Я неточно выразилась, святой отец, – поправилась Вон. – Я знаю, что нет. Он умер давным-давно, а где-то здесь покоятся его останки…
– Ах вот оно что… Надо справиться в архиве, но это вполне возможно – наш монастырь существует уже триста лет, здесь перебывало множество монахов… А зачем вы его ищете, леди маркиза?
– Он был моим дальним предком, – сделала благочестивое лицо Ванесса. – Основателем нашего рода. Совершенно случайно я узнала о том, что он похоронен здесь, и решила навестить могилу прапрапра… даже не уверена точно, сколько раз – он жил двести лет назад.
– Это богоугодное дело, леди маркиза, – согласился игумен. – Но, к сожалению, наш устав воспрещает посещение монастырского кладбища посторонними лицами. Мы могли бы сделать исключение для близких родственников, но…
– Совсем забыла! – умильно улыбнулась Вон. – Мы же хотим сделать пожертвование духу Святого Улофа! Вот, святой отец, я понимаю, что это немного, но зато от чистого сердца…
Игумен заглянул в кожаный мешочек, и его глаза на миг расширились от изумления. На один лишь краткий миг – он тут же снова вернулся к своему постоянному образу, а его облик вновь был преисполнен сонного благочестия. Или благочестивой сонности…
– Пожалуй, мы действительно можем сделать исключение из правила и пропустить вас, леди маркиза… – медленно кивнул он, с трудом удерживаясь от того, чтобы немедленно не спрятать мешочек в складках рясы (одежда иштарианских монахов практически не отличалась от их христианских коллег). – Раз уж вы близкая родственница покойного… но надеюсь, вы понимаете, что вашим друзьям придется подождать снаружи?
– Это мой муж! – заявила Вон, уцепившись за руку Креола. Тот уже не вздрагивал, когда его так называли, – привык. – Он тоже хочет навестить моего пращура!
– Это никак невозможно, – твердо покачал головой игумен.
– О, как жаль… – погрустнела Ванесса и потянула кошель обратно. – Знаете, святой отец, мы лучше пожертвуем эти деньги мерейерейским жрицам – их соборы давно нуждаются в ремонте…
– Этим блудливым девкам?! – не сдержался игумен, не выпуская из рук уже почти полученную взятку. – Леди маркиза, я слишком поспешил. Конечно, ваш муж тоже может пройти вместе с вами… Почему бы и нет? Это всего лишь старые кости…
– Вот и договорились, святой отец, – удовлетворенно улыбнулась Вон. – Лод Гвэйдеон, вы ведь подождете нас здесь?
– Разумеется, леди Ванесса, – не стал спорить паладин. За него она уже не стала торговаться – это без Креола вызов духа не мог состояться, а в присутствии лода Гвэйдеона большой нужды не было.
Монастырское кладбище расположилось на другой стороне плато. Могил здесь хватало – накопилось за триста лет. Дожди и ветры славно потрудились над этими холмиками – многие плиты наполовину вросли в землю. Один из братьев проводил Ванессу и ее «мужа» до нужного места и деликатно удалился.
– Вот, я его нашла! – воскликнула девушка минут через десять. – Родился в тысяча пятьсот восьмидесятом, умер в тысяча шестьсот сорок первом…
– Сто семьдесят лет назад… – простонал Креол. – Сколько еще могил нам придется перекопать, пока найдем того, у кого эта часть Ключа сейчас?!
– Да уж… – согласилась Ванесса. – Ну что, сразу будем копать или всё-таки сначала порыдаем над могилкой для приличия? А то вдруг кто подсматривает?
– Не чувствую ничьих взглядов, – буркнул маг, вынимая из-под воротника амулет Слуги. – Слуга, раскопай эту могилу!
В воздухе замелькали комья земли – Слуга амулета, работающий в сто раз быстрее человека, выполнил приказ за девять с половиной секунд. Креол тем временем начертил на земле круг, украсив его положенными символами.
