Филип Фармер - Многоярусный мир: Создатель Вселенных. Врата мироздания. Личный космос. За стенами Терры.
Голос Рыжего Орка сделался нетерпеливым:
— Брось, брось! Не играй со мной в эти игры, земляшка! Говори, да или нет, но поскорее!
— Конечно, да! Пока меня это устраивает. Все зависит от твоих следующих условий.
— У меня осталось только одно, — Рыжий Орк откашлялся, а потом буркнул: — И оно — что ты и другие поможете мне поймать Колокольника!
Кикаха был потрясен, но тысячекратный опыт столкновения с разными сюрпризами помог ему скрыть потрясение. И он спокойно произнес:
— Согласен. Именно на нечто в этом роде я и рассчитывал, но не видел, как можно с тобой работать. Конечно, пока у тебя не было кнута в руке.
Значит, Колокольник либо убежал от людей Орка, либо же его захватил кто-то другой. И этот другой мог быть только еще одним Властелином. Хотя, не исключено, это был другой Колокольник. При этой мысли Кикаха похолодел.
— Что мы будем теперь делать? — осведомился он, не желая говорить правду, которая заключалась во фразе: «Каким будет твой приказ?»
Голос Орка стал жестким и сдержанно торжествующим:
— Ты явишься как можно быстрее к дому миссис Кэмбринг, и мои люди проводят тебя сюда. Сколько времени тебе понадобится, чтобы добраться до дома Кэмбринга?
— Примерно полчаса, — ответил Кикаха. Если бы он смог сразу схватить такси, то оказался бы там минут через десять, но ему хотелось оставить себе немного времени, чтобы подумать.
— Отлично! — произнес Властелин. — Ты должен сдать все оружие, мои люди тщательно тебя обыщут. Понятно?
— О, разумеется.
Разговаривая, он становился бдительным, как птица. Он посмотрел через стекло будки, выискивая, нет ли чего подозрительного, но пока не замечал ничего, кроме проезжавших мимо автомобилей. Вот один автомобиль остановился около тротуара. Это был большой темный «кадиллак», в нем сидел один человек. Он посидел минуту, посмотрел на часы, а потом открыл дверцу и вышел из машины. Не спеша, он направился к будке, снова взглянув на часы. Это был весьма хорошо сложенный юноша ростом примерно шесть футов и три дюйма, одетый модно и дорого. Длинные желтые волосы блестели на солнце, словно облитые золотом. Лицо у него было красивое, но с грубыми чертами.
Он остановился недалеко от будки и достал портсигар. Кикаха продолжал слышать голос по телефону, он передавал ему инструкции, но не спускал глаз с приехавшего человека. Этот парень глядел на мир надменными глазами с полуприкрытыми веками. Он, очевидно, нервничал из-за того, что будка занята. Он снова посмотрел на часы, потом закурил сигарету.
Кикаха произнес кодовое слово, подготовившее кольцо у него на пальце к активным действиям для короткого луча. Если этот парень охотится за ним, то придется прорезать стекло.
Голос в трубке все еще продолжал говорить. Казалось, он диктует условия капитуляции великой державы, а не единственного человека. Кикаха должен приблизиться к фасаду дома Кэмбринга и пройти только половину центральной дорожки, а потом стоять, пока из дому не выйдут три человека, а трое, находящиеся в припаркованном на другой стороны улицы автомобиле, приблизятся к Кикахе сзади. А потом...
Человек около будки состроил недовольную гримасу, когда снова посмотрел на часы, и отвернулся, собираясь уйти. Очевидно, ему надоело дожидаться, когда будка освободится.
Но он сделал всего три шага и резко обернулся. В руках его появился курносый пистолет. Кикаха выронил трубку и пригнулся, произнося одновременно слово, активировавшее кольцо.
Пистолет рявкнул, стекло будки разлетелось, и Кикаху обволокло облаком белого тумана. Это было настолько неожиданно, что он охнул и сразу же понял, что ему следует задержать дыхание. Так он и поступил. Он выскочил из будки, разрезая дверь кольцом. Дверь выпала наружу, но он так и не услышал, как она ударилась о землю.
Когда сознание вернулось к нему, он обнаружил, что кругом темно, а он лежит, ограниченный стенками движущегося предмета. Запах бензина и теснота подсказали ему, что он находится в багажнике автомобиля. Руки его были связаны за спиной, ноги — в лодыжках, а рот заклеен липкой лентой.
От жары он потел, но воздуха в багажнике хватало. Машина ехала по какому-то склону и остановилась. Двигатель заглох, взвизгнули дверцы, машина приподнялась на рессорах, когда пассажиры вышли из нее, а затем откинулась крышка багажника. Четверо, одним из них оказался светловолосый юноша, выстреливший в Кикаху из газового пистолета, смотрели на него.
Они вытащили его из багажника и вынесли из гаража, дверь которого закрыли. Выход вел прямо в коридор дома, в большую комнату с роскошной мебелью и ковром, закрывавшим пол. Следующий коридор заканчивался просторным залом с очень высоким потолком, громадной хрустальной люстрой, черно-белым паркетным полом, тяжелой мебелью и картинами, походившими на произведения старых мастеров.
Здесь его опустили в большое кресло с высокой спинкой и развязали ноги. Затем один из принесших его людей велел ему встать. Человек позади него ткнул в спину чем-то твердым и острым, Кикаха пошел за людьми через дверной проем, расположенный под большой лестницей. Пролет из двенадцати ступенек привел их в скудно меблированную комнату. В одном ее конце находилась большая массивная железная дверь, которая вела, насколько он понимал, в тюремную камеру. Так оно и оказалось, хотя тюрьма была довольно комфортабельной. Руки его развязали, ленту со рта содрали.
Кольцо-лучемет сняли, а из кармана рубахи вытащили ручку-лучемет. Пока рослый следил за ним, остальные раздели его донага, срезая рубашку и нижнее белье. Затем они обследовали тело в поисках оружия, но ничего не нашли.
Он не оказывал сопротивления. Это было бесполезно. Рослый и еще один держали его под прицелом пистолетов. После проверки один из них замкнул кандалы у него на лодыжках. Они соединились цепью, прикрепленной одним концом к кольцу в стене. Цепь оказалась очень тонкой и весила немного. Она была достаточно длинна, чтобы передвигаться по помещению в любом направлении.
Увидев, что Кикаха разглядывает цепь, рослый улыбнулся и сказал:
— Она тоньше, чем паутина, друг мой, и крепка, как цепь, державшая Фенрира.
— Я Локи, а не Фенрир, — отозвался Кикаха, одарив собеседника злобной улыбкой.
Он знал, что рослый полагал, будто он не поймет упоминания об огромном волке скандинавской мифологии, и что ему следует притворяться невежественным. Чем меньшее уважение к тебе испытывает тюремщик, тем больше у тебя шансов сбежать. Но удержаться не смог.
Рослый поднял брови и сказал:
— Ах, так. Ты помнишь, что случилось с Локи?
— Я Локи, — ответил Кикаха, но решил, что разговор зашел слишком далеко, и замолк, ожидая, когда другой скажет ему, кто он и что намерен делать.
