Захар Петров - Чистилище
Вскоре десяток экземпляров разошлись по рукам этих людей. Они не спешили прятать их за пазухи, в свои мешки и чемоданы. Они внимательно рассматривали чеканку коробки, открывали крышку, перелистывали необычные страницы. Они даже делали редкие комментарии, в общем-то одобрительные.
Кто-то из них вскоре умрёт или погибнет. Кто-то разуверится, и в бешенном приступе начнёт выдёргивать каждую страницу «Начал», а потом с садистским наслаждением рвать их на мелкие кусочки. Кто-то злобно выбросит книгу после того, как её не удастся обменять и на кроху пищи. Это будет потом. А сейчас эти люди на мгновение стали единой общностью, почти что тайным орденом, которому поручено вынести в грядущее эти шкатулки с сокровенными знаниями.
4.
Почти год Вера не покидала Резервацию. Жизнь в относительном спокойствии, малоподвижности, под заботливым наблюдением Джессики, пичкавшей её своими новыми фармакологическими изобретениями, создало мнимую иллюзию того, что она почти здорова. Насколько эта убеждённость не соответствовала действительности, Вера почувствовала в этой своей вылазке во внешний Муос. Она очень быстро уставала, ноги стали неимоверно тяжёлыми и порой Пахе приходилось её едва не нести на руках. После нескольких сотен шагов её давило в груди и невыносимый шум в голове заставлял её чаще останавливаться, чтобы присесть, а то и прилечь. Она чувствовала себя старухой, а впрочем внешне она такой и становилась.
И всё же сквозь шум в голове она услышала того, что не почувствовал вполне здоровый Паха. Дав знак, она указала ему идти вперёд, а сама застыла в нише туннеля. И вскоре услышала сзади едва слышное шуршание диггерской походки, вернее это была походка кого-то старающегося быть похожим на диггера или же начинающего диггера.
Так и есть! Она перехватила потянувшуюся к единственному секачу руку одноглазой девчонки и прижала её к стене.
- Следишь?
Перепуганный подросток хлопал длинными ресницами своего единственного глаза:
- Нет… То есть да…
- Зачем?
- Возьмите меня с собой.
- Зачем?
- Не знаю, просто я хочу быть с вами.
- Почему?
- Потому что вы делаете правильно.
- Что правильно?
- Ну эта книжка… Я тоже хочу так, как вы… Ради будущих поколений…
Эта маленькая калека отнюдь не добавляла им бонусов в выживании. Можно было представить, чтобы сказали мавры, приведи она в Резервацию ещё и эту девочку. Но этот большой серый глаз светился такой надеждой. Она напомнила Вере её саму много лет назад, ищущую Истину в потёмках. Верино замешательство девочка расценила как шанс:
- И вы не думайте, что я вам обузой буду. Я же диггер и многое могу - я сильная. И на глаз не смотрите, я его не просто так – в бою потеряла. В неравном бою. До конца дралась.
- А секач где дела, сильный диггер? Ведь диггер с одним секачом – не диггер. У меня их, например, два, как положено.
Вера достала свои два зачехлённые секача. Девочка виновато потупила взгляд, жалобно чмыхнула носом, но не заплакала.
Направляясь дальше, Вера спросила:
- А имя у тебя, диггер, есть?
Девочка поняла продолжение разговора, как согласие Веры взять её в попутчицы. Она быстро подбежала, поравняла с Верой и почтительно, но не заискивающе ответила:
- Конечно, есть! Светлана!
- О! Светлана! Тебя так папа с мамой назвали в честь любимой Присланного?
- Нет! Вернее да. В честь той самой Светланы. Но меня так назвали не родители, мама меня назвала Кристей. Но я, когда встала взрослой, сбежала из дома и решила назвать себя Светланой, чтобы совершить подвиги во имя любви и во имя Муоса!
- Ух ты, - не сдержала улыбки Вера. И глядя сверху-вниз, с напускной серьёзностью спросила: - И когда ж это ты, Кристя-Светлана, стала взрослой?
Не уловив иронии, девочка ответила:
- Да уже полтора года как. Я сначала в Центр пошла, хотела там в спецназ или в армию вступить. Ведь самые главные подвиги военные делают. Но мне сказали, что малых, да ещё девок, туда не берут. Была одна там такая в порядке исключения, потом даже офицером стала, но её в следователи забрали и что дальше с ней – не известно. Я давай расспрашивать, как, мол, она, стала таким исключением. А мне по секрету и сказали, что из диггеров пришла, драться хорошо умела и поэтому её взяли. И тут я говорю себе: «Светлана, ты станешь диггером, а потом пойдёшь в армию!». Но как попасть к диггерам, если с ним война идёт, а?
- И как же? – уже совсем заинтересовалась Вера неожиданным рассказом девочки.
- А я дурочкой прикинулась!
- Дурочкой? – не поняла Вера.
- Ну да, дурочкой.
- Ах ты гарэза, - неожиданно встрял в разговор Паха. – Я ж цябе памятую. Ты ж некалькi разоў на заслоны нашы натыкалася, усё «кiс-кic» казала i коцiка нейкага шукала. Я i сапраўды думаў, што дурнаватая. Мы ж нават табе ежу давалi. [Бел.: Ах ты, проказница. Я же тебя помню. Ты несколько раз на заслоны наши натыкалась, всё «кис-кис» говорила и какого-то котика искала. Я и в самом деле думал, что сумасшедшая. Мы же даже тебе еду давали.]
- Ой, а я вас дядечка тоже помню. Вы так же по-смешному разговаривали. А про котика… я это так придумала, чтоб не подумали, что я там бандитка или диверсантка какая. Я так пару месяцев походила-походила между вами и диггерами, а потом наконец на диггеров натолкнулась. Они меня не хотели брать с собой, вот как вы теперь. Но потом всё же согласились и так я стала диггером. А вы, дядечка, не думайте. Я с республиканцами не дралась, мне ещё тогда секачи не выдали, а война с ними скоро закончилась и началось это…
Светлана погрустнела и действительно стала выглядеть немного старше.
- Что случилось с диггерами?
- Когда республиканцы ушли, все бригады собрались в Ментопитомнике. Бригадиры начали из-за чего-то спорить. Я ещё плохо выучила их обычаи и поэтому не совсем поняла из-за чего они разругались. Из-за какой-то девки-солдата…
- Девы-Воина?
- Вот-вот. Одни доказывали, что пока эта дева у республиканцев, быть беде, а значит её надо выкрасть. Новый бригадир бригадиров тоже так считал. Он был за то, чтобы продолжать войну с Республикой, потому что от неё одно зло. Другой бригадир – Жак кричал, что если эта тётя, из-за которой они спорили, выбрала быть с Республикой, они все должны с этим смириться и ни с кем воевать не нужно. За Жака тоже было много диггеров. И Зоя была за Жака. Чем они дальше ругались, тем злее становились. А потом похватали секачи и начали драться. Мне даже сейчас страшно вспоминать, что там делалось…
- Глаз ты тогда потеряла?
- Нет. Я тогда была безоружна, поэтому меня никто не трогал. Жак со своими всё же вырвался из Ментопитомника. Но половину диггеров тогда полегло, их дней пять потом хоронили. Потом Антончик нас собрал и сказал, что когда-то у диггеров уже было разделение и Великая Марго выступила на стороне правых диггеров. Теперь настал такой же момент и этот раскол они должны прекратить. Все бригады оказались неполными и поэтому секачи давали всем, кто их мог удержать в руках, даже мне. Мы стали отыскивать бригады раскольников. Наконец, набрели на бригаду Жака… Я даже в стойку не успела стать, как тётя-диггер из бригады Жака ткнула мне своим секачом в глаз. Что происходило дальше, я не видела – просто сидела в углу закрыв лицо руками. А когда решилась убрать руки, то оставшимся глазом увидела только трупы. Бригадира бригадиров убили, а Жака и ещё некоторых из его бригады не было. Значит, они победили и ушли, а меня не тронули. Секач один мой тоже они зачем-то забрали. Там я его нигде не нашла, а секачи убитых забирать нельзя. Без глаза и без секача я побродила ещё по Ареалу, но никого из диггеров не нашла - Ареал я не очень хорошо знаю… Да и не сильно мне уже хотелось к диггерам возвращаться после всего, что я у них увидела.
