Ольга Чигиринская - Мятежный дом
- Смог только тряпочку отрезать?
- Нет, ты не поняла. Он спятил вконец и вообще-то хотел, чтобы я его убил. А я не убил его… Закурить есть?
- Нет и не проси. Откуда у меня. А почему ты решил, что он спятил?
Дик подумал и объяснил:
- Похоже, он считает, что я – это он. Или как-то так.
- Ты шутишь.
Дик покачал головой.
- Я так шутить не умею. Я… вообще почти никак не умею, - руки у Дика задрожали, пришлось отложить палочки и чашку. – Видишь…
- Слишком ты добрый. Будешь доедать?
- Нет, я, кажется, не могу, извини… - Дик отобрал у нее лоскуток, обрезок с подола прекрасной вышитой накидки. – Если бы я был добрый, я бы его убил. Потому что он и вправду не хотел жить. Это что же нужно сделать с человеком, чтобы его вот так вот развезло…
- Тебя-то не развезло.
- С чего ты взяла? Я тоже хотел умереть. Я этого почти добился.
- Так ты тряпочку держишь в память о том, что пощадил его?
Дик поискал слова так, чтобы ей было понятно, и нашел только:
- Я теперь свободен…
- Ага, я вижу. Тебя от свободы трясет всего. Лезь под одеяло.
- Да я лучше… - Дик огляделся. – На полу или под кроватью.
- Если ты опять простынешь, Баккарин мне голову открутит, - сказала Шана. – Лезь в койку немедленно.
Когда он завернулся в покрывало, Шана принесла еще одно и бросила сверху, а потом сама забралась под них.
- Если хочешь, - она погасила свет и повернулась к нему спиной, - можешь греться об меня как раньше.
- Спасибо, - Дик тоже развернулся спиной и прижался к ней.
- А знаешь, - прошептала она, - я не верю, что ты спал с Баккарин.
- Почему это?
- Ну, видно было. Мужчина, который с женщиной уже переспал, ведет себя немного иначе. Как-то… по-хозяйски.
- Даже когда у нее есть муж?
- Особенно когда у нее есть муж! Ты что, в этом же самый шик.
- Не понимаю я, в чем тут шик, - холодея, Дик предчувствовал следующий вопрос.
Шана села в постели, снова включила ночник.
- Слушай, а о ком же ты мне тогда рассказывал?
- Когда тогда?
- Ну, когда зашел ко мне пообедать. Женщина, которую ты любишь, и которой дал клятву… Если это не Баккарин, то…
- Да кто тебе вообще сказал, что это женщина? – выпалил юноша первое, что пришло в голову.
- Ой, - Шана выгнула бровки. – А по тебе и не скажешь.
- Послушай, - Дик потянул ее за руку и снова уложил. – Я не люблю говорить об этом. У меня не было женщины. Я соврал, что была. Чтобы не объяснять лишний раз…
- Что ты любишь мужчин?
- Я их ненавижу, симатта! То есть, не всех мужчин, а только этих… извращенцев паскудных.
Глаза Шаны распахнулись еще шире.
- Неплохо натаскивают в Империи, - пробормотала она.
- Империя тут ни при чем, - Дик стиснул ее ладонь. – Чтоб ты знала, я только здесь познакомился с одним таким. И мне хватило на всю жизнь.
- Если тебе попался один мерзавец, это еще не повод считать такими всех остальных… и ломать мне руку.
- Извини, - Дик разжал хватку. Разговор принимал все более скверный оборот.
«А если ты поцелуешь ее, разговаривать не придется. Тем более, она на это напрашивается сама».
- Это ты извини. Кажется, я втравила тебя в не очень-то приятный разговор…
Дик осторожно привлек ее к себе.
И если у тебя, сказала внутренняя сволочь, появится наконец другая женщина – Бет будет в большей безопасности. Впрочем, добавила внутренняя сволочь, если у тебя появится другой мужчина – никому вообще не придет в голову связывать ваши имена…
Дик швырнул во внутреннюю сволочь внутренним ботинком. Армированным, от тяжелого скафандра…
А еще, прошипела внутренняя сволочь из угла, ты ни секунды не думал о том, как сделать так, чтобы Бет было хорошо.
Дик пустил в ход второй внутренний ботинок.
«Я старался не сделать ей больно!»
Э-э-э… по-твоему, это одно и тоже? Жалкое оправдание.
- Шана, скажи, - Дик погладил девушку по спине. – Как сделать… ну, то есть… как доставить женщине удовольствие?
- Хм-м… - Шана насупила бровки и почесала пальцем подбородок. – Дай подумать. Знаешь, похоже, что я понятия об этом не имею.
- Как это? – Дик даже сел.
- Очень легко, - Шана тоже села. – Поскольку ты там заговоры крутил вместо работы, придется тебе кое-что объяснить. В такие места, как «Горячее поле» мужчины ходят не затем, чтобы доставлять удовольствие нам. А чтобы доставлять его себе.
- Да, но… ты же наверняка читала все эти книжки со всякими советами, и знаешь…
- А ты что, не читал? В Империи они запрещены?
- Какую только чушь вам не рассказывают, - вспыхнул Дик. – Ничего они не запрещены. В школе первой ступени читают спецкурс по супружеской жизни. Но он факультативный, и я его не брал – я же хотел принести обет безбрачия. Взял вместо него курс топологии.
- Ну вот пусть топология тебе и помогает.
- Шана, я же ничего больше не прошу – только рассказать…
- Ну и дурак! Дурак, что ничего больше не просишь! В кои то веки в постели парень, который нравится – и ничего не просит, только рассказать… - Она вдруг разревелась, и сразу перешла к более решительным действиям: схватила подушку и принялась его колотить.
- Вот тебе топология! Вот тебе топология!
Дик попытался провести захват, оба свалились на пол, и юноша прижал Шану к ковру.
«Ну, теперь целуй ее. И не сомневайся – она этого хочет».
Губы Шаны с готовностью раскрылись навстречу. Целовалась она, конечно, не так, как Баккарин, но и не так, как Бет.
Браслет опять завибрировал, потом загудел, запищал – и снова выпалил короткую очередь в вену.
- Что это у тебя? – спросила Шана, переводя дыхание.
- Так… медицинское. Да ничего страшного, ты же видишь – попищало и перестало...
Он попробовал вернуться к поцелуям, но Шана закрыла его рот ладонью.
- Хорошо, - сказала она. – Я тебя научу. Только ты не обижайся, если я буду говорить что-то неприятное.
«Неприятное? Она думает, что может сказать мне что-то неприятное?»
- Во-первых, - девушка отогнула палец. – Не раскрывай так широко рот. Ты же не барракуду целуешь, а женщину. У нас маленькие рты. В основном. И… я не знаю, как другим, но мне, когда пытаются накрыть мой рот целиком, просто противно. И когда всасывают мой язык так, будто хотят его вырвать. Во-вторых. Я и в самом деле не знаю, от чего я могла бы испытать настоящее удовольствие. Но я точно знаю, что никак не работает. Например, тискать и сопеть – последнее дело. От этого всякое желание пропадает. В-третьих, тебе не говорили, какие у тебя сильные руки? Ран, грудь женщины – это не рычаги управления вельботом. Ее не надо сжимать изо всех сил. Ее нужно ласкать осторожно, и сжимать слегка. Да, примерно вот так. А теперь давай поиграем в игру: сначала я буду делать тебе то, что нравится мне. Это лучше, чем просто рассказывать. А потом наступит твоя очередь. А потом – наоборот – каждый будет делать то, что нравится другому.
