Трой Деннинг - Мир Темной звезды. Том 1
По углам зданий возвышались гиганты с пустыми глазницами, на лицах которых было написано неодобрение. Там, где по всем канонам полагалось быть окнам, виднелись широко раскрытые, полные острых зубов то ли рты, то ли пасти. Колонны, вырезанные в виде огромных голов на длинных шеях, поддерживали балконы и выступы. Даже на их стенах были вырезаны пухлощекие, плотоядно улыбающиеся лица или контурные изображения чудовищ с торчащими изо рта длинными клыками.
Между непривычно высокими для Садиры зданиями виднелись узкие извилистые улочки, крытые сверху каменными плитами и напоминавшие темные туннели. Вереницы носильщиков торопливо двигались по двум из них, перенося тяжелый груз на склад какого-то крупного Торгового клана, расположенный в самом центре города.
Осмотревшись, Садира направила канка в самую широкую из улочек. Она ожидала, что крытая улочка встретит ее долгожданной прохладой и легким сквозняком. Но ее ожидания не оправдались. На самом деле воздух тут оказался душным и спертым, а легкий ветерок разносил лишь кислый запах отходов человеческой жизнедеятельности и зловоние, исходившее от плохо убранных загонов, в которых содержались животные и рептилии.
Колдунья приказала канку объехать нескольких местных жителей, и наконец канк нырнул в еще один внутренний двор, окруженный покрытыми барельефами башнями. Двери здесь были больше обычных. Садира направила канка к внешне неприметному входу в один из загонов. Она спешилась и повела скакуна к дверям загона, у которых ее встречал смотритель — пожилой лысый человек в замызганной набедренной повязке.
— Ты хочешь оставить у нас на время своего канка? — спросил он.
— Сколько ты берешь?
— Трехдневный пансион предоставляется за монетку с изображением царя, ответил смотритель, имея в виду керамические монеты, использовавшиеся большинством городов-государств в качестве валюты. — Его будут кормить раз в день вечером и поить раз в пять дней.
Садира удовлетворенно кивнула.
— Я заплачу, когда вернусь и увижу, что мой канк здоров, — сказала она.
Старик отрицательно покачал головой.
— У нас в Ниобенэе так не принято, — возразил он. — Ты платишь вперед, можешь это делать хоть каждый день, если тебя это устраивает, если же ты не приходишь до того, как кончится оставленный тобой аванс, канк переходит ко мне, и я продаю его, чтобы погасить твой долг.
Садира покопалась в кармане накидки и вытащила из него вторую серебряную монету.
— Ты можешь разменять ее и дать мне сдачу? — спросила она.
— Конечно могу, — с готовностью ответил старик.
Он выхватил у нее монету и повел внутрь. В подвале мрачного здания находилась мастерская, где работали рабы. Они занимались ремонтом паланкинов, седел, упряжи, повозок и даже огромных колес повозок-крепостей. Садира только мельком увидела помещение мастерской, так как смотритель поспешно вынул факел из специальной ниши в стене, зажег его и повел ее вверх по темному пандусу, спиралью поднимавшемуся внутри неосвещенного здания. Приторно-сладкий "аромат" экскрементов канков просто сшибал с ног, и Садире пришлось зажать нос, чтобы не задохнуться.
Вскоре они подошли к обширному темному помещению, где и находились загоны. Когда они проходили мимо очередного загона, находившийся в нем канк просовывал свои челюсти сквозь костяные перекладины и щелкал ими при виде новичка. Канк Садиры отвечал тем же, постоянно щелкая челюстями, пока они медленно поднимались по крутому пандусу.
Пройдя мимо нескольких десятков загонов, они нашли один с открытой дверью. Костяная решетка была поднята вверх с помощью веревки, пропущенной через деревянный блок и привязанной к костяной перекладине, вделанной в стену. Смотритель позволил канку Садиры пройти мимо пустого загона, затем остановился. Далее он заставил канка пятиться задом и зайти в загон, стоя прямо перед ним и постукивая по его правому усику-антенне.
Едва он оказался внутри, как начал возбужденно покачивать своими усиками-антеннами, не желая идти дальше.
— Давай, давай, глупый канк, — произнес смотритель.
Он поднял руку и сделал шаг в сторону канка. Садира успела заметить злобный блеск в глазах канка.
— Берегись! — закричала она и оттащила старика назад как раз вовремя, чтобы он избежал челюстей канка.
Канк кинулся вперед, но Садира быстро подошла к нему и схватила его за усики-антенны. Она резко дернула их за основание и потащила его обратно в загон.
— Когда я отпущу его, опускай дверь, — сказала она, глядя через плечо.
Смотритель, который, вытаращив глаза и открыв рот, смотрел на ее канка, никак не отреагировал на ее слова. — Делай, как тебе сказано!
Старик наконец вышел из транса и отвязал веревку.
— Я содержу свое заведение тридцать лет, но еще ни разу ни один из канков не щелкал на меня челюстями, — медленно проговорил он, опасливо поглядывая на канка. — Что с твоим канком?
— Сама не понимаю, — ответила Садира. — Однажды он уже вел себя подобным образом. Дело было не так давно. Но даже тогда он не вел себя так буйно.
Колдунья отпустила усики-антенны канка и рывком выскочила из загона, едва успев это сделать, прежде чем решетка с шумом упала вниз. Канк бросился на нее. Когда решетка не поддалась, он отошел в дальний конец загона и снова бросился на дверь. Свою атаку он повторял раз за разом на глазах ошеломленной Садиры.
— Я никогда не видел ничего подобного, — пробормотал старик смотритель, качая головой в полной растерянности. — Мне придется нанять эльфа для его осмотра.
— Для чего?
— Для осмотра. Может быть, он болен, — сказал старик, спускаясь вниз по пандусу. — Если это так, я буду вынужден уничтожить его, а потом сжечь останки, иначе болезнь может распространиться, и тогда все канки, находящиеся в загонах, могут погибнуть.
Садире его соображения сразу же показались подозрительными.
— Будет лучше, если мой канк окажется на своем месте, когда я вернусь, — предупредила колдунья.
— Не могу этого обещать, — ответил старик, не пожелав даже взглянуть на нее. — И к тому же у меня остается твоя серебряная монета. Тебе придется оплатить услуги эльфа.
— Нет! Мне этого не нужно! — запротестовала Садира.
— Это же твой канк, — возразил смотритель. — Поэтому будет справедливо, если ты заплатишь за него.
— А почем мне знать, что ты не собираешься присвоить себе серебро, продать канка и заявить потом, что он был болен? — закричала вконец вышедшая из себя Садира.
Старик остановился и указал вверх, в ту сторону, откуда они пришли.
