Мюррей Лейнстер - Данайцы, дары приносящие
Хэккет был первым человеком, который все это понял. Не прошло еще и восемнадцати часов с тех пор, как грэкхи улетели. Ни один человек до него с такой силой не почувствовал с такой силой всего ужаса происходящего. Когда это поняли и другие...
Но тогда этому никто не поверил бы. Ничто не могло заставить людей поверить в это. Даже доказательства. Показать им - и они отказались бы смотреть.
За эти несколько секунд Хэккет понял, почему некоторые люди кончают жизнь самоубийством. Черное отчаяние переполнило его. Он перестал верить в добро. Потому что добра не было! Потому что все было злом! Потому что все это было невыносимо!
Люси пошевелилась рядом с ним. Машина, в которой они ехали, медленно скользила вдоль дороги. Ее фары бросали свет вперед. Мимо них проносились и исчезали заборы, леса, поля. Мотор тихо мурлыкал. Ветер, поднимаемый самой машиной, бил свежей струей в полуоткрытое окно.
- Джим, - позвала Люси.
Язык с трудом ворочался у него во рту.
- Что, - с напряжением сказал он.
- У меня есть мысль, - сказала Люси. - Здесь осталось несколько алдариан. Добровольцы, которые якобы должны помогать нам усваивать науку грэкхов и превращать мир в рай.
Хэккет что-то промычал.
- Они знают науку грэкхов, - осторожно продолжала она. - Настоящую науку, которую можно понять. Они техники. Грэкхи не делают ничего сами. За них все делают алдариане. Грэкхи - властители. Можно сказать, что они великие политики, которые знают, как править другими расами и превращать их в рабов. Я говорю это все к тому, что грэкхи умеют властвовать, как властвовали, скажем, римляне. Римляне использовали греческих рабов, как учителей, художников и скульпторов. У них были другие рабы для работы, сельского хозяйства и коммерции. Сами же они специализировались только в управлении! Но они достигли в этой науке таких высот, что она стала их слабостью. Может быть, я только предполагаю - у грэкхов имеется точно такая же слабость!
Хэккет поймал себя на том, что слушает ее с неослабным вниманием.
- Продолжай! - сказал он.
- Это все, - разочарованной сказала Люси. - Я больше ничего не могу придумать. Но... от этого может многое зависеть. Этот алдарианин, которого мы везли в госпиталь, у него же был секрет от грэкхов. Может быть, другие алдариане тоже знали об этом предмете и пытались отчаянно забрать его, прежде чем грэкхи не обнаружат, в чем дело. И их на этом поймали и долго пытали, чтобы узнать, что им было надо... Ты меня понимаешь?
- Да, - сказал Хэккет. - Это вполне возможно.
- В этой яме были женщины, Джим! Их убили. Там был ребенок. Убитый! И они с целью лишили алдариан слуха! Между грэкхами и алдарианами должны быть какие-то нелады. Я имею в виду, что может быть мы не стоим перед задачей противостоять вторжению космических пришельцев. Может быть, нам предстоит противостоять только грэкхам, которые хотят завоевать мир и человечество, а алдариане, которые знают, на чем строится могущество грэкхов, ненавидели бы их, если бы смели... Это большая разница.
Хэккет тяжело задумался. Во второй раз одна часть мозга решала одну проблему, а другая оценивала то, что решала первая. Возможно, он был первым мужчиной на Земле, который ясно оценил создавшееся положение, но Люси - женщиной, которая поняла все раньше и даже преодолела отчаяние и даже нашла выход, который давал небольшую надежду. Эта надежда была очень небольшой. Но все же это был хоть какой-то выход, который можно было принять за отправную точку деятельности.
Он глубоко вздохнул.
- Это так мало, - сказал он. - Но это уже кое-что. Это может быть всем!
Затем с некоторым удивлением в голосе он сказал:
- Если все это не закончится общей гибелью, Люси, я собираюсь предложить тебе руку и сердце. Не из-за твоих денег, а за твою светлую голову!
Люси не улыбнулась. Она откинулась на сидение.
- Попробуй что-нибудь с этим сделать, - сказала она. - Я рада, что ты не сказал, что это глупо.
Они продолжали нестись сквозь ночь. На рассвете они проехали какой-то маленький городок. Несколько позднее они увидели придорожную столовую и остановились, кафе и рестораны - единственные заведения, которые выдержали всеобщую панику и не закрылись в ожидании будущих благ. Они продолжали работать бесперебойно, делая деньги сейчас, а не надеясь на смутное будущее.
В восемь часов утра они проезжали городок с населением тысяч в десять, в котором было открыто два магазина. По предложению Хэккета, машина ФБР остановилась у одного из них, чтобы Люси могла купить себе кое-какую одежду, благо ее чемодан, лежавший в машине Хэккета, был уничтожен взрывом, Хэккет тоже купил себе несколько рубашек и других мелочей. Затем они отправились дальше.
Почти ровно в девять часов утра машина въехала в небольшой городок-деревню, в которой жило не более пятисот жителей. Когда они ехали по главной улице, Люси напряженно глядела в окна.
- Это я помню, - сказала она, когда они проезжали мимо школы из красного кирпича. - А это - танцевальная площадка. Эти магазины - новые, но вот и старая аптека. Я всегда пила здесь содовую, когда мне было двенадцать лет. Моя родственница живет за углом. Сверните здесь направо, пожалуйста.
Автомобиль остановился перед маленьким и стареньким коттеджем, вокруг которого росли заросли малины и цветов.
Кузина была много старше Люси. Она с важностью приветствовала ее.
- Президент Соединенных Штатов звонил мне вчера вечером, - сказала она, как будто для нее в этом не было ничего необычного. - Мы очень приятно побеседовали. Я приготовила для тебя комнату, Люси, но что мне делать с мистером Хэккетом - ума не приложу. Сюда ко всем приезжает столько родственников и знакомых - говорят, в городах совсем невозможно стало жить, что я не смогла найти для него ни одного свободного дома. Поэтому я поставила ему навес вот здесь, в кустарнике. Не может же он быть с нами под одной крышей, когда мы обе не замужем!
- Я постараюсь вам не мешать, - сказал Хэккет. - И, может быть, мы не задержимся надолго.
- Когда президент Соединенных Штатов просит помочь старого друга, твердо сказала кузина Люси, - никто не может мне помешать. Но, боже мой, Люси, он же просил меня никому не говорить, что в твоем приезде сюда кроется что-то необычное! Я никому не должна говорить, что он мне звонил. Я даже не могу никому сказать, что он прекрасно помнит, как один ужасный мальчик развернул мой завтрак, когда я поднялась отвечать, и я села прямо на два куска хлеба, густо намазанных малиновым джемом!
Мисс Констанс Тэйл была одной из немногих, которая не потеряла рассудка от тех даров, которые наобещали нам грэкхи. Правда, она нигде не работала, поэтому безработица мало ее трогала. Но у нее не было причин и восхищаться грэкхами. Она имела все, что ей было нужно и без даров. Она занималась тем, чем хотела. Но когда сам президент Соединенных Штатов обратился к ней с просьбой, она всей душой пошла навстречу тому, что от нее требовалось.
