Ирина Скидневская - Игры по-королевски (Близко, около звёзд - 2)
Впереди, в конце коридора, мелькнула фигура Дизи, свернувшего в жилой отсек. Через мгновение, разорвав тишину, из динамиков рванулся полный боли и страха крик. Тики остолбенел, потом бросился к комнате, где спали дети.
Павлик сидел на кровати, испуганно протирая глаза. В полумраке Тики различил фигуру склонившегося над кроватью Рики Дизи. Тики ударил рукой по выключателю на входе и, подскочив, плечом оттолкнул Дизи.
- Спокойно, Тики! - закричал тот.
Рики лежал весь в крови. Он был в сознании и только жалобно стонал. Из глубокой раны у него на горле сочилась кровь.
- Волк... - прошептал он, увидев Тики, и заплакал.
- Спокойно? - закричал Тики. - Спокойно?!
- Ему нужно помочь! Что ты делаешь? - Дизи пытался оттеснить Тики, но тот схватил мальчика на руки и побежал с ним в медицинский отсек.
- Я ничего не сделал. Перед этим я разговаривал с Федей. У него покраснели культяпки, сильно зудятся... Я поставил ему укол и пошел спать. - Тики смотрел на говорящего Дизи, неприятно щуря глаза, и молчал. - До своей комнаты я не дошел, услышал крики и прибежал. Он сидел на кровати и держался рукой за горло...
- Я же видел это - что общение с тобой не идет ему на пользу. Страх перед черным волком, ночные кошмары... Он всегда боялся тебя, - с холодным подозрением в глазах произнес Тики. - Помнишь? В горах?
- Ты должен поверить мне, Тики. Я не причинил Рики зла.
- Называй меня Александром!
- Твое имя и звание не имеют значения. Главное - что на сердце.
- Я тоже считал тебя своим другом!
- Не было волка! Почему ты мне не веришь?
- Я хочу, чтобы ты держался от Рики подальше, - произнес Тики. Он стоял у прозрачной полусферы, под которой лежал усыпленный Рики. Его рана уже почти исчезла, затянулась.
- Я не могу оправдать себя, - подавленно сказал Дизи. - Не потому, что виноват, а потому, что не имею права объяснить тебе, что это было. Но чтобы ты знал... - В руках у него невесть откуда появился медицинский скальпель. Дизи махнул им и отрубил себе половину среднего пальца на левой руке. Палец упал на пол.
- Ты что это делаешь? Что? - закричал Тики. Дизи угрюмо молчал. - Еще сцены мне устраивает!
Он поднял с пола палец, сгреб слабо сопротивляющегося мальчика в охапку и подтащил к одному из медицинских аппаратов, стоящих в отсеке. Он положил отрубленный палец на стеклянную матовую тарелку, аппарат деловито зажужжал, пронзая палец тоненькими иглами. По панели побежали ряды цифр. Тики засунул руку Дизи в отверстие, и ее сразу ухватили прочные держатели. Несколько игл вонзились в руку, к ране был приставлен палец и через несколько минут уже пришит к прежнему месту. Тики искоса наблюдал за безучастным к происходящему, словно погруженному в глубокий транс, Дизи.
- Может, все-таки дашь объяснение? - настороженно спросил Тики, когда аппарат закончил работу. - Дизи молчал. - Не хочешь разговаривать?
- Тики... - позвал слабый голос. Рики пришел в себя. - Я все слышал... Я увидел волка во сне...
- Не защищай его! - резко сказал Тики. - Дизи, выйди отсюда.
Тяжелой походкой Дизи пошел к выходу. В дверях он остановился.
- У Феди растут ноги, - безразличным голосом сказал он и вышел.
15.
- Узнаешь эти места, старик? - спрашивала Лотис, обходя поваленное дерево.
На их пути все время возникали препятствия в виде густого кустарника, камней или куч сухого хвороста. Красивые своей осенней желтизной деревья местами еще покрывали облысевшие склоны гор, сопротивляясь пожарам, засухам и ветрам, которые вершили разрушения с неумолимостью времени.
Дуй шел, постоянно озираясь и оглядывая горы, словно пьяный, с тяжелого похмелья не понимающий, куда попал. Иногда какие-то смутные догадки неожиданно возникали в его воспаленном мозгу и так же внезапно исчезали. Тогда он бредил, вставал на колени, обхватив голову руками и приникая к земле. Лотис молча ждала окончания приступа. Холодное, высокомерное выражение не покидало в такие минуты ее лица, и когда Дуй приходил в себя и молил ее об исцелении, он видел в глазах этой странной женщины лишь равнодушие или досаду. В нем рос страх. Он боялся надоесть спутнице своими жалобами, боялся остаться один в незнакомом месте, боялся жить дальше такой мучительной, непонятной жизнью, какая была у него теперь, боялся умереть. Каким-то шестым чувством он понимал, что она видит его насквозь, знает все, что с ним случилось, и даже - он весь сжимался от страха - что произойдет с ним потом.
- Помнишь, ты рассказывал, как жил здесь?
Он не помнил. Женщина сердилась. Старик втягивал голову в плечи, и его худое тело начинала сотрясать дрожь. Он неловко прикрывал лицо рукой, будто защищаясь от удара, и женщину это выводило из себя. Она убыстряла шаг, старик, спотыкаясь, бежал за ней. Он очень хотел вспомнить свою жизнь в этих унылых, безжизненных краях - лишь бы она не сердилась. Но все его усилия были напрасными.
Однажды вечером горы расступились, открывая вход в широкую долину. Они спустились с вершины горы и углубились в лес, густой дубняк, где было так темно, что казалось, ночь обретается здесь и ждет своего часа, чтобы вырваться из убежища и объять долину. Старику было не по себе, но женщина уверенно шла вперед, к узкой светлой полоске на краю леса, где начинались поля. Терпкий дым костра, доносившийся сюда неизвестно откуда, только подстегивал ее нетерпение. Она словно видела что-то далеко впереди себя и легкой походкой пересекала полумрак чащоб.
Неожиданно неподалеку раздался перестук копыт по пересохшему руслу реки. Лотис властным жестом показала старику, чтобы он спрятался в тени дуба, и сама встала рядом с ним. Чудесный призрак - всадница на прекрасном сером в яблоках коне - промчался мимо них. Из-под белоснежной накидки, отороченной драгоценным мехом, виднелось бархатное платье изумрудного цвета, а нежная ручка придерживала шляпу, которую норовил украсть ветер. Белокурая красавица была измучена, и торопила коня, чтобы успеть выбраться из лесу до наступления полной темноты. Она стремительно исчезла, мелькнув на темно-синем фоне неба, словно диковинная птица.
Старик впал в странное оцепенение. Он не слышал, что сказала ему удивленно смотрящая вслед женщине Лотис, и покорно побрел за ней. Вскоре они вышли из леса.
Холодный туман опускался на молчаливую долину, слабо пропуская сквозь себя розовое свечение последних закатных лучей; в их блеске вдруг засиял ее темный уголок, открыв взору высокий замок на горе. Его длинные зубчатые тени косо легли на озаренные светом склоны. Замок стоял, как новенькая игрушка, преподнесенная взамен старой, как драгоценный дар, как чудо, свершившееся наяву...
Старик весь задрожал, протянул к замку руку, словно пытался прикоснуться к нему, и вдруг повалился на землю. Ему стало плохо, сильная боль сдавила голову. Лотис стояла над ним, молча глядя, как мгла надвигается на долину со всех сторон. Старик пришел в себя, только когда на темном небе проглянули звезды.
