Василий Щепетнёв - Марс, 1939 год
— Это… Это шантаж, милостивый государь!
— Не знаю. Вряд ли. Просто обрисовываю положение вещей. И даю советы.
— Какие такие советы?
— Полезные. И приятные. Вы сообщаете всему миру о своем открытии. Приоритет за Россией! Становитесь национальной гордостью державы. Получаете уйму научных премий и всеобщее признание. Разумеется, возвращаетесь на Землю, создаете институт, сможете взять сотрудников отсюда, из Алозорьевска. И работаете, работаете, сколько душе угодно. Плохая перспектива для ссыльного ученого?
— Полная, безграничная свобода?
— Во всяком случае, клетка станет куда просторнее, и прутья вызолотят.
— А взамен что?
— Ну что с вас возьмешь, Кирилл Петрович? Вы и так со всеми потрохами принадлежите Отечеству. Как и я, и любой другой. Ну, попробуют англичане сослаться на вас, я имею ввиду инцидент на Свотре, так вы скажете — враки, ложь. Не беспокойтесь, они-то вас подставили безо всякого сожаления.
— Ваши предположения настолько дики и несуразны…
— Что соответствуют действительности, верно? Так я могу сообщить на Землю о вашем великом открытии? А то, боюсь, Департамент вот-вот начнет расширять круг подозреваемых…
Шаров надеялся, что говорит правду. Что круги еще не разошлись. Что удасться быстро погасить инерцию Департамента. И что все, о чем он сейчас говорил — правда.
Леонидов долил остывшей воды, щипчиками попытался раскусить кусок сахару, но никак не мог захватить его меж зубьев. Дрожали руки.
— Хорошо. Поспешите, капитан. Поспешите, и пропадите вы все пропадом.
ГЛАВА 9
— Мы уверены, что вы с честью оправдаете оказанное вам доверие и сумеете перестроить службу безопасности в соответствии с сегодняшними задачами.
Шаров только склонил голову.
— До встречи, подполковник, — начальник второго Отделения Департамента еще раз пожал руку Шарова и направился в камеру перемещения.
До встречи. На Земле или на Марсе? Как знать. Не тяжелы ли новые погоны, подполковник? Так ведь не дома. Тут, на Марсе, все легче. Погоны тоже. Карьеру делаешь? Не делаешь, а делаем, нечего отделяться. Никакой шизофрении, просто задушевный разговор меня со мной. Ну, поговорим, поговорим. Других собеседников у тебя-меня-нас долго не будет. Это почему же? Я теперь высоко вознесся. Третий вожак Марса. Головокружительная карьера. Помни, кому обязан новым назначением. Да уж запомню. Век на Лукина молиться буду. Пока ты — я всякими умными штучками интересовался, он, молодец, нарыв расковырял. Ну, положим, дело нехитрое, так и так Спицину конец был. Хотел утаить от Отчизны важнейшее открытие, передать англичашкам. На тебя покушался трижды. А главное — ускользнувший сорняк заговора генералов. Пустил, сволочь, корни на Марсе, думал, спрятался. От Департамента не спрячешься. Чистка собственных рядов, беспощадное избавление от инородной заразы. Ладно, ладно, мне-то не заливай. Что будешь делать с Лукиным? А что теперь с ним сделаешь? Сам отпустил. А что, нужно было его убить? Пытался же он убить тебя трижды. Всепрощенчество, да? Иди русская рулетка? Кстати, запомни или запиши, придется тебе-нам поискать его сообщника, да и решить — от себя он убивать задумал, по злобе и зависти, или кто приказ ему такой дал. Департамент большой, сторукий, часто враздрай идет. Себя не жаль — обо мне подумай, я ведь жить хочу. Я тоже. Чем не жизнь? Воды первичной — залейся, воздуху — тоже, жилье просто хоромы. И дел всего — пошерстить службу безопасности. Проще сказать — создать заново. Искоренить саботаж и вредительство. Как искоренять, знаешь? Знаю, не учи. Сначала вредительство надо организовать, тогда будет, что искоренять. Умничка, капитан. Подполковник. Попрошу не забывать! А куда это мы идем? В наш новый кабинет, подполковник. Видишь, адъютант, подчиненные. С докладами пришли. Подождут. Мы теперь — фигура. Из пешки во ферзи. Это тебе не Леонидова соблазнять, Мефистофель с товарами лавки-алтынки. А все-таки я оказался прав. Ну и что с того? Еще скажи, что спас тысячи людей. Спас тысячи людей. Себя ты спас. А я что не человек? Две ноги, без перьев, значит, человек. И сижу в хорошем месте, оно меня красит, я его — неважно. Вон, портретик напротив, с ним поговорить можно, если ты надоешь. Я? Себе? Хорошо, поговори, попробуй. Лицо у него симпатичное. Первый покоритель Марса, отдавший жизнь за Освоение. Привет! Привет. Только я не первый, кто жизнь отдал. Нас отряд был, двадцать человек. Я пятым шел. Задание простое — установить матричный отражатель. Посылали-то нас напрямую, перемещение энергии требовало — город год мог греться. Не Урюпинск — Москва. Ответственность какая! Готовились днем и ночью. Не знаю, что было с первыми, но канал не работал. Послали меня. Я успел, установил отражатель, на Землю навел, и — тромбоз. Кровь кипела. Да я бы все равно умер, обратный путь так просто не сделаешь, пока матрицу откалибруют… Поговорил, подполковник? Поговорил. Невеселые у нас разговоры. А меньше болтай, дело делай. Их у нас невпроворот. Начинай, начинай. Я пособлю.
Шаров взял бумагу. Направление в Высшее Училище. Департаменту требуется свежая кровь. Нужны юные, преданные души. В твоей власти послать человека на Землю. А дальше — как сложится.
Пером, гусиным, от предшественника наследство, он вписал: «Ушакова Надежда Александровна». Затем тряхнул колокольчик.
Адьютант — влетел.
— Офицеры собрались?
— Так точно, ваше превосходительство. Ждут.
— Проси, — и он устало откинулся на спинку кресла.
