Константин Мзареулов - Экстремальные услуги
Эх, цветы, корешки - райская жизнь. Вот однажды на безымянной планете в системе Каппы Дракона я добывал дерьмо исполинского ящера, которое было просто напичкано именно нужными мне соединениями. Занятие само по себе малоаппетитное, а тут еще автор кучи внезапно решил вернуться...
Разведка троянской флоры затянулась, но в конце концов я нахожу очень перспективный колючий кустарник. "Квазар" сообщает, что длинные, в полтора дюйма, шипы пропитаны органическим ядом и то же соединение содержится в цветочных лепестках. Опасное вещество, несомненно, может мне пригодиться. Приказав костюму отрастить толстые перчатки, я осторожно срезаю солидную охапку стеблей и большой букет бутонов. Если прибор не врет, а такого за ним не замечалось, то из этого количества сырья можно будет нацедить децилитр отравленного сока. Мне хватит.
В отель я возвращаюсь в отличном настроении, заодно и аппетит нагулял. Заказав в номер плотный обед, мы с Омаром как следует подкрепляемся, после чего сообщаем хозяевам, что готовы начать спасательную операцию. Возможно, троянцам это и не понравилось - все-таки для них было самое-самое время сна. Но это уже не наши проблемы. У дыролазов свой режим.
"Паровоз" висит на безопасном удалении от черной дыры. Троя видна в верхней левой части задней полусферы - диск с медную монетку. Рядом светятся две совсем крошечные запятые естественных спутников. Еще по голограмме разбросаны четыре крупных объекта - военные корабли, которым поручено изолировать зону операции, чтобы какой-нибудь идиот не вломился в самый разгар спасательных работ.
Локаторы "Паровоза" прощупывают сингулярную воронку и открывающийся за ней канал. Не зря же я выставил на последнем Конгрессе работу о внешней локации. Антенны ловят волны гравитонов и других квантов, а специальная программа анализирует характеристики излучений, рисуя картину обстановки внутри свернутого пространства. Похоже, канал почти стабилен, и это радует. Командую:
- Малый вперед. Погружаемся.
Омар Сипягин запускает часть ракетных ускорителей, направляя наш кораблик вдоль оси воронки. Продавив гравитационную подушку, мы проникаем в цилиндр скрученных измерений, где нет высоты и ширины, а есть лишь две координаты пространство и время, да и те норовят поменяться местами.
Осторожно поигрывая выхлопными струями, пробираемся к корабельному погосту. На 24-й минуте тормозим до минимума. Дальше прохода нет - поперек канала темнеет неуклюжий корпус старого крейсера. Сбоку видна громадная корма баржи. Оба покойничка ухитрились сцепиться внешними конструкциями.
- Лазером их резать, что ли? - ворчит Омарчик, - При такой конфигурации хрен их вместе раскачаешь.
- Посмотрим... - Я не тороплюсь принимать окончательное решение. - Давай сначала взглянем с другой стороны.
Однако протиснуться мимо аварийных бортов не удается: крейсер намертво перегородил фарватер ЧД-канала. Поэтому посылаем малый зонд. Его репортаж немного проясняет ситуацию. Не дожидаясь моих распоряжений, Сипягин встает, но не сразу отправляется в тамбур, а некоторое время разглядывает обзорную голограмму.
- Хороший канал, - говорит он. - Медленный.
- Не скажи, - Я покачиваю головой. - Цветовая гамма плывет неритмично. И кораблики стоят совсем по-другому, нежели на позавчерашних снимках. Сам погляди - пассажирская баржа снова прижалась к стенке, зато крейсер повернулся почти перпендикулярно.
- Думаете, дернет?
- Не хочу об этом думать, но приходится. Давай, братишка, шевелись.
Не исключено, что я просто перестраховщик. Во всяком случае, датчик оранжевого смещения успокаивает - сдвиг не меньше часа.
Цветовая гамма - главный диагност черных дыр. Кванты света, затянутые гравитационной воронкой, подолгу блуждают в искривленном пространстве стенок канала, где все оптические эффекты проявляются в особо извращенных формах. Коэффициент преломления здесь описывается совершенно идиотскими формулами, поэтому угол падения вовсе не равен углу отражения, а фотоны причудливо диспергируют, окрашивая ЧД-канал в немыслимые сочетания цветов.
Если палитра меняется медленно, стало быть, объект квазистабилен. Но когда канал почему-то начинает пульсировать, окраска структурных комплексов резко убегает в совершенно иную область спектра, и это - сигнал тревоги для опытного дыролаза.
Пока такого не случилось, однако я нервничаю, замечая пеструю рябь на ближайшей выпуклости. Еще не тревога, но предвестье неприятностей. Похоже, армейские буксиры, сорвав крейсер и баржу с насиженных мест, потревожили внутренность черной дыры. Может быть, масса ЧД-канала сама погасит возмущения, и тогда нечего беспокоиться. Но нельзя исключать, что процесс станет развиваться и войдет в резонанс, последствия коего мы умеем рассчитывать, но не предсказывать...
Внутри ЧД мы измеряем степень опасности по сдвигу оранжевого смещения. Когда оранжевый цвет превращается в красный меньше чем за 12 минут, это означает, что гиперспейс неспокоен. Колебания в 2 - 3 минуты - беги, если хочешь жить. Быстрые изменения цвета на сленге дыролазов называются "цветомузыкой". Мало кто может похвастаться своим участием в десятке таких дискотек. Обычно первый же концерт цветомузыки становится последним...
Между тем Омар, облаченный в тяжелый скафандр, вылезает из тамбура и, подрабатывая заплечным движком, летит к кораблю. Приблизившись, он цепляется к корпусу магнитными подковами, совершает короткий марш-бросок по обшивке и скрывается в люке. Первая его задача - наскоро обследовать крейсер, чтобы выяснить распределение масс.
С этим заданием Сипягин должен справиться. Боцман - бывалый дыролаз, хоть и слабоват в математике. Его присутствие сильно ограничивает меня: пока Омар поблизости, не стоит слишком сильно отклоняться от вертикали. Однажды я сделал крюк на пару часов, а он поднял тревогу. Нервный он у меня. Потому что безграмотный, простых вещей не понимает.
А вот осмотр мертвого корабля - дело как раз по его способностям. Работа действительно скучная, но кто-то должен получать деньги и за такую. Гиперпространство ведет себя спокойно, никаких серьезных завихрений, пульсаций и прочих каверз. И корабль не слишком большой, хоть и портит жизнь навигаторам.
Навожу прожектора на кораблик. Бедняге сильно досталось: вмятина в борту, кормовой торпедный аппарат разворочен внутренним взрывом, верхняя артустановка правого борта покорежена. Похоже, парни попали в гравитационный шторм. Для таких утлых корабликов это, безусловно, смерть.
Луч прожектора освещает номер на рубке, ниже написано название. Действительно - старенький крейсер 2-го ранга типа "Сателлит", он же проект No67. Их строили чуть ли не сто лет назад и называли именами спутников больших планет: "Луна", "Фобос", "Ганимед"... И вот этот - "Нереида". В прошлую войну я застал несколько последних машин 67-го проекта, но и тогда их уже старались держать подальше от сражений, обычно используя для охраны конвоев и тренировки новичков. Во время войны с панцирными псевдогуманоидами основу крейсерских сил составляли "Буря", "Шторм", "Гроза", "Цунами" и прочие представители ненастной погоды, а под конец той драки появились красавцы типа "Геракл", 109-й проект.
