Александр Студитский - Сокровище Черного моря
— Простите, я ведь совсем не в курсе работ Николая Карловича. Вы уже второй раз говорите о каком-то открытии.
Смолин посмотрел на него с досадой.
— Ну, конечно, вы не можете этого знать, — сказал он сквозь зубы.
— Не знаю, — согласился директор виноватым тоном. — Разве Николай Карлович сообщал вам, что он сделал какое-то открытие?
— Ошеломляющее открытие! — воскликнул Смолин. — Вы понимаете? Он об этом сообщил мне телеграммой…
— Ничего не могу вам сказать, — опять развел руками директор.
— Что же будем делать? — мрачно спросил Петров, вставая со своего места.
— Осмотрим лабораторию, — сказал Смолин. — Не может быть, чтобы там не нашлось никаких следов его открытия.
… Смолин закрыл за собой дверь. В лаборатории было душно, неуютно, пыльно.
— С чего мы начнем? — спросил Петров, раскрывая окно.
Прохладный утренний воздух ворвался в комнату, разгоняя застоявшийся запах химических реактивов.
— В первую очередь осмотрим рабочее место, — ответил Смолин, подходя к длинному столу, протянувшемуся вдоль широкого окна, Профессор окинул быстрым взглядом многочисленные предметы лабораторного обихода, аккуратно разложенные и расставленные на столе. В деревянных подставках выстроились рядами пузырьки с разноцветными растворами красок. Под желтым стеклянным колпаком застыл большой микроскоп. Смолин нагнулся над столом, рассматривая стекла микроскопических препаратов, ровными прямоугольниками блестевшие в картонных папках, поднял одно из стекол и рассмотрел его на свет.
— По-видимому, срезы через слоевище водоросли, — сказал он. — Да, конечно, так. Хотя сохранность объекта отвратительная. Все раскрошилось. Да и трудно было что-нибудь сделать при такой твердости тканей.
— Может быть он обнаружил что-либо новое в строении водоросли? предположил Петров.
— Не думаю. Какие новые перспективы может дать открытие в этой области? Нет, дело, по-видимому, не в этом… Посмотрим, что в химической лаборатории. — Смолин открыл дверь направо.
— Здесь он, очевидно, бывал редко, — заметил Петров.
— Да, конечно, он не химик… Но элементарные химические анализы он по ходу работы, вероятно, делал?
— Что-то не похоже, Евгений Николаевич, Никаких следов химических экспериментов…
Петров обошел комнату, внимательно рассматривая приборы, раскрывая дверцы шкафов с реактивами и посудой, заглядывая в стаканы и пробирки, стоящие на столе.
— Нет, — заключил он, проводя пальцем по блестящей крышке центрифуги. — Тут пыль месячной давности… Что-либо существенное без центрифуги он сделать не мог.
— Что же, остается посмотреть аквариальную, — предложил Смолин.
Они вернулись в лабораторию. Петров раскрыл дверь налево. Здесь было душно и сумрачно. Темные шторы плотно закрывали окно. Смолин щелкнул выключателем. Под ярким светом, рассыпавшимся широким снопом из-под потолка, заблестел ряд огромных аквариумов, наполненных водой. Петров всмотрелся в глубину одного из аквариумов.
— Взгляните-ка… — в голосе его прозвучало волнение.
Смолин нагнулся к стеклу. Несколько минут, не отрываясь, он смотрел на дно аквариума, напрягая зрение.
— Да, пожалуй, это она… — подтвердил он, выпрямляясь и обхватив, по своей привычке, подбородок и щеки длинными пальцами…Куски раздробленного слоевища, это несомненно… — проговорил он в раздумье. — Но с какой целью? Неужели он рассчитывал получить рост из мертвой водоросли?.. Непонятно…
— Постойте, Евгений Николаевич! — возбужденно воскликнул Петров. Бывают у багрянок стойкие формы зародышевых клеток? Такие, которые способны переносить высыхание? Может быть, такие наблюдения уже были?
— Не припоминаю… Вообще это сомнительно. Как только спора образуется, она немедленно начинает развиваться… Вот бесполое размножение с помощью спор, пожалуй, не исключает этой возможности…
— Может быть, Николай Карлович нашел такие споры у золотой водоросли? — Петров вопросительно посмотрел на Смолина.
Профессор задумался и не ответил. Петров потихоньку вышел в лабораторию. Подойдя к столу, он взял папку и медленно, один за другим, стал просматривать на свет микроскопические препараты. Он старался разобрать неразборчивые пометки тушью, сделанные на стекле. Вскоре он вернулся в лабораторию и осторожно тронул Смолина за плечо.
— Евгений Николаевич! — сказал он тихо. — Посмотрите…
Смолин взял из его рук препарат. Поднес к глазам. Посмотрел на свет.
— Написано: "культ." и цифры, — подсказал Петров. — По-моему, это может означать только одно: номера культур.
— Каких культур? — Смолин нахмурился. — Мертвой водоросли?
— Значит, не мертвой, если Крушинский написал слово "культура"… И обратите внимание на масштабы! Цифры-то — трехзначные!
— А ну, давайте-ка посмотрим в микроскоп, — Смолин прошел в лабораторию. Включите осветитель.
Узкий луч света упал из линзы осветителя на зеркало микроскопа. Петров молча смотрел, как пальцы профессора двигались на винтах кремальеры, конденсора[14] и предметного столика. Тишину нарушали только неясные восклицания Смолина. Наконец профессор встал.
— Посмотрите, — предложил он.
Петров сел к микроскопу. Несколько секунд он молча передвигал стекло. Потом пожал плечами.
— Ничего не видно, — сказал он с досадой. — Решительно ничего. Обычная бактериальная пленка, очевидно, образовавшаяся на поверхности аквариума.
— Но вы заметьте — сотни препаратов. Значит, в этой пленке, в которой ничего, кроме бактерий, нет, он что-то искал? И нашел, в конце концов! Ведь послал же телеграмму.
Смолин наклонился над папками, напряженно разглядывая надписи на препаратах.
— Культуры, культуры, культуры, — читал он с раздражением. — Но культуры чего? Что он мог получить и культивировать из мертвой водоросли?.. Позвольте, позвольте, а здесь что-то иное. Смотрите-ка на это сочетание букв: спнг?
— Спорангии![15] воскликнул Петров. — Конечно спорангии.
— Да, похоже, — ответил Смолин, снова усаживаясь за микроскоп.
Он долго смотрел в окуляр, не отрываясь, подкручивая винты и передвигая столик микроскопа. Наконец, оторвался от стола, встал и уступил место Петрову. Еще несколько минут прошло в молчании.
— Очень повреждены ткани! — с досадой воскликнул, наконец, Петров.
— Вы смотрите, смотрите, — уверенно сказал Смолин.
— Вижу! — вдруг во весь голос крикнул Аркадий. — Да… да… Несомненно, спорангии. — Он отстранился, чтобы дать возможность Смолину посмотреть в микроскоп через его плечо. — Вот, вам и разгадка, — Петров вздохнул с облегчением.
