Леонид Резник - Последний Еврей
- Какая интересная взрывчатка, - сказал Каплински, изучая лежащую на полу стальную дверь. - Как будто чем-то вырезано.
- Ничего особенного, - фыркнул Моше. - Мы тоже такой пользуемся. Как квартира будет без дверей?
- Можно заварить, - сказал физик. - У нас в машине есть сварка. Очень интересная конструкция. Попробуем?
Я согласился. Забавная ситуация. Каплински, надо понимать, не последний человек в науке своего времени. Я, у себя - тоже. И два таких великих физика занимаются... сварочными работами. Во сколько сейчас оцениваются сварочные работы в Израиле?
Мы подогнали машину, запустили аппарат. Кстати, оригинальный принцип действия. Я о таком не слышал. Запатентовать, что ли?
На крылечках соседних домов появились люди. Кто-то стоял и курил, кто-то просто смотрел. Мы с Каплинским общались по-английски. Русские соседи наверное думали: "Вот ненормальные американцы! Сначала бьют окна и вышибают стальную дверь, а потом, на ночь глядя, приваривают ее на место". Жалко, стекол нет. А то бы Моше с Сарой приказал вставлять. Расселись, подвиги свои вспоминают. Веред трудится, молодец, осколки подметает.
- Эй, Моше, Сара! Сходите, гляньте, куда ушел тот труп из ванной. Будет очень плохо, если рядом с нашим домом найдут мертвое тело.
Сара с Моше, несмотря на возражения Каплински, конфисковали фонарь из автомобильного НЗ и отправились на поиски. Они вернулись, когда дверь уже висела, и мы с физиком пытались добиться, чтобы она еще и закрывалась.
- След был легкий, - отчитался Моше, - кровь все время капала. - Раненого (или мертвого) несли. Их ждал аппарат без колес, там глубокие следы от какой-то рамы. В аппарате находился, как минимум, еще один человек.
- Трое вернулись, трое остались здесь. Всего шесть. - Я подвел итог. Кстати, вас тоже шестеро. Это что, обычай в вашем времени такой: шестерками в прошлое прыгать?
- И у нас, ты сказал, погибло шестеро, - вмешалась Веред, напомнив мне ложь, о которой я забыл. Потому и посмотрел на нее с удивлением. Но тут же вспомнил и вместо удивления попытался изобразить неизвестно что.
Туша на полу начала издавать весьма подобающие ей звуки. Грубо говоря захрюкала. Веред с Моше кинулись проверять веревки. Я закрыл жалюзи на всех выбитых окнах, плюхнулся на диван и пожаловался всем и никому:
- Нам даже не удается осмыслить происходящее. Только я попытаюсь задуматься - что-то происходит. Это же не жизнь, а сплошной "экшн"! Вот я сейчас задаю вопрос: "За что ухватиться в этом узле?" Задумались? Думайте, думайте... через несколько секунд либо нас взорвут, либо обстреляют.
Странно, ничего не произошло. Только Каплински тяжело вздохнул, а Моше зевнул.
- Мы обрастаем вопросами и пленниками, - заумно выразилась Сара, - если вопросы сидят у нас в головах и ничего не весят, то пленники не только весят, они еще и хотят есть, требуют присмотра и охраны. Пять мужиков! Это же замучаешься водить их в туалет. Особенно этого, с пола.
Я хотел было сказать: "Пускай ходят под себя, все равно квартира пропала". Потом вспомнил, что пленников придется везти в одной с нами машине...
- У нас еще и труп есть, - добавил Каплински. - Он скоро разлагаться начнет при местном климате!
Мои новые напарники были абсолютно правы. И мертвый, и живые требовали внимания. Но мне было абсолютно не до бытовых дел! Еще никогда в жизни я не чувствовал себя таким по-идиотски запутавшимся. Что значит все происходящее? Все эти американо-израильтяне и русские, возникшие из небытия? Почему все они свалились именно на мою голову? Ясно одно: я раскачал пространственно-временную структуру в нашем уголке Вселенной. И по этому "уголку" сейчас гуляют туда-сюда вероятностные волны, меняя реальности, как картинки в книжке. Хорошая теория? Я подумал: "Ясно одно"? Да ни черта не ясно! Я жил тише воды и ниже травы, работал исключительно с мелочами. Я готовился нанести всего один удар. Только один, зато точно в цель. Все! Все четыре года, что я жил здесь, структура была цела и невредима, недаром меня ловила все та же Стража. Кто-то другой нарушил структуру!
Теорию надо было обдумать. Я пошел не по пути упрощения, а по пути усложнения. Мало мне четырех экспедиций в прошлое, так я допускаю существование еще одной. И именно в Израиле, на Севере, как считают американцы. Как поверить в такое совпадение?
- Шеф, - обратилась ко мне Сара, - Адамс хочет поговорить. Он клянется во всем подчиняться тебе. Он понял, что сделал глупость, и очень об этом сожалеет.
- Моше, иди к Адамсу и поговори с ним, - сказал я. - Да возьми с собой Каплинского, который лучше всех знает своих земляков, и Веред, она будет... посторонняя наблюдательница. Поговорите, обдумайте все, что он скажет, и очень осторожно примите решение. Моя бы воля - я бы просто вернул их домой. И сам бы вместе с ними отправился. Каплински, ты бы сделал мне протекцию в МТИ?
- Я, да, конечно, я...
- Боюсь, очень боюсь, что это уже не актуально, - грустно сказал я.
- Что-то ты обо мне ничего не сказал, - вмешалась Сара. - К американцам я не иду? Что мне, этого ублюдка жирного охранять?
- О! Для тебя, дорогая у меня есть особое задание, - я решил как-то смягчить свое недавнее очень грустное заявление. - Когда все уйдут, ты мне покажешь, где именно ты прятала струну на карнавале.
Моше хихикнул, Сара смерила меня оценивающим взглядом, а Веред примерно так же посмотрела на Сару.
- Кроме шуток, - сказал я, - мне надо допросить новых пленников. Сара мне поможет.
Все занялись делом. Делегация во главе с Моше - переговорами. Я очередным переоборудованием "Панасоника". Сара привела пленника, получившего несколько электрических разрядов. Я посмотрел на него, на секунду оторвавшись от монтажа. Мужик, как мужик. Короткие темные волосы, атлетическое телосложение, дерзкий взгляд. Очень дерзкий! Если уж его отправили в прошлое, значит, он один из лучших бойцов. Ну, у нас тоже ребята не из самых худших...
Закончив монтаж, я обратился к пленнику.
- Прошу прощения, что твои руки связаны, но не мы, а вы напали первые, и это - результат. Мы заботимся о своей безопасности.
Я подумал, что незнание Сарой русского языка очень мне на руку. Если она узнает, как церемонно я разговариваю с пленником, она потеряет ко мне всякое уважение. Но что поделать, по-другому я не могу. "Психологический прессинг" это не по моей части.
- Я знаю, что ты нас не боишься и не хочешь нам отвечать. Мы можем использовать для допроса либо наркотики, либо специальный прибор. Я не рекомендую тебе наркотики, после них ты можешь остаться ненормальным. А так, единственное, что от тебя требуется, - вставить голову в этот прибор, - я показал на переделанную микроволновую печку. Подумать только! Вся эта длинная речь только для того, чтобы он всунул голову. Не быстрее ли было вместе с Сарой сделать это силой? Одно неудобно: у него нет длинных волос, как у Веред.
