Сергей Герасимов - Помни о микротанцорах
Гектор Пущин, тридцать четыре года. В последние двадцать семь месяцев работал в университете, где вел курс современных биотехнологий. Замешан и довольно невинном научном скандале. (Реник вспомнил, где видел это лицо – конечно, газетные фотографии) Но все, что было до этих двадцати семи месяцев Реник узнать не мог. Информация засекречена. Засекречена даже для комиссара генетической полиции, имеющего особый код доступа. А это значит, что Пущин связан с военным ведомством или с органами разведки. Нет, с разведкой врядли: разведка бы не стала засекречивать данные, она бы просто дала липу. А запретить доступ – это по-военному просто и надежно. Это значит, что Гектор Пущин имел дело с новейшими разработками оружия. Возможно, даже генетического оружия.
Интересно, что со мной сделают, если я все-таки сунусь в это дело? – подумал Реник.
4
Клоны нулевого рода удобны тем, что создаются целиком, сразу во взрослом состоянии, их не нужно потом доращивать и они сразу же способны к размножению.
Правда, должно пройти несколько дней или недель, прежде чем они научатся видеть, слышать, передвигаться и правильно пользоваться своими конечностями. Насколько известно, нуль-клоны человека были выращены только однажды, в одной из арабских террористических организаций. Нуль-клон имеет нулевое психическое содержание, поэтому из выращенных экземпляров попытались создать превосходных фанатиков-самоубийц, но потом оказалось, что доводить до ума такого клона нужно лет десять, не меньше. Проще воспитать обыкновенных фанатиков. Всех нуль-клонов уничтожили, кроме одного, использованного в эксперименте по дублированию сознания. Этого уничтожили двумя годами позже. Эксперимент оказался неудачен – продублировать сознание не удалось.
Зато нуль-клонирование мелких животых было поставлено на промышленную основу. Клонировали все – начиная от деликатесов и заканчивая внутренними органами генетически форсированного шимпанзе, из которых делали лекарства для человека.
Конечно, в лаборатории не было настоящей нуль-клоновой ванны, подходящей для человека. Большие ванны имелись лишь в крупных государственных центрах, да и те можно было на пальцах пересчитать. В лаборатории имелись две ванны, подходящие по размеру для выращивания собаки. Их удалось смонтировать вместе и модернизировать. Работа заняла почти месяц. Еще неделя ушла на отладку и тестирование. Система работала плохо, ни какой гарантии результата. Автоматика ненадежна и требует постоянного контроля. Но это все-таки кое-что.
Всю работу, даже ручную, Валин выполнял сам. Никто, кроме шефа, не должен был знать о происходящем. Более того, никто не должен был догадываться, любые подозрения должны быть исключены. Поэтому, совершенно официально, были закуплены споры гриба, которые прорастали лишь в темноте. Был переоборудован подвал, якобы для выращивания грибницы. И, конечно, этим скучным делом никто не пожелал заниматься, кроме Валина. Теперь подвал был полностью в его распоряжении. Здесь не было окон, а две герметичных двери открывались каждая своим собственным кодом. Но самое главное, что никто и не собирался сюда проникать: люди не хотят заниматься скучными делами, а что может быть скучнее выращивния грибницы в темноте?
Когда Валин выходил из подвала, он, для добавочной маскировки, надевал куртку, пахнущую землей, навозом и техническим маслом. И теперь уже точно никто ничего не подозревал. Впрочем, однажды, поднимаясь по лестнице, он поздоровался с Пущиным. Тот остановился.
– Знакомый запах.
– Выращиваю грибы, – сказал Валин.
– Тогда вы хорошо разбираетесь в грибах?
– Только в технических сортах.
– А кто еще в городе может выращивать грибы? – спросил Пущин.
– Кто угодно. Их можно выращивать в любом подвале. В любом месте, куда не проникает солнечный свет.
Клоновая ванна была включена круглосуточно. В ней уже начал формироваться скелет, опутанный бледными ниточками кровеносных сосудов, пока спавшихся, не несущих крови. В верхней части скелета просматривались два серых облачка легких, левое легкое на одну долю меньше, как и положено. Сердце пока было лишь утолщенной трубкой, которая время от времени вздрагивала и начинала трепетать, потом снова успокаивалась. Хотя ванна была маленькой, ее объем и длина вполне подходили для человека стандартных размеров. Тем не менее, зародившийся в толще жидкости скелет сидел согнувшись. Сидячая поза, насколько знал Валин, означала, что формирующемуся телу не хватает свободного места. И вскоре он понял, в чем было дело: скелет имел слишком длинные руки; руки этого существа были не меньше полутора метров длины.
Валин еще раз проверил генетический материал – тот самый, что лежал в контейнере с красной цифрой 250. Анализ подтвердил, что образец ткани принадлежит человеку. Но клон, ткани которого прорастали сквозь желтоватый студень раствора, этот клон не мог быть человеческим. У людей не бывает таких рук. Такие руки могли бы принадлежать очень крупному гиббону. Но гиббонов такого размера не бывает. Это означало, что шеф собрался вырастить какого-то особенного урода. Хозяин-барин, это правильно, но с каждым днем Валину все меньше нравилась его работа.
Впрочем, шеф сказал, что это «почти» человек. Именно это «почти» Валин видел перед собою сейчас.
Была поздняя ночь, что-то около полуночи. Они проникли через окно, заранее открытое изнутри. Ночной сторож, смешной старик Порфирий Архипыч, обожающий своих кур, в фуфайке и с носом картошкой, спал у центрального входа, на первом этаже.
Катя и Ник прекрасно ориентировались в темных коридорах.
– Мой думает, что я сегодня на дискотеке, – сказала Катя. – А твои?
– Я еще не придумал, что сказать.
– Зря. Видно, что нет опыта. Легенду надо выдумывать заранее. Ты, что никогда не прогуливал школу?
– Никогда.
– Да, ну и связалась я с тобой. Ничего, я тебя перевоспитаю. Скажешь, что был на дискотеке со мной. Скажешь, что ты за мной ухаживаешь. Они обрадуются.
Родители всегда радуются, когда мальчик за кем-то ухаживает. А когда девочка – то наоборот. Что это было?
– Шаги.
– Ты уверен?
Ник напряженно всматривался во тьму коридора. На всякий случай они прижались к стенке. Здесь, в этом здании, не могло быть людей. Сторож спал у двери. Разве что Валин с его ночными грибами, но тот будет сидеть в подвале до самого утра. Ему нечего делать здесь.
Они стояли прижавшись к стенке и взявшись за руки. Он ощущал ее пальцы и кончики ее волос. Он вдыхал запах ее тела: сегодня она пахла зеленым яблоком, – слегка вызывающий, смелый запах, который обычно использовали взрослые женщины, чтобы казаться моложе. Он видел контур ее волос, аккуратно стиснутых невещественными заколками силового поля. Он слышал тихое поскрипывание ее паучка-чесалки. Им было страшно. Они простояли несколько минут, но все было тихо.
