Сергей Трусов - Искажение
Безотчетным движением Виктор сунул руку во внутренний карман шубы, залез пальцами в кошелек, пошелестел хрустящими купюрами и машинально отметил, что на билет должно хватить. Даже если в кассе не продадут, в поезд можно проникнуть "зайцем". Итак, решено - он едет. Осталось уточнить самую важную деталь, то есть выбрать вагон. В конце концов, дорога предстоит дальняя, и опрометчивость чревата неудобствами.
Виктор, напустив на себя отсутствующий вид, стал медленно прохаживаться вдоль состава. Прошел туда, прошел обратно, потом снова туда, и на обратном пути, наконец, остановился, выбрав вагон, который по целому ряду причин выгодно отличался от всех прочих. Пока пассажиры с билетами толпились у входа, Виктор успел заглянуть в окно служебного купе, поинтересовавшись на предмет чистоты и порядка. Он был не сноб, но путешествовать в товарняке или в чем-то похожем ему не улыбалось. Однако опасения оказались напрасными - внутренний вид купе приводил в умиление. Что же касается черной форменной шинели, то по косвенным данным, полученным в результате всестороннего анализа был сделан вывод, что проклятый казенный сюртук, расшитый неуместными знаками отличия, наилучшим образом украсит самое труднодоступное место, которое Виктор отыщет. В общем, настало самое время идти за билетом. Виктор было уже и пошел, да вспомнил, что забыл узнать конечный пункт назначения. Не просить же у кассирши, в самом деле, билет в Страну Счастья. У нее на этот счет могут оказаться свои соображения. Замирая в предощущении дивной мелодичности имени станции назначения, Виктор глянул на табличку, привинченную к вагону. Глянул и...
Этого просто не могло быть.
Изумрудный Город... Столица Страны Счастья...
В общем, поезд шел в Минусинск. В тот самый город лотерейных билетов, куда сегодня, в командировку по обмену опытом, должна уехать сотрудница Виктора. Этим же, кстати, поездом. И ничего страшного в том городе, конечно, не было. Наверняка он вообще ничем не отличался от любого другого населенного пункта, где в изобилии торгуют лотерейными билетами, предлагая попытать Счастья. Однако в голове Виктора уже успело возникнуть искажение...
Теперь он видел себя не в уютном купе, в окружении домашней снеди, а в тесном служебном помещении проводника, на верхней полке среди скрученных матрасов. И вместо того, чтобы наслаждаться белизной ландшафта, таскали они вдвоем с румяненькой мешки с бутылками, ругались с бригадиром, прятали в туалете безбилетников и лебезили перед ревизорами. А по возвращении из поездки придется им пересаживаться в другой тесный боксик, тоже слабо приспособленный для путешествия в Страну Счастья. Не в порядке наказания, конечно, а в порядке необходимости. Да и то, чтобы туда попасть, надо сначала нейтрализовать коменданта, воспитателя и всех вахтеров. Уж если и ехать на этом поезде, то только до следующей станции, а обратно - на попутке или же на электричке. Конечно, это будет похоже на бегство, но...
- Не поеду! - решил Виктор и вздрогнул от свистка тепловоза.
Синий удав дернулся, заглотнул в себя румяные крендельки и пополз прочь из города. Виктор подумал, что многим кренделькам суждено прежде зачерстветь, чем сменить тесные боксы вагонов и общежитий на что-нибудь пригодное для нормальной жизни. Оно и понятно. Судьба черных шинелок со скромными знаками отличия была в ведении черных пиджаков, расшитых золотыми позументами. А пиджаки, как известно, перед шинелками не в ответе.
Виктор вышел на привокзальную площадь и с неудовольствием отметил, что снег, такой белый и пушистый с утра, теперь превратился в грязную слякоть, плотоядно чавкающую под ногами. Почему-то представилось, что получится, если все время будет падать снег и светить яркое солнце. Когда-нибудь, наверное, слякоть достигнет крыш домов. Интересно, как будут передвигаться люди?
Однако продолжать поиски необычного надоело. Вообще Виктор себе удивлялся. Целый день петляет по городу, словно слепой, потерявший очки. Хм... Интересно, а зачем слепому очки? Наверное, чтобы в глазах прохожих выглядеть поприличнее. Только с чего бедолага взял, что остальные-то зрячие? Мало ли, что кричат "Берегись!" и за рукав дергают - может, они специально друг друга в заблуждение вводят. Движутся наугад, кто по стеночке, кто с палочкой, а время от времени вскрикивают и хватают кого поближе. Глядишь, кто-нибудь и решит, что есть люди, которые видят лучше его. Такого можно будет послать в любом направлении, все равно никто не увидит, куда он делся.
Тьфу ты, напасть, лезет в голову дрянь всякая! Под стать сомнамбулическим движениям по городу и мысли плутают соответственно. Если долго идти неизвестно куда, начинаешь терять ориентацию. Нарушается пространственная перспектива, искажается реальность, возникает неуверенность. Хорошо, если в такой момент возникнет естественное желание, легко поддающееся исполнение. Можно будет ненадолго отвлечься.
Виктор подумал, чего ему хочется, и понял, что давно хочет есть. Можно было сообразить и раньше, но между желудком и головным мозгом возникла бюрократическая волокита. Желудок требовал доставки продовольствия, а мозг ссылался на временные трудности в связи с военным положением. По его мнению, мирная обстановка в городе была непрочной. В любой момент могли послышаться разрывы снарядов, вой минометов, треск автоматных очередей и сухие щелчки револьверных выстрелов из подворотен. И вообще, как можно думать о еде, когда, может, прямо сейчас придется рыть окопы.
Виктор, как боец невидимого фронта, понимал опасения головного мозга, но, как проголодавшийся человек, хотел помочь и желудку. В конце концов, он пошел на компромисс, пообещав, что не будет рассиживаться в ресторане, а быстренько перехватит чего-нибудь в столовой. Все согласились, но при виде длинной очереди у дверей забегаловки, головной мозг опять разорался, что походную кухню, наверное, только что подвезли, а раньше, мол, все сознательные граждане воевали или, по крайней мере, чистили личное оружие. Желудок глухо бурчал, понимая, что спорить бессмысленно. Он боялся, что вот-вот начнется воздушный налет или запасы походной кухни просто иссякнут. Толку от них двоих было мало, и Виктор обратился за помощью к спинному мозгу. Тот флегматично заметил, что часок можно и постоять, пускай только ему передадут функции управления организмом. В конце концов, он, спинной мозг, для того и существует, чтобы выручать в подобных ситуациях. И вообще он удивляется, почему его так редко зовут на помощь. Виктор пристроился в конец очереди, отключил головной мозг, потом желудок и отдался во власть позвоночника.
Мыслить спинным мозгом было интересно. Мир изменился до неузнаваемости и виделся совсем в ином свете. Казалось, будто все обстоит наилучшим образом. По мнению спинного мозга, главное, чтобы вертикальная нагрузка не превышала допустимой нормы. Остальное - трын-трава. Солнце пригревало в спину, и позвоночнику было приятно. Рядом табунились другие позвоночные, что создавало ощущение уюта и безопасности. Общность цели объединяла и рождала уверенность в собственных силах. Запах из забегаловки казался чудным, поскольку не грозил увеличением вертикальной нагрузки.
