Майкл Коуни - Бронтомех!
— Организация тоже его получит, — заметил Ральф Стренг.
Но в целом миссия Синглтона прошла гладко, и все вздохнули с облегчением. Мы поняли, что теперь он будет главным в поселке, хотя прямо речь об этом не заходила.
Наши заработки, по-видимому, теперь тоже начислялись напрямую в Банке Вселенной, а обычные банкноты вообще больше не попадали в руки, поскольку банк отозвал всю наличность и объявил, что отныне она не является законным средством платежей.
В тот же день Синглтон получил сведения о наших назначениях на работу. Он созвал собрание и зачитал список в приятном неформальном стиле, отвечая на вопросы и давая пояснения по ходу дела.
— Кевин Монкриф, — дошел до меня. — Я вижу, Кев, что вы распределены на постройку судов. Это значит, что вы, как и большинство людей в поселке, продолжаете заниматься своим делом. Я сообщил Организации, что на конец недели у вас намечено важное испытание, и вам разрешили сохранить прибыль — или, разумеется, понести потери — еще в течение месяца, а уж потом вас переведут на стандартную шкалу оплаты. Неплохо, а?
Дела оказались гораздо лучше, чем я ожидал. Это означало, что если испытание пройдет успешно и поступят заказы, я, возможно, отложу деньжат, прежде чем попасть в лапы Организации. И, в любом случае, они не собирались отбирать мой бизнес — это уж точно. Мне разрешалось вести его за счет прибыли, а через пять лет распоряжаться накопленным капиталом.
Я оказался в лучшем положении, чем многие. Примерно двадцати колонистам предписали очистить большой участок к востоку от фермы Кли-о-По. У нашего инопланетянина дрогнули пеки, когда он услышал, что Организация собирается хозяйничать прямо у него под боком. Хоть бы землю у пего по крайней мере не отчуждали — пока…
Я жарил мясо аркоровы с грибами и мелко нарезанной картошкой — я все еще сохраняю земные вкусы, во всяком случае не решаюсь самостоятельно готовить более экзотические блюда, — когда за окном послышался шум машины, и звук хлопнувшей шикарной дверцы возвестил о прибытии Баркера. Я поспешно глотнул скотча, снял сковородку с плиты, выглянул в окно и успел увидеть две макушки.
Первая принадлежала Баркеру — за ней виднелась толстая шея, стиснутая воротничком.
Вторая была макушкой блондинки — долгожданной девушки для развлечений.
Я бросил взгляд в зеркало, посокрушался, что у меня вечно такой вид, будто я нуждаюсь в бритье и выпивке, и открыл дверь.
В мой скромный дом шагнула совершенно невероятная красавица, за ней маячила громоздкая фигура Баркера.
— Сюзанна Линкольн — Кевин Монкриф, — лаконично представил нас Баркер. — Кев, неужели я чую мясо? Это хорошо. Черт, да ты тут вроде выпиваешь. А как же мы?
— Привет, Сюзанна, — просипел я, ощущая себя на грани сердечного приступа.
— Кевин… Как у вас здесь мило. Все такое корабельное.
Я лихорадочно огляделся и увидел кучу вещей, которых раньше не замечал, всевозможное барахло из мастерской, оказавшееся в комнате: я забыл вынести промасленный мешок со скобами в углу, поршень на каминной полке, якорь под столом.
— Господи, — пробормотал я, поежился и снова посмотрел на Сюзанну.
У нее были абсолютно фантастические глаза — глубокие синие озера, и я смотрел и смотрел в них, забыв, какой бардак у меня в доме, забыв обо всем на свете, желая только смотреть в эти глаза…
— Кто-то собирается влюбиться с первого взгляда, — провозгласил Баркер, — а я собираюсь выпить. Черт побери, я вел машину от самого Инчтауна…
Она была облачена в легкое голубое платьице с полупрозрачной белой оборочкой вокруг шеи. Золотистые волосы спускались до плеч. Мне трудно было бы дать точное описание, потому что ее окружала эмоциональная дымка, затуманивающая мои глаза. Она посмотрела на меня ответным долгим взглядом и улыбнулась самыми краешками губ.
— Ладно, черт с вами, — проворчал Баркер. — Я сам себе налью.
Откуда-то издалека донеслось звяканье стекла о стекло.
— Налей и мне, Мортимор, — попросила Сюзанна.
Чары разрушились; мы пили, разговаривали, и я пытался притворяться, что ничего не случилось, что мы — три самых обычных человека, обсуждающих деловое соглашение. Я рассказал Сюзанне о мастерской, о поселке и об истории Риверсайда — насколько я ее знал — и немного пришел в себя. Однако Мортимор Баркер периодически насмешливо поглядывал на меня, а Сюзанна старалась не слишком часто встречаться со мной взглядом.
После того как мы поели, Баркер сказал:
— Сюзанна может переодеться в твоей спальне. О'кей?
Я взглянул на нее и снова потерял дар речи. Наконец я произнес:
— Я вас видел раньше. Не так давно — в поезде от Инчтауна. Я ехал на конференцию.
— Да. Наверно, это была я. Хотя я вас не видела.
— Я сидел сзади.
Разговор получался какой-то идиотский.
— Прекратите, Бога ради! — Баркер нетерпеливо ходил из угла в угол. Через час церемония. Мы должны подготовиться. Сюзанне нужно переодеться. Он подошел к окну и посмотрел на причал. — Народ уже собрался. — Он распахнул дверь спальни; к счастью, кровать я застелил. — Мисс Линкольн, заходите, переодевайтесь.
Сюзанна взяла сумку и исчезла.
Баркер налил себе еще и спросил:
— Что скажешь, Кев?
Он пытливо посмотрел на меня, на массивных губах блуждала раздражающая полуулыбка.
— Я не уверен, что она подходит для такой работы, — неожиданно для себя выпалил я.
Он удивился.
— Ты что, рехнулся? Да любой мужик будет сходить с ума по ней! А заодно и по твоей идиотской яхте.
Я попытался сформулировать свои сомнения.
— Ты сказал, что мы продадим яхту с помощью секса. Но я не уверен, что подумал именно о сексе, когда впервые взглянул на нее. В ней есть что-то… Что-то нежное, понимаешь, Морт? Мне кажется, что если там будет она, яхту, возможно, никто и не заметит.
— Ах, вот оно что! — Баркер вздохнул с облегчением. — Ты меня напугал, Кев. Твоя беда в том, что ты последнее время слишком редко общаешься с женщинами. Тебе кажется, что ты влюбился в эту девицу. Выбрось из головы. Поверь мне, дружище, все заметят твою яхту.
Но он успокоил меня ненадолго. Прошло несколько минут, и Сюзанна появилась на пороге спальни в бикини, лиф которого еле удерживался на полной груди. Не знаю, почему на меня так действует вид девушки в купальнике посреди обычной комнаты. То ли имеет значение контраст между пляжным костюмом и интерьером, то ли влияет какой-нибудь притаившийся во мне порочный фетишизм, который может объяснить только сексопатолог. Как бы то ни было, это было прекрасное зрелище. Я стоял вытаращив глаза, пока наконец не понял — а поняв, ужасно смутился, — что она не может двинуться, потому что я загородил проход…
