Владислав Былинский - Конструктор сущностей
Когда замыкается круг и возвращается минувшее, наша память уходит в глубины. В загадочные сновидения, которых ждешь и которым доверяешь. Путь, еще не пройденный, может начинаться у развилки, когда-то мелькнувшей в боковом стекле - у развилки, пропущенной в спешке, не замеченной из-за невнимательности или вследствие понятного желания двигаться быстро и комфортно. Вернись! Ты остался там - на перепутье. Здесь, в сырце реальности, - не ты, а лишь отражение твое. Одно-единственное плоское отражение: никому не нужное, потерявшее властелина. Секрет прост! Прояви наконец волю, пробудись по своему хотению, - только не торопись, ни в коем случае не раскрывай до срока глаз, ни случайно, ни с перепугу!
Богун смотрел на шар, - шар менял цвет. Стал он багровым, словно раскалился изнутри, и его зловещее свечение пульсировало в такт частому дыханию Элли. Богун, чувствуя, что полностью выложился и уже ничего не сможет исправить, поднялся в рост и огляделся. Повинуясь какой-то неясной мысли, он вручил ей волшебный реквизит: - Держи! Хорошая у тебя игрушка! Храни ее, девочка! Она ни слова не проронила: только метнулась к сокровищу своему, обхватила, к груди прижала... И тут - то ли сон наяву тронул его прозрачным крылом, то ли Шар что-то нашептал - закрутилось, мигнуло в мозгу горячечное видение: люди в пятнистой униформе, автоматные очереди, ночное шоссе, дым над вдребезги раскрошенной машиной... Мигнуло - и пропало, унеслось, скрылось в бездне несвершенного. Он хотел сказать что-нибудь в утешение, хотел предупредить неизбежную реакцию девочки - но не успел даже рта раскрыть. И ахнул, во все глаза глядя назад, на дома. Он увидел, как, оборвав все свои разговоры, жесты, перемещения, остановив дыхание, застыли, будто на голографической панораме, люди, звери и птицы; как прекратил падение снежный ком, сорвавшийся с крыши; как все вокруг замерло. Кто-то остановил время. Происходящее оказалось видеофильмом, который можно прервать по желанию зрителей; зрителей осталось двое - он и Элли. Ничего удивительного: не нужно забывать, кто она на самом деле. Лежащий на асфальте шар загудел, от него отделилась розовая полусфера и, расширяясь, прошла сквозь Богуна. Мир померк. Туманный сумрак заполнил вселенную от края до края. Миг назад Богун растерянно созерцал марширующего к гастроному господина, который высоко задрал ногу - да так и остался, напоминая своей неустойчивой позой кибера-затейника из Ролевого Парка; и вот на его месте - только слабое, нежное розовое свечение. - Получилось! - закричала Элли. - У меня получилось! - ее голос сорвался. От избытка чувств она начала приплясывать. - Теперь мама спасена! Волшебники, скорее заберите нас отсюда! Тут она, наконец, вспомнила о нем. И спросила тихо: - Вы друг или враг? Поклянитесь, что вы навсегда останетесь моим другом! Тогда я возьму вас с собой в Башню. Если вы сами этого захотите. - В башню? Он не знал, что с ней: помешательство или что-то еще. Впрочем, в сложившихся обстоятельствах... утопающий за соломинку... Он же не предполагал, не мог предположить, что бульдоги из ГБ тоже в деле. Залез козел в чужой огород. Теперь ему хоть в башню, хоть в саму Глухомань, лишь бы подальше. Ведь подрасстрельное дело! Но, чем бы не закончилось наваждение, - он защитит эту девочку. - Конечно, я твой друг! - с жаром сказал он. - Только, милая, объясни мне, о какой башне речь? И почему ты уверена, что там твою маму спасут? - Непременно спасут! Вот же моя мама: она просто спит тихонько, видите? Из ее сердца заберут все злое, все то, что не позволяет ей проснуться... почему у вас такие глаза? Вы не верите мне? Ну конечно, вы не верите... вас туда не впустят. Поверьте! Башня - это волшебное место. Это родина богатырей, умеющих изменять времена. Это царство прекрасных и всемогущих принцесс. Это страна, где нет невозможного! - Так уж и нет? - он неловко усмехнулся, завидуя ее взволнованности, наивной запальчивой вере; как же ей объяснить... - Смотрите! - воскликнула Элли. - Вот она! Она приближается к нам! Он всмотрелся в туман. И в самом деле - мелькнуло что-то в тумане! Мелькнуло раз, другой... Вдруг, словно кто-то нацепил ему на нос корректирующие очки, мешанина пятен обрела устойчивость. Из цветной круговерти, из величавых сияющих волн поднялась огромная, плывущая над миром и похожая на фрегат, невероятно высокая башня. Она возносилась к невидимому небу и терялась из виду там, где должны висеть облака; она поражала воображение. Элли, пританцовывая, махала рукой. У подножья башни обрисовались обычные, ничем не примечательные строения: жилые домики прижимались к ее периметру, как детишки к ногам отца. В отличие от самой башни, подернутой дымкой и словно бы мерцающей, строения эти отчетливо и резко всплывали из калейдоскопа движущихся теней. На пороге ближайшего к нему дома Богун увидел молодую женщину. Принцессу, прекрасную и всемогущую. И тогда он, отбросив прочь сомнения, поднял шар, обнял девочку за плечи - и сделал первый шаг навстречу растущему миражу.
Обращение Ремонтника к молодой и румяной Луне
Нет, я не спорю: существует некий объективный аспект сиюминутности, который называют реальностью и которым принято обосновывать разделение времен. Всякий здравомыслящий человек будет настаивать на полнейшем знании прошлых обстоятельств своих, на неподатливой завершенности истекшего мига, отныне и вовек подвязанного сознанием к огромному числу условно-постоянных вещей и условно-сбывшихся событий, - и при этом еще со вздохом посетует на переменчивую неуловимость скрытого от взгляда будущего. Но я склоняюсь к мысли, что в использовании этого аспекта бытия заложена методическая ошибка, ошибка совмещения самого понятия с его отражением в сознании, - логика подсказывает, что уж будущее никак не менее реально, чем наше сомнительное, капризно извивающееся в ловушке памяти прошлое; что связка времен сплошь заполняет собою громадье надпространства, доступного нашему восприятию лишь в моментальном срезе: мелькнет под пристальным взглядом - и тут же рассыпается на осколки, соединенные лишь гравитацией причин и следствий, - а кто не обманывался в причинах и не ошибался в последствиях? кто в наши дни станет всерьез уверять, будто реальность определяется нашими органами чувств, нашей короткой памятью и лукавым знанием мирового устройства? кто... ...я не исключение - нервное беспокойство ожидания и необходимость включать все новые, атрофированные жизнью свойства души причиняли огромные неудобства, эти неудобства повсюду обращались против меня, вынуждая в самых обычных ситуациях сознательно приглушать разбуженные силы. Я боялся за себя, за свою психику, за телесную свою оболочку, сердце могло не выдержать, сердце - всего лишь мышечный мешок, которому противопоказано долгое горение; я стал очень мало спать - погружаясь в сон, попадал в циклические вихри несвершенных предписаний, и не понимал даже, к каким временам и пространствам отнести их: то ли минувшее взывало ко мне, то ли еще не рожденные будущности, - но затем вспомнил я множество таких же дней и ночей в разных странах и эпохах, вспомнил или вообразил какая разница? - множество пробуждений, когда облик мой менялся, а имя сохранялось, - все эти вереницы повторений роднило с днем сегодняшним предчувствие скорого прихода, удивительно отчетливые зори, послушные руке слова, а еще - вещие сны; начала конденсироваться во мне совокупная память Созерцателей, - существ, без которых невозможно познание; и тогда пришла ко мне надежда... ...стало получаться, появилась вера, и я сказал себе: творение чувство пламенное, неразделенное; но вот однажды... ...за несколько месяцев предощутил я приход леди моей, я дал ей имя и внешность, и сны стали озаряться рассветным золотом, и головокружительная высь, стоило лишь закрыть глаза, вспыхивала среди беглых красок неба... ...ей требовалось найти наш мир и обнаружиться в нем; как только удается выбрать цель - действительность немедленно складывается в стрелу: таково фундаментальное свойство сна, называемого действительностью... ...она родилась давно, ее звезда далеко, но жизнь ее - не только ее жизнь; даже вечному существу не позволено присваивать вечность; даже самому премудрому демиургу сложно разделить слитое воедино, назвав нечто явью, отринув иллюзорное, разведя по сторонам свет и тени - полагаясь в этом на свой наилучший во вселенной вкус, следуя наивному порыву объять необъятное; даже бессмертной душе нужен прочный луч, связующий бездну Вневременья с миром смертных; его называют прозрением; его зовут любовью; любовь сильнее холодного профессионального волшебства... ...что-то движет нами, - что? И когда уже нет веры, когда растоптаны надежды и попрана любовь, - разве не вера, надежда, любовь вновь озаряют сны? И если смерть близкого человека кажется бессмысленной и непереносимо жестокой утратой, - разве от этого жизнь его перестает быть бесценной летописью, наполненной особым, еще не прочитанным смыслом? Но незачем гадать о смысле; видеть свет и идти на свет - вот все, что можно сказать о жизни; а смысл - он как музыка: звучит над землей и раздвигает небеса. Он есть, и он - оправдание наше.
