"На суше и на море" - На суше и на море. Выпуск 6 (1965 г.)
Чокроаминото создал корабль предельных глубин. Батискаф этот был рассчитан на проведение серьезных исследовательских работ на любых глубинах… Где батискаф? Что с его экипажем?
При спуске у острова Капри Пикар едва не остался навсегда на дне: батискаф застрял в толстом слое ила; на нем дважды самопроизвольно срабатывал аварийный автомат сброса балласта, и батискаф стремительно уходил вверх. Могло такое произойти с «Явой»? Исключено. Ну, а вдруг «Ява» всплывает, всплывает значительно быстрее, чем древний батискаф, а там, на волнах, ничего не подозревающая «Хризантема»… Удар о киль, рваная пробоина в корпусе поплавковой камеры… и батискаф снова погружается в пучину. Навсегда… Я выскользнул из салона и зашагал к радиорубке. Вызвать «Хризантему» было минутным делом. Но на Пархоменко мое разыгравшееся воображение мало действовало. Если экипаж «Хризантемы» погиб при попытке спасти батискаф, то почему шлюпка на месте? А потом «поцелуй» «Явы» не прошел бы безнаказанно для такой скорлупки, как «Хризантема». Если бы это случилось, то, пожалуй, ему не пришлось бы находиться на корабле. А главное, батискаф-то не обнаружен. Ладно, так и быть, он полезет и осмотрит днище. Я не удержался и позвонил в гидроакустическую.
– Ничего нового! - сердито ответила на мой вопрос Иринка. - Неужели я молчала бы? Тебе делать нечего, что ли?…
Вот так всегда Иринка со мною разговаривает. А в действительности она замечательная и умница большая. Она гидроакустик и гидробиолог нашей комплексной группы океанографической экспедиции. Вообще у нас отличный народ в группе, не первый год вместе выпытываем у старика Нептуна его тайны.
Но куда все-таки исчезла «Ява»?
Я возвратился в салон. Карл Янович, заложив руки за спину и чуть ссутулясь, медленно прохаживался вдоль мерцающего экранами приборного пульта.
– Одно, - говорил он глуховатым голосом, - остается одно - начать все снова. Прощупать каждый метр, каждую складку дна. Но убейте меня, - он развел руками, - не понимаю! Как корова языком слизнула. Мы обнаруживаем на дне ядра, да что ядра, гайки и то находим, а батискаф не разыщем! Что за дьявольщина! Такая техника…
Нина потупилась. Да, поисковая техника подвластна ей такая, о которой еще год назад можно было только мечтать. Но сегодня локаторы что-то «чудят»: то и дело появляются поля невидимости - какие-то мутные пятна. Нина твердо убеждена, что приборы в этом не виноваты, что это помехи, так сказать, внешнего происхождения. Однако обидно.
– Чем можем помочь? - спросил председатель комиссии. - У нас самые широкие полномочия.
– Не представляю, - пожал плечами Карл Янович. - Нет судна, оснащенного поисковой техникой лучше нашего «Океана».
Вошел Николай и положил мне на стол радиограмму от Пархоменко: «На «Хризантеме» никаких следов столкновения…»
– Делайте все, что сочтете необходимым. Мы тоже подумаем. Желаем успеха! - проговорил председатель комиссии. Экран телевизора погас.
– «Тоже подумают»! - проворчал Карл Янович. - Володя, передай наверх: пусть отключат всю внешнюю связь и дадут нам спокойно поработать… Вообще нас нет… - И он уселся перед пультом гидролокатора.
– Нина Васильевна! - позвал, не отрываясь от приборов, Карл Янович. - Дайте карту, где нанесены районы непросмотренного дна, и пригласите сюда Ирину Алексеевну.
Нина не шелохнулась. Она сидела, зажав виски ладонями. Глаза ее были широко открыты; почти круглые, блестящие, они чем-то напоминали глаза раненой птицы.
Эх Женька, Женька, друг мой!
– Что случилось? - повернулся Карл Янович к нам. - М-да, - проворчал он, выслушав меня. - Ну и что ж страшного? Работать, искать надо… Я жду, Нина Васильевна!
– Сейчас. Я сейчас. Одну минуту… - И, тряхнув головой, отгоняя остатки тяжелых дум, она пододвинула к себе карту. Ее рука с карандашом уверенно замелькала над столиком.
Когда появилась Иринка, Карл Янович жестом пригласил всех поближе к себе и предложил:
– У кого какая думка в голове, выкладывайте.
– Батискаф унесло неизвестное и, видимо, очень мощное глубинное течение, - сказал я.
– Почему тогда нет связи, - возразила Нина. - Я думаю, они погребены обвалом в каньоне.
Ирина присоединилась к мнению Нины. И тут меня черт потянул за язык.
– А что, если батискаф утащило возлюбленное Ириной Алексеевной чудовище глубин?
Иринка бросила на меня уничтожающий взгляд, а Карл Янович неопределенно пробормотал:
– Океан, океан… Искать надо.
На небе появились первые звезды. Сгоняя тяжелую духоту, с юга потянул ветерок. «Океан» на самом малом скользил, пеня волны. Вся армия приборов трудилась непрерывно. Шуршали ленты самописцев, мигали экраны, тихо пели тонические контролеры. Искали всюду. В глубоких и узких подводных расселинах, в многометровых слоях ила, в толщах океана, наверху в волнах…
Николай Андреевич Коротков был маг и чародей в своем деле. Не раз крупнейшие клиники и институты наперебой предлагали ему сменить шаткий пол корабельного лазарета на солидный кабинет. Он благодарил, обещал подумать, даже соглашался, но подходило время отхода экспедиционного судна, и Николай Андреевич появлялся на его борту. Говорили: если не позднее часа после смерти обратиться к Короткову, возвращение к жизни обеспечено. Но теперь, то ли это был чрезвычайно тяжелый случай, то ли что другое, ему не удалось привести в себя человека с «Хризантемы». Жизнь в нем медленно угасала.
Николай Андреевич зашел к нам усталый и расстроенный. Он присел в кресло рядом с моим столиком и вытащил трубку. На мой немой вопрос отрицательно покачал головой.
– Ничего. Он умрет, а я даже не смогу сказать, отчего. Только что закончился консилиум. У телекамеры были все светила медицины… Что это? - вдруг прервал он свой рассказ и кивнул в сторону экрана.
Карл Янович мельком взглянул и поморщился.
– То же, что и у нас, - непонятное явление, - сказал врач. - Изображение без всяких видимых причин начинает расплываться, и появляется вот такая муть. На том же месте?
– Да, - ответила Нина.
– На что другое, а на скуку в начавшиеся сутки не пожалуешься, - вздохнул Николай Андреевич. - А я так надеялся, что кок с «Хризантемы» поможет разгадать хотя бы эту загадку моря.
– И много таких загадок? - осведомился я.
Коротков посмотрел на меня.
– Много. Неужели не знаете? Впрочем, если бы знали, не спрашивали. С незапамятных времен передается немало легенд о море. Одни из них просто вымысел, в основе других лежали, вероятно, какие-то реальные события и происшествия. Эти истории довольно живучи. И не удивительно. Люди вообще только краешком глаза заглянули в этот мир, полный тайн и неисчерпаемых богатств, тайн, крепко хранимых. Девушки, я закурю? Спасибо.
