Мик Фаррен - Ковбои ДНК
– Какое предложение?
– Предложение изменить погоду.
Рив был впечатлен.
– Так вы что, действительно можете это?
– Разумеется, – он показал наверх, на свой чемодан, стоявший на багажной полке. – Вон мой старый добрый разрушитель с ограниченным полем, я сам вытащил его из ничто несколько лет назад, и с тех пор у меня никогда не было недостатка в еде, выпивке или женщине.
– И что же конкретно вы делаете?
– Все проще некуда, сынок. Я устанавливаю разрушитель посередине какого-нибудь одуревшего от скуки старого стазис-города, пинаю его пару раз, чтобы он начал работать, и дело в шляпе. Погода им обеспечена. Дождь, снег, зной, молния, туман – сколько угодно погоды. Ну, правда, это не всегда бывает так, как в прежние времена. Одна и та же погода не держится у меня больше десяти минут, а время от времени ситуация может немножко выйти из-под контроля, и они могут получить ураган или землетрясение, или еще что-нибудь вроде этого, о чем мы, в общем-то, вроде как не договаривались. Когда происходит что-нибудь такое, мне приходится быстренько убираться из города, но в конце концов все остаются довольны.
Рив поскреб в затылке.
– А что происходит с людьми, когда они получают свою погоду? У нас в Уютной Щели никогда не было ничего подобного.
Человек Дождя снова рассмеялся.
– Да, сынок, на это стоит посмотреть! Они просто сходят с ума. Пляшут на улицах, поют, кричат. А женщины – эх, парень, ты бы посмотрел, что творится с женщинами! Ну а я – понимаешь ли, поскольку я все это и затеял, то старый добрый Человек Дождя оказывается в очереди самым первым.
– Да, похоже, вам живется неплохо!
Человек Дождя кивнул.
– Конечно. Только вот в большинстве городов люди через несколько дней устают от погоды и начинают ныть, чтобы все снова стало, как прежде. И тогда они платят мне, я выключаю Уилбура – так я зову свой разрушитель, – и мне приходит пора двигаться дальше. Впрочем, как ты сказал, это не такая уж плохая жизнь.
Билли начал проявлять интерес к разговору. Он посмотрел на Человека Дождя.
– Судя по вашим словам, вы питаете не очень-то большое почтение к стазис-городам?
Тот покачал головой.
– Вообще не питаю, а видел я их, должно быть, больше сотни, с тех пор, как у меня завелся старичок Уилбур.
– А что в них такого плохого?
– Да ничего в особенности. Просто они так чертовски самодовольны! Понимаешь, они сидят там, в поле действия своего генератора, и получают все, что им нужно, по транспортному лучу. И через некоторое время они начинают зацикливаться сами на себе, они отказываются верить, что существует еще что-нибудь, кроме их маленького мирка. Они начинают становиться чертовски узколобыми, а некоторые так вообще становятся просто маньяками.
– Маньяками?
– Вот именно. Все эти маленькие городки вечно ловятся на какой-нибудь идиотской мелочи и строят всю свою жизнь вокруг нее.
Билли заинтересованно спросил:
– И Галилея такая же?
– Ну да, они там все сумасшедшие.
– Сумасшедшие?
– Да, они повернуты на работе. Представь себе: все, что им нужно, приходит к ним по транспортному лучу, и тем не менее работа у них там что-то вроде религии. Они постоянно заняты этой своей бессмысленной работой – тяжелый физический труд часов по десять в день. Эти их безумные священники держат их насчет этого очень строго. Хуже некуда, если тебя в этом месте загребут за бродяжничество. Тебя заставят целыми днями дробить камни треклятой кувалдой. Ты не поверишь, как они там обращаются с людьми, в этой самой Галилее.
Билли был встревожен.
– И в это место мы сейчас направляемся?
Человек Дождя мрачно кивнул:
– Если бы я был на вашем месте, ребята, я бы дернул оттуда к чертям собачьим как можно скорее. Это плохое место для бродяг и праздношатающихся.
Некоторое время они ехали в молчании, думая каждый о своем. За окнами экипажа простиралась бесконечная сияющая равнина. Часа через два кучер наклонился к ним и прокричал:
– Мы въезжаем в ничто, так что лучше включите свои генераторы!
Билли щелкнул кнопкой своего ПСГ и взглянул на Человека Дождя.
– А разве у дилижанса нет собственного генератора?
– Конечно, есть, он под этим брезентовым пологом сзади; но это старый потрепанный кусок металлолома, так что на него не стоит очень-то полагаться.
– А зачем нам вообще въезжать в ничто?
Человек Дождя посмотрел на него, как на имбецила:
– А как, по-твоему, вообще можно попасть куда-нибудь, черт побери, если не въезжать в ничто?
– Но откуда кучер может знать, куда ему ехать?
– А он и не знает.
Билли и Рив недоуменно переглянулись.
– Тогда как мы сможем куда-то попасть?
– Тут все дело в ящерицах.
– В ящерицах?
– Вот именно. Эти старушки, похоже, когда попадают в ничто, точно знают, куда им надо идти. По крайней мере, обычно они выходят как раз там, куда предполагалось.
– Обычно?
Билли внезапно понял, что его жизнь находится в руках огромных, неуклюжих зеленых монстров, которых он видел сидящими и чешущими себе брюхо на улице в Псодухе.
– Иногда дилижансы не возвращаются, – пожал плечами Человек Дождя. – Именно поэтому люди не очень-то любят ездить с места на место.
Билли уставился в окно, за которым клубы цветного тумана вспыхивали, смешивались друг с другом и затем вновь выцветали до вездесущего серого цвета. Если не считать редких толчков, ничто не указывало на то, что дилижанс вообще движется в каком-то определенном направлении. Созерцание ничто наполнило Билли глубоким унынием, для которого он не мог найти логической причины. Он задумался над тем, что Человек Дождя рассказал им о Галилее. Похоже, они действительно здорово себе напортили, потеряв Малыша Менестреля. Билли не хотел закончить свои дни каторжником у каких-то религиозных фанатиков.
А потом они внезапно выехали из ничто, и вот дилижанс уже катил по полоске голой пыльной пустыни. Под раскаленным красным небом не росло ничего, кроме перекрученных колючек и чахлых кактусов. В отдалении Билли смог разглядеть что-то похожее на городские стены.
Когда они подъехали ближе, город оказался угрюмым, отталкивающим местом. Он был обнесен высокой белой стеной, за которой маячили островерхие крыши темных строений. По-видимому, дилижанс направлялся к воротам довольно зловещего вида, сделанным из какого-то черного металла с рельефным рисунком. И тут Билли увидел кое-что, от чего его затошнило.
За пределами стен, в нескольких ярдах от ворот, стояла невероятных размеров виселица. Она была похожа на какое-то угловатое дерево или мачту древнего корабля, затонувшего в песке. На виселице болталось, наверное, добрых пятьдесят трупов – мужчин, женщин и детей. Мрачные вороны кружили над отвратительным сооружением, время от времени поклевывая мертвецов.
