Филип Дик - Кланы Альфанской Луны
Джекоб Симион в отчаянии всплеснул руками.
— Люди, в-вам безразлична наша судьба, потому что мы не… не такие чистые, как вы. Я возвращаюсь в Гандитаун к своему клану. Если ему суждено погибнуть, я умру вместе со всеми. — Он поднялся, с грохотом отодвинув стул. — Предатели, — добавил геб, направляясь к двери и волоча ноги, как и все его соплеменники.
Остальные делегаты смотрели на него равнодушно. Даже Аннет Голдинг, обычно заботившаяся обо всех и обо всем, не казалась смущенной.
И вдруг Габриель Бейнс ощутил мимолетную печаль ибо всех их ждала одна судьба; каждого — пара, поли, шиза и даже мана — коварное предназначение незаметно толкало на одни и те же рифы. Их могла постичь та же участь. В любую минуту. «А если это случится с кем-то из нас, — понял Бейнс, — идти нам будет некуда. Что будет с гебом без Гандитауна? Хороший вопрос».
— Подожди, — громко сказал он.
Небритый, запущенный Джекоб Симион остановился у двери. В запавших глазах геба вспыхнула искра надежды.
— Вернись, — сказал Габриель Бейнс и обратился к остальным, особенно к наглому Говарду Стрэву: — Мы должны действовать сообща. Сегодня Гандитаун, завтра Гамлет-Гамлет, мы или шизы. Захватчики переловят нас одного за другим, пока не останется только Да Винчи Хейтс. — Неприязнь к Стрэву привела к тому, что в голосе его прозвучала резкая нота. Для него самого это было почти незаметно. — Я официально голосую за то, чтобы все наши усилия направить на возвращение Гандитауна. Мы должны ВЫСТУПИТЬ против них.
«Среди звериного помета, куч мусора и ржавеющих останков машин», — добавил он мысленно и скривился.
— Присоединяюсь, — сказала после небольшой паузы Аннет Голдинг.
Все проголосовали — только Говард Стрэв оказался против.
Решение приняли.
— Стрэв, — оживленно заговорила Аннет, — поручаю тебе производство того чудесного оружия, которое ты так нахваливал. Вы такие храбрые, вот мы и предоставим вам провести атаку на Гандитаун. — Габриелю Бейнсу она сказала:- А вы, пары, организуете это. — Теперь, когда решение было принято, она выглядела совершенно спокойной.
— Нужно заметить, что если война разыграется в Гандитауне и вокруг него, разрушения не коснутся других поселений. — Ингрид Хибблер повернулась к Стрэву. — Ты подумал об этом?
— Представь себе сражение в Гандитауне, — буркнул Стрэв. — Бродить по пояс в… — он оборвал фразу, потом обратился к Джекобу Симиону и Омару Даймонду. — Нам понадобятся все святые, имеющие видения, и все пси, каких вы сможете найти среди шизов и гебов. Мы сможем их использовать?
— Думаю, да, — ответил Даймонд.
Симион кивнул.
— С чудесным оружием из Да Винчи Хейтс и способностями святых гебов и шизов, — сказала Аннет, — мы сможем не только защищаться.
— Если бы знать полные имена захватчиков, мы могли бы составить их нумерологический график, обнаружить их слабые стороны. Или если бы знать точные даты их рождения… — заметила мисс Хибблер.
— Я думаю, — прервала ее Аннет, — оружие манов плюс организованные силы паров, в соединении со сверхъестественными силами гебов и шизов будут более эффектны,
— Спасибо, что не пожертвовали Гандитауном. — Джекоб Симион с немым восторгом смотрел на Габриеля Бейнса.
Впервые за долгие месяцы и даже годы Бейнс почувствовал, как тают все его фобии. Он наслаждался ощущением безоблачного счастья, близким к эйфории. Его любили. Пусть это был всего лишь геб, но для него значило многое.
Чувство это напомнило Бейнсу детство, когда он еще не был паром.
7
Шагая по грязной, до предела замусоренной главной улице Гандитауна, доктор Мэри Риттерсдорф сказала:
— В жизни не видела ничего подобного. С клинической точки зрения все это полнейшее безумие. Все эти люди — законченные гебефреники. Страшно, страшно больные.
Что-то в глубине души говорило ей, что она должна поскорее покинуть это место и больше никогда сюда не возвращаться. Вернуться обратно на Терру, вновь работать консультантом по семейным делам и забыть, что когда-то была здесь.
А она еще хотела подвергнуть этих людей психотерапии…
Она поежилась. Даже хемотерапия или электрошок не дали бы здесь особого эффекта. Это была последняя стадия болезни, когда уже слишком поздно что-то делать.
Дэн Мэйджбум, молодой агент ЦРУ заметил:
— Значит твой диагноз — гебефрения? Можно готовить официальный рапорт? — Он взял ее под руку, помогая обойти какую-то дохлятину. В послеполуденном солнце ребра животного походили на зубья большой вилки.
— Да, это очевидно, — ответила Мэри. — Ты видел останки крысы на полу хижины? Буквально блевать тянет. Сейчас никто не живет в такой грязище… ни в Индии, ни в Китае. Словно мы вернулись на четыре тысячи лет назад. Вероятно, так жили синантропы или неандертальцы… конечно, без ржавеющих тракторов.
— На корабле мы можем выпить, — сказал Дэн Мэйджбум.
— Никакой алкоголь мне не помогает. Знаешь, что напоминает мне это ужасное место? Старую дешевую квартиру, в которую переехал мой муж после того, как мы расстались.
Мэйджбум уставился на нее.
— Ты знаешь, что у меня был муж, — сказала Мэри. — Я же говорила тебе. — Она задумалась, почему его удивило ее замечание. По пути на Альфу она открыто рассказывала о своих семейных проблемах, находя в нем благодарного слушателя.
— Вряд ли это подходящее сравнение, — сказал Мэйджбум. — Условия, царящие здесь, имеют все признаки группового психоза, а твой муж никогда не жил таким вот образом: ведь у него не было умственных расстройств.
— Откуда ты знаешь? — спросила Мэри, резко остановившись. — Ты же никогда не встречался с ним. Чак, несомненно, болен, у него скрытые признаки гебефрении. Он всегда уклонялся от социосексуальной ответственности. Я рассказывала, что никак не могла заставить его найти работу, гарантирующую приличный заработок. — Она вдруг сообразила, что Мэйджбум тоже работник ЦРУ, поэтому трудно ждать от него какого-то сочувствия. Мэри решила оставить эту тему: здесь и без этого было достаточно паршиво.
То тут то там гебы, как они сами исключительно точно называли себя, принимая во внимание род их болезни, тупо таращились и бессмысленно щерили зубы, при этом, правда, не выражая особого интереса.
Дорогу переходила белая коза. Мэри и Дэн Мэйджбум остановились — у них не было опыта обращения с козами. Животное прошло мимо.
«По крайней мере, — подумала Мэри, — эти люди безвредны».
Гебефреники на всех стадиях болезни были лишены агрессивных импульсов. Угрозу представляли другие больные, и встреча с ними была неизбежна. Особенно следовало опасаться маниакально-депрессивных типов, которые в высшей фазе заболевания могли быть крайне деструктивными.
