Кен Лю - Королевские милости
– Совершенно верно, – с торжеством согласился Киджи. – Если народ Аму снова начнет рыдать и попросит тебя о помощи, когда его братья и сестры умирают, неужели ты заткнешь уши и будешь наслаждаться закатами на острове Аралуджи? Несомненно, он станет еще прекраснее благодаря дыму и пеплу горящих городов.
Тутутика прикусила нижнюю губу и вздохнула.
– Интересно, это мы руководим смертными или смертные ведут нас за собой?
– Тебе не уйти от тяжелых аргументов истории, – заметил Киджи.
– Прошу тебя, оставьте Аму в покое.
– У войны собственная логика, сестричка, – сказал Фитовео. – Мы можем ее направлять, но не контролировать.
– Урок, который смертные должны получать снова и снова… – начала Рапа.
– …Но усвоить не в силах, – закончила Кана.
Тутутика обратила взгляд к забытому Мапидэрэ.
– Тогда нам следует пожалеть этого человека, чья работа будет уничтожена. Великих людей никогда не принимает их собственное время. А «великий» редко означает «хороший».
Богиня подплыла к Мапидэрэ, и ее голубые шелковые одежды распахнулись, став похожими на спокойное небо. Ее пави, золотой карп, чья мерцающая чешуя ослепила императора, плыл по воздуху как живой воздушный корабль.
– Иди, – сказала Тутутика, – у тебя больше не осталось времени.
«Это был лишь сон, – подумал император. – Некоторые сны важны: символы, знамения, взгляды, полные смысла, – но другие всего лишь бесполезные творения лихорадочного разума. Великий человек должен обращать внимание только на те, которые могут быть правдивыми».
Многие поколения короли Ксаны мечтали заслужить уважение остальных островов Дара. Жители других королевств Тиро, расположенных ближе друг к другу и более населенных, всегда с презрением относились к удаленной Ксане: комедианты Аму смеялись над их акцентом, купцы из Гана обманывали клиентов из Ксаны, поэты Кокру представляли Ксану как землю, населенную людьми, лишенными элементарного воспитания, немногим лучших варваров, живших на островах Дара до Колонизации. Оскорбления и унижения стали частью воспоминаний каждого ребенка из Ксаны, встречавшегося с чужаками.
Уважение может принести только сила. Народы Дара должны были трепетать перед могуществом Ксаны.
Подъем Ксаны занял долгие годы.
С незапамятных времен дети Дара делали шары из бумаги и бамбука с подвешенными к ним свечами, отправляли бумажные суденышки дрейфовать в темное ночное небо над бесконечным океаном, и крошечные островки горячего воздуха парили в небе точно сияющие медузы.
Однажды ночью король Дэзан, отец Мапидэрэ, наблюдал за детьми, игравшими с летающими светильниками у дворца, и его посетило озарение: такие сферы, если их хорошенько защитить, могут оказать решающее влияние на исход сражения.
Дэзан начал с шаров, сделанных из слоев шелка, которые закрепляли на каркасе из проволоки и бамбука. Они летали благодаря горячему воздуху из горящих резервуаров, наполненных болотным газом. Один или два солдата находились в гондоле и исполняли роль разведчиков, способных обнаружить засаду или приближающийся флот противника. Со временем Дэзан стал использовать огненные бомбы – кувшины с липкой смолой, смешанной с горячим маслом, которые выбрасывали из гондолы.
Так шары превратились в оружие нападения.
Другие королевства Тиро быстро скопировали изобретение Ксаны, но затем инженер из Ксаны, Кино Йе, узнал про бесцветный, лишенный запаха газ легче воздуха. Такой газ можно было отыскать только на бурлящем озере Дако, которое находилось у склона горы Киджи. Стоило наполнить им герметично закрытые резервуары, как газ позволял поднимать значительный вес, а сам корабль мог оставаться в воздухе сколь угодно долго. Такие корабли приводили в движение огромные, похожие на крылья, весла, и они сразу получили неоспоримое преимущество перед ненадежными воздушными шарами, которыми располагали другие государства.
Более того, воздушные корабли с их деревянными корпусами и шелковыми парусами оказались смертельно опасными для воздушного флота врага. Всего несколько таких кораблей могли рассеять или даже уничтожить целую флотилию воздушных шаров, если заставали ее врасплох.
Существовал только один эффективный способ борьбы с воздушными кораблями – дальнобойные стрелы, которые запускались при помощи ракет фейерверка, но они стоили дорого и оказывались еще более опасными для кораблей, находившихся на поверхности воды, когда падали вниз, описав длинную дугу и все еще продолжая гореть.
Король Дэзан довольствовался тем, что заслужил уважение других королевств Тиро. Его наследник, молодой и амбициозный король Реон, решил, что должен осуществить другую мечту – мечту, о которой не помышляли со времен ано: покорить все королевства Тиро и объединить острова Дара.
При помощи огромных воздушных кораблей флот и наземные войска Ксаны одерживали одну победу за другой. Королю Реону потребовалось тридцать лет жестоких войн, чтобы покорить все шесть королевств Тиро. Даже великий Кокру со своей знаменитой кавалерией и умелыми фехтовальщиками не смог устоять против Ксаны в открытых сражениях. Последний король Кокру бросился в море, когда пала столица Чаруза, – не смог вынести даже мысли, что станет обнаженным пленником при дворе Реона.
После этого Реон объявил себя повелителем Дара и взял имя Мапидэрэ, первого императора, ощущая себя родоначальником новой власти, способной изменить весь мир.
– Время королей прошло. Я король королей.
Наступил рассвет, но императорская процессия не сдвинулась с места, потому что Мапидэрэ продолжал лежать в своем шатре. Боль в животе стала такой сильной, что он не мог подняться, даже дыхание требовало огромных усилий.
– Пошлите самый быстрый воздушный корабль за наследным принцем.
«Я должен предупредить Пуло о предстоящей войне, – подумал император. – Боги ее предсказали. Но вдруг ее еще можно предотвратить – ведь сами боги признают, что не могут контролировать войну».
Кастелян Горан Пира наклонился к его трепещущим губам и кивнул, однако в его глазах появился блеск, которого император не заметил, потому что мечтал о своих великих проектах. Как много еще предстояло сделать, столько задач осталось нерешенными!
Пира призвал премьер-министра Луго Крупо в свою палатку, крошечный скромный купол, соседствующий с грандиозным шатром императора, – так краб-отшельник прячется возле тридцатилетней раковины.
– Император очень серьезно болен, – сказал Пира, однако его рука, державшая чашку с чаем, сохраняла твердость. – Никто, кроме меня, не знает, как далеко зашла болезнь, а теперь это стало известно и тебе. Он попросил призвать наследного принца.
