Игорь Алимов - Академия Шекли (сборник)
Собственно, «Назгул» уже вовсю орудовал у планеты: установил мощное информационное поле и взял на себя контроль за всеми потоками байт и прочих импульсов, испустил из чрева пятнадцать тяжёлых шлюпов планетарного подавления, которые за считаные минуты перечпокали все торчавшие на орбите спутники и блокировали три небольшие станции – там сейчас заканчивалась зачистка: орудовали легионеры Гарамника, и Ларс сильно не завидовал обитателям станций, ибо Гарамник всегда выполнял приказы буквально. Крейсер тем временем вышел на подходящую орбиту и приготовился к десантированию.
С планеты по одному из шлюпов зафигачили ракетой – и как только заметили, черти? – но ракета, само собой, не пролетела и половины расстояния.
Дракон лишь усмехнулся.
Потом с Д-1560 на орбиту потянулось вразнобой пять штук разнокалиберных кораблей, но шлюпы лениво, походя расстреляли их десятком экономных выстрелов.
Дракон оскалился.
Знали бы они там, внизу, с кем связались. Наверное, уже все волосы в панике вырвали, носятся с перекошенными рожами: что? откуда? как? почему?
Ха! Спокойно, ребята. Нарисовалась небольшая чрезвычайная ситуация. В связи с чем мы вас маленько побеспокоим. Буквально чуть-чуть. Не волнуйтесь, много времени это не займёт.
Что не было понятно Ларсу – так это зачем вырезать на Д-1560 всё население. Можно было бы просто пожечь космопорты с орбиты, отстрелить спутники блокады, и всё – сидите себе в тишине, покое и полном отрыве от коллектива. Но приказ звучал недвусмысленно. И – начальству виднее.
– Время! – гавкнул Дракон, и тут же по полу загрохотали ботинки: когорта грузилась в десантные боты. – Готовность минута!
Ларс запрыгнул в капитанский бот, и рядом тут же стукнули ботинки Эв. Дисплей был уже активирован заместителем, и Шоербезен, пристёгиваясь, слинковался с компом бота – тактическая карта тут же переместилась на лицевой щиток.
На высокой ноте взвыла сирена, и боты когорт Дракона и Куйберга выплюнуло в космос. Десантирование Чёрного легиона началось.
4
Эвелин ван дер Хаас была не вполне человеком.
То есть внешне Эвелин являла собой прекрасный образчик самки вида хомо сапиенс. Даже слишком прекрасный, с явным уклоном в совершенство. Как и любой синт. Если только генетическое программирование не подразумевало намеренного уродства или это уродство не стало результатом тривиального сбоя, проистекшего из халатности специалиста по синтеху. Тогда, конечно, получался брак. Брак – он везде бывает. Куда без брака?
Синтехник, ваявший Эвелин, не допустил ни одной ошибки.
Она успешно родилась в четырнадцать лет. Наведённые воспоминания о безмятежном детстве, которое Эв никогда не выпадало пережить, были исключительно радужными, и даже виртуальная смерть образов родителей тоже была нестрашной и практически нетравмирующей, а так – навевала лишь воздушную грусть, не более того. Эвелин оказалась последней представительницей давно уже не существовавшего рода ван дер Хаас. Ушедшие в небытие фамилии часто возрождались в синтах. Одно время это стало даже модно – иметь в доме синта по имени Шикльгрубер или, скажем, Эль Греко.
Чудо обыденной генной инженерии Эвелин ван дер Хаас явилась в мир с всепоглощающей любовью и преданностью к Ларсу фон Шоербезену – своему одногодку, который, в отличие от Эв, честно прожил свои четырнадцать лет, а не вышел точно в этом возрасте из синтехсарка, чистый и новенький, без единой царапины, болячки или, там, синяка. Но это ничего не меняло: жизнь Эв была сосредоточена вокруг Ларса и для Ларса. Как заказ Эвелин не представляла собой чего-то чрезвычайного – обычный вариант стерильной любовницы-телохранительницы, и с первым своим предназначением она столкнулась практически сразу. Ларс плохо пах, был слюняв, неловок и ровным счётом ничего не умел – но это был он, Ларс, единственный и неповторимый. Так что на второй день знакомства, когда Шоербезен-младший оправился от потрясения, вызванного новыми физиологическими ощущениями, Эв ненавязчиво взяла дело его сексуального воспитания в свои нежные, но сильные руки: она приласкала дичившегося мальчика, потом незаметно рассталась с символической одеждой, Ларс сам не понял, как вошёл в неё и буквально тут же финишировал, а потом долго слюнявил шею и грудь Эв, не будучи в силах совладать с эмоциями.
Дело пошло.
Через пару недель Шоербезена-младшего было не узнать: он превратился в сексуально озабоченного и совершенно ненасытного самца, с безбрежной энергией молодости желавшего постоянного – с каждым днём всё более и более изощрённого, с фантазией, с изюминкой, да о-го-го какой изюминкой – удовлетворения. Эв тихо млела от наведённого счастья и раскрывала перед Ларсом всё новые возможности, которых у неё ещё оставалось в избытке.
А ещё Эв показала ему свою катану.
Ларс был заворожён блеском смертельного лезвия. В голове его что-то ярко вспыхнуло. Вспыхнуло и заклинилось.
Оружие.
Средство поставить мир на колени. Заставить считаться с собой и со своими взглядами на вещи. Ну конечно. Мамацао!
Ларс осторожно баюкал катану в руке, любуясь совершенной формой клинка. Эв стояла рядом с мягкой улыбкой на припухших от страстных лобзаний губах, и когда её хозяин, её господин, её бог неумело взмахнул клинком, прильнула к нему, повторяя его тело, взяла за руку с мечом, повела в нужном направлении: вот так, смотри. А потом – так.
Шоербезен-младший на некоторое время даже забыл о том, как чертовски приятно завалить Эв на ближайшую горизонтальную поверхность. Он сказал девочке: покажи! – и она показала. Эв танцевала перед ним древний танец, и меч танцевал вместе с ней – то взлетая высоко, чуть не вонзаясь в потолок, то неуловимо исчезая за спиной и выпархивая совсем с другой стороны и в другой руке.
Это продолжалось почти час, и охваченный внезапным порывом Ларс пожелал выйти за пределы бокса. Немедленно. Будущий Дракон осмелел. Возможно, внешний мир был не так безнадёжен и бесполезен.
Это стоило проверить.
Они и вышли: впереди Эв, а за ней Шоербезен-младший. Вышли туда, где Ларс не был уже столько лет.
Поначалу было так себе: спешащие по своим делам сограждане, завывания проносящихся в близкой трубе пневмовагенов, ароматы нехитрой еды, которую готовили в забегаловке на углу, синтетический привкус воздуха – уровень, на котором обитали Шоербезены, не представлял из себя ничего выдающегося. Таких уровней десятки тысяч.
Хотя для Ларса всё внешнее ещё было в новинку, но особого интереса он не испытывал. Скорее – скуку. Они шли и шли – через некоторое время Ларс чувствовал уже раздражение и злость: какого чёрта его понесло из дома? Чего ради он тащится неизвестно куда? Он взглянул на Эв – для чего пришлось обернуться, ибо девочка незаметно переместилась за левое плечо, сзади и немного сбоку. Зря он это затеял. Напрасно. Лучше было бы покувыркаться с киской – он про себя окрестил Эв киской – на полу. А вот интересно…
