Филип Фармер - Последний дар времени
В здешних краях такого дерева не было.
Грибердсон сообщил, что за все эти дни сумел выучить лишь несколько слов на языке чужаков, из которых с большим трудом можно построить несколько фраз. По его мнению, язык возник где-то на юге, оттуда же, по всей видимости, дикари принесли и бумеранги. Может быть, из Иберии, или из Северной Африки.
- Я считаю, путешествие на юг нам не повредит, - сказал Грибердсон.
Он откусил кусок жареной козлятины и добавил:
- И вообще, надо побыстрее убираться отсюда, чтобы не пришлось зимовать. Зима в южных краях должна быть мягче, идти будет нетрудно. Кроме того, не мешает нам осмотреть перешеек между Африкой и Испанией, да и саму Северную Африку.
- А разве не опасно так далеко уходить от корабля? - спросил Драммонд. - Я согласен, что изучение южных районов было бы совсем не лишним. Но мы должны помнить, что наша гибель...
- Это гибель экспедиции, гибель единственного шанса изучить Мадленскую эпоху. Нет, мы не имеем права отдаляться от базы. Здесь мы держим ситуацию в руках. Стоит нам уйти, и мы сразу же станем беззащитными перед любой случайностью. Мы должны...
- Все, что может случиться с нами на юге, может случиться и здесь, сказал Грибердсон. - Подумайте как следует. До осени остался еще месяц. За это время мы сможем обсудить любые детали.
- А тем временем я, - вмешался фон Биллман, - изучу язык вотаграбов. Вы не будете возражать, если я вас покину и найду гостей.
- Вовсе нот. Кстати, я хотел обратить ваше внимание вот на что. Неплохо было бы взять на анализ кровь вотаграбов, если вас, конечно, это не затруднит.
- Сейчас же возьму оборудование и приступлю к работе, - сказал польщенный немец, вставая.
- Лучше завтра.
Грибердсон улыбнулся.
- Нам необходимо поговорить о политике в отношении вотаграбов. Нужно, чтобы каждый четко понял нашу позицию. А это не так просто, потому что объясняться с ними мы можем лишь с помощью знаков.
Было очень поздно, когда погасли огни и усталые ученые, воташимги и гости легли спать. Но Грибердсон был доволен, он убедил туземцев, что между племенами возможна дружба. На следующее утро фон Биллман уложил в ранец внушительный сверток и вышел в сопровождении двух вотаграбов, нагруженных приборами и инструментами.
Он был в отличном настроении и шутил.
Вотаграбы не понимали слов, но догадывались, что он шутит, и улыбались за компанию.
Провожая его взглядом, Речел спросила:
- Разумно ли с нашей стороны отпускать его одного, Джон? Грибердсон не ответил. У него выработалась привычка, особенно в общении с Речел, не отвечать на вопросы, которые не нуждались в ответе.
Речел поджала губы и взглянула на Драммонда. Тот пожал плечами и отошел.
Драммонд понимал, что Речел хочет заручиться его моральной поддержкой, прежде чем начать говорить с Грибердсоном о его прошлом.
Но фон Биллман ушел столь неожиданно, что они растерялись. Казалось, с приходом Грибердсона все выяснится, но вот он здесь и по-прежнему неприступен. Но если даже он ответит на все вопросы, что тогда? Им еще долго жить и работать вместе. Речел упорно отвергала любые подозрения о том, что Грибердсон занял должность руководителя экспедиции при помощи грязной игры.
Драммонд с оттенком иронии интересовался у жены, откуда такая уверенность в непогрешимости начальника.
Речел ссылалась на подсознательное чутье, на женскую интуицию, пусть иррациональную, но всегда безошибочную. Интуиция говорила ей, что Грибердсон не преступник и не маньяк. Она знала, что Джон - очень гуманная личность, как моль знает, что летящий предмет - не летучая мышь. Когда она сказала об этом Драммонду, тот рассмеялся и спросил, как могло случиться, что Речел стала доктором зоологии?
Рассердившись, Речел заявила, что он напрасно не верит в ее интуицию, которая в свое время подсказала ей, что Силверстейн сильный человек, хороший муж и что он ее любит. Время показало, что она ошибалась. Вполне может быть, что она ошибается и сейчас. Эти слова задели Драммонда за живое, и ссора разгорелась вновь.
4
Лето промелькнуло быстро, и на смену ему пришла короткая осень ледниковой эпохи. Грибердсону не давала покоя мысль о путешествии к югу, хотя бы и кратковременном. Но здесь, на этой небольшой территории, оставалось еще столько работы, что, казалось, любой перерыв мог лишь причинить ущерб делу. Грибердсон сверх собственных ожиданий продвинулся в изучении языка воташимгов, пополнив свой словарный запас. Язык этот, довольно неудобный для обмена интеллектуальными идеями, открывал на удивление широкие возможности для передачи эмоций, ощущений и впечатлений, и оказался вполне совершенным, когда затрагивал привычные для воташимгов технологию и предметы: охоту, сорта поделочных камней, оттенки пламени, формы сугробов выпавшего снега и разновидности пород животных.
Считать можно было на языке воташимгов до двенадцати. За пределами этого числа использовалось понятие "много". Но иногда туземцы могли подробно описать любого бизона из стада в сорок голов.
Эти люди с феноменальной легкостью запоминали длиннейшие сказания и колдовские заклинания. Певец Везвим мог без передышки прочесть нараспев поэму в четыре тысячи строк. В присутствии Грибердсона он делал это трижды за два месяца, и содержание поэмы при этом практически не менялось. Впрочем, если у певца появлялось желание импровизировать, он мог позволить себе это в любой момент.
Стопы поэмы разделялись по звуковой долготе, не похожей на звуковую долготу в классической римской или греческой поэзии. Ритма не было, но аллитерации присутствовали в избытке.
Поэму вряд ли можно было назвать эпической в привычном смысле. Скорее всего, это было обширное описание разнообразных приключений героев, тотемных животных и злых духов вперемешку с заклинаниями и фольклорным волшебством. Среди древних эпосов самой близкой к ней была финская "Калевала". Действие поэмы начиналось в далеком "давным-давно", еще до рождения Вселенной, и длилось несколько поколений, вплоть до кончины последнего из героев. Нынешние люди, как говорилось в поэме, были слабые, заурядные и нищие духом, не способные поступать так, как поступали некогда предки. Грибердсон был удивлен тем, что такое маленькое, технологически отсталое общество оказалось способным создать столь отвлеченную и пластичную поэму. Не поделиться своими наблюдениями с сотрудниками он просто не мог.
- Жаль, что путешествия во времени имеют предел, - сказал Драммонд. И мы не можем отправиться вглубь веков, чтобы узнать о происхождении поэмы более подробно. Грибердсон кивнул, соглашаясь. Однако, обстоятельство это, казалось, его не слишком огорчало. Никогда он не чувствовал себя таким счастливым, как в эти дни. Он регулярно ходил на охоту в одиночку или с мужчинами племени, пользуясь лишь туземным оружием.
