Алексей Рощин - Кровь износа
— Блин, какая ж тут глубина?! — вырвалось у меня.
На поверхности рядом с нами стали появляться странные маленькие кругляши. С тихим шелестением они поднимались откуда-то из глубины и матово поблескивали в неверном свете луны. Профессор наклонился и поднял один из воды. Поднес к глазам и близоруко прищурился.
— Это яблоки, — сказал он через пару секунд. — Обыкновенная антоновка.
— Откуда в яме яблоки?? — поразился я.
— Видите? Некоторые как будто разгрызены? Это следы от пуль. Видимо, несколько мешков яблок лежали в багажнике утонувшей «Лады». От удара багажник раскрылся — и вот… А иначе как бы вам удалось выжить на заднем сиденье под огнем трех автоматов?!
— Да что вы все болтаете?? — вскричала Катя. — Там человек в машине! Понимаете — человек! Его надо спасти!! Аркадий! Александр Глебыч!! Что же вы стоите?
— Слушайте, ну почему мы? — возразил я. Признаться, нырять в черную воду мне совершенно не хотелось. — Да вот — у нас есть шофер Степан. Это, в конце концов, его подопечный. Степан! — позвал я. — А кто будет вытаскивать вашего… Веньямина Алексеича?
— Да я что, нанялся? — пробурчал шофер. — Я и не вытащу этого жирдяя. Пошел он… Я вообще в отпуске до 11-го. Мне обсохнуть надо!
И, махнув рукой, Степан неверным шагом побрел к обочине — туда, где угадывались в ночи смутные подъезды жилого дома.
— Стойте, куда же вы! — закричала ему вслед Катя. Бросилась сначала за ним, потом в отчаянии снова к нам. Выглядело это смешно — как потерявшая хозяина маленькая собачка, ей-богу.— Мужчины! Ну он же захлебнется!
— Я — пас! — сказал я твердо. Плавал я даже в нормальной воде плохо, нырял еще хуже, а уж моржеванием заниматься — слуга покорный. — Вытаскивать какого-то барчука мне гуманизма не хватает!
Проф, правда, оказался более податлив. — Сейчас! Я сейчас, я его достану! — сказал он, повернулся к нам спиной и стянул с себя куртку, собираясь, видимо, раздеться до трусов.
И тут мы увидели чуть пониже его левого плеча, на свитере явственное красное пятно.
— Что это у вас?! — закричали мы с ней одновременно.
Профессор повернулся; такое же красное пятно — и отчетливая дырка! — были у него и на груди. Он охнул, колени его подогнулись — и он бессильно опустился на землю.
— Вы что, ранены? — сказал я, не веря своим глазам. В глазах у меня помутилось, и я, похоже, на время тоже отключился.
Глава 13. Отряд на грани распада
Очнулся я оттого, что меня довольно грубо трясли и, кажется, били по щекам.
— Что такое?
И я над собой увидел озабоченное лицо Кати.
Видимо, я пролежал в отключке довольно долго, пока Катя занималась профессором: у нее в сумке обнаружились ватные тампоны и офисный скотч (!), она задрала ему одежду, наложила тампоны на спине и груди, раны заклеила. Крови, впрочем, по их словам было немного (при этом известии мне чуть снова не стало дурно, но я героически удержался в рамках реальности).
Вдалеке — там, откуда прикатил лимузин — послышались сирены. Возможно, кто-то каким-то образом сумел вызвать пожарных или полицию.
Я поднялся и безнадежно спросил, как бы продолжая невзначай прерванный разговор:
— Ну как — будете теперь нырять за пассажиром?
Катя смерила меня презрительным взглядом и явно хотела отпустить что-то уничижительное, но проф вдруг встревожился:
— Думаю, нам надо уходить отсюда. В городе, похоже, комендантский час, нас могут задержать. Уходим!
— А пассажир? — спросил я с настойчивостью, удивившей меня самого.
— Да какой пассажир! — нервно сказал проф. — Он там уже четверть часа плавает. Поздно, раньше надо было! Вы не забыли? Нам надо к Гордееву, срочно!
И он поспешно натянул на себя куртку.
— Какие вы… — зло сказала Катя. — Идите к черту!
И она, не оглядываясь, зашагала куда-то влево с перекрестка.
Профессор бросился за ней.
— Катя! Катя! Куда же вы? Вы нам нужны!
Немного подумав, я пошел за ними. Сирены звучали все ближе. В голове у меня что-то звенело и перекатывалось. Дойдя вслед за этой парочкой до подъезда многоэтажного дома, я сел на скамейку, достал диктофон и вкратце описал в него очередную порцию своих сегодняшних приключений. Это оказалось вдвойне полезно — я успокоился, звон в голове почти утих. Все это время проф в чем-то убеждал Катю под покосившимся грибком детской песочницы.
Глава 14. Волна идет волнами
Я как раз заканчивал рассказывать последние события хитрой машинке, когда профессор тоже прекратил что-то втолковывать нашей, в сущности, случайной попутчице, приобнял ее напоследок за плечи, что-то спросил, она кивнула — и он повернулся ко мне, явно повеселевший:
— Все в порядке, Аркадий! Она согласна!
— На что? — спросил я, вставая.
— Провести нас к Гордееву, понятно, — сердито объяснил мой второй случайный попутчик. — Вы что, хорошо здесь ориентируетесь? Лично у меня не работает навигатор, а карты остались в номере!
— Идемте скорее, — сухо сказала Катя. На меня она старалась не смотреть. — И учтите — я вам помогаю только ради Гордеева. Если он и правда может чем-то помочь. А с ВАМИ (тут она особо выразительно посмотрела в мою сторону) я бы здесь уже ни минуты не осталась.
И она действительно быстро повела нас куда-то безлюдными дворами, мимо темных и зловещих в ночи многоэтажек. Я только понимал, что мы постепенно вроде бы возвращаемся к Волге, по какой-то широкой дуге. Катя шагала впереди, стараясь держаться поближе к профессору. Наш «раненый», только что едва не лишившийся чувств от потери крови, наяривал на удивление шустро. Честно говоря, меня это все задевало. Противно было смотреть, как они спелись — и это после того, как я дважды спас ее почти от верной смерти!
Пробираться за этой парочкой по заснеженным буеракам, кое-как освещаемым луной, во взятом ими хорошем темпе — было нелегко. Я с ненавистью глядел в широкую спину профессора, с небольшой дырочкой повыше лопатки, старался не упасть в своей скользкой обуви — и делал вид, что меня все устраивает.
— Кстати, а что это вы такое кричали, когда прыгали из машины — «Волна идет волнами»? — спросил я, стараясь сохранять ровное дыхание. — Это что, какая-то мантра?
— Просто теория Гордеева находит все больше подтверждений! — проорал в ответ проф, не оборачиваясь. — Разве вы не поняли? Мы увидели, что Волна Синхронизации бьет не в одночасье, разом, а как бы поэтапно: удар — и падают изношенные самолеты; удар — и взрываются изношенные газопроводы; удар — и взрываются котлы на тех ТЭЦ, до которых не дошли первые мини-волны. Понимаете?
