Леонид Мешалкин - Орки и русские - братья навек!
Прежде постоянные наблюдения за местным социумом велись исключительно посредством технических средств, а также путём просмотра здешнего убогонького телевидения, и потому могли охватить отнюдь далеко не все стороны жизни здешних аборигенов - людей. Да и правильно интерпретировать увиденное, пусть даже самым совершенным инструментарием, -- тоже совсем не простая задачка. И даже временно 'изъятые' с Земли её жители в данном отношении помогали мало. Нет, они, конечно же, охотно отвечали на все заданные им вопросы, но много ли могли знать обычные жители глубинки, допустим, о реальной ситуации в ближайшем окружении здешнего правителя, о раскладах в руководстве армии и ВВС? И вообще, к слову сказать, правильные ли им, допрашиваемым, были заданы вопросы?
В общем, Кука упорно 'гнал волну', однако его, разумеется, не послушали. И на то имелись вполне веские основания. Уж если пара дюжин доселе непогрешимых астрологов первого и второго рангов, не чета какому-то там никому неизвестному молодому выскочке, дала перед этим абсолютно благоприятный прогноз, то чего, спрашивается, опасаться? Таким образом, единственным результатом его демарша стало лишь то, что его едва не изгнали -- с нехорошей записью в учётном деле -- из Флота. И лишь заступничество его старого школьного товарища - члена императорской фамилии, между прочим, помогло ему остаться, как говорится, 'при своих'. И только.
И вот теперь роли разительно переменились. Кукудур, как это в подобных случаях говорят, весь из себя такой красивый и вообще -- образец для подражания подрастающему поколению, первый ранг ни с того ни с сего вдруг получил и на какую-то висюльку в перспективе рассчитывает. Зато его более именитые недруги-конкуренты 'икру мечут' и срочно виновного в своём провале ищут. До взаимного мордобития у них даже дело дошло.
Козла отпущения, само собой разумеется, они нашли. Им оказался никто иной как старина Мург, и этого упёртого маразматика 'за преступную халатность' срочно отправили в позорную отставку - с половинным пенсионом. Прочие же астрологи отделались довольно-таки легко - выговорами, мелкими денежными начётами или небольшим понижением в должности. Однако злобу на 'удачливого' Куку затаили.
Но даже Кукудур, и тот не смог ничего путного сказать по поводу пропажи лучшего разведчика Великооркской Империи. Тот исчез, как говорится, с концами. Ни его прибор засекреченной связи, ни его сверхнавороченная новейшая нейросеть так и не смогли впоследствии ответить ни на один запрашивающий внешний сигнал.
Как уже всем хорошо известно, майор Своллен посадил свой невидимый земными радарами челнок в умеренной зоне местного наикрупнейшего материка в ночь на пятое июня. Посадил на территории самого большого здешнего государства - на окраине редкого леса почти в прямой видимости от одного из мелких населённых пунктов типа 'деревня'. Посадил вполне себе благополучно, о чём и послал надлежащую шифрограмму своему непосредственному начальству. Затем, как и планировалось, покинул аппарат... - и это всё о нём! Его кораблик разделил загадочную судьбу своего пилота.
2.
Однако лично для меня их дальнейшая судьба загадкой отнюдь не является. А теперь и для всех вас - после полувекового периода неизвестности.
Вот как это всё происходило на самом деле.
Задействовав на оптимальную мощность систему оптической маскировки своего разведывательного челнока и выйдя из оного наружу, Своллен в соответствии с инструкцией обошёл его по периметру и лично убедился, что маскировка абсолютно безупречна и никакой здешний человек при любых мыслимых обстоятельствах его машину нипочём не увидит. Даже и днём. Сейчас-то, ночью да ещё и при затянутом тучами небе, темень стояла - хоть глаз выколи, причём в самом прямом значении данного слова, -- такого риска вообще не существовало. Даже самого майора от не совсем уж и мелкого членовредительства спасали лишь специальные очки - с инфракрасной подсветкой и с встроенным микротепловизором.
Похлопав по-дружески рукой по корпусу кораблика, Своллен направился в сторону ближайшего селения людей.
Вообще-то, говоря по правде, соваться во всякие аборигенские населённые пункты, а затем в них и адаптироваться, разведчик не любил. Лишний риск. Ибо там всегда масса разнообразного народа, и поневоле непременно вляпаешься в какую-нибудь неприятную историю, ведь, не знаючи толком местных обычаев, где-то в каких-то мелочах -- да проколешься, спортачишь. А спортачишь - значит, привлечёшь к себе ненужное внимание, со всеми вытекающими...
Самое дрянное - если ты случайно сорвёшь миссию на планете, по своему развитию уже подошедшей к выходу в Большую Вселенную. Именно подобные миры и предпочитала наиболее охотно присоединять к себе Великооркская Империя. Причём присоединять тихо - 'без шума и пыли', как выражаются местные. И ещё весьма желательно, чтобы в процессе аннексии ни орки и ни аборигены ощутимых потерь, даже моральных, не понесли, и в результате между ними не вспыхнуло никому не нужной вражды. Что в дальнейшем было бы чревато неприятными последствиями для их сосуществования в едином государстве.
В общем, лучше уж предварительно разговорить кого-нибудь из местных, ну а уже потом, с его помощью, -- 'влиться в дружную семью' небольшого поселения.
И Своллен, проклиная в душе и людей - хотя, к слову, и сам был человеком, -- и начальство, вышел к просёлочной дороге и бодро зашагал к деревне. Идти пришлось по обочине грунтовки, так как дорога была поистине адская, иначе и не скажешь. Не то, чтобы она утопала в грязи, нет, ничего подобного, дождь ещё только собирался пролиться на иссохшую поверхность, а до этого его не случалось уже недели три, и сейчас стояла удушающая жара. Просто местная колёсная техника за время своей многолетней эксплуатации накатала в ней такие глубокие колеи, что в них можно было провалиться почти по пояс! Взрослому. Ну а ребёнок, в осеннюю пору, так и вообще бы утонул.
Однако фортуна ему улыбнулась. Не дойдя до ближайших домов шагов примерно полтораста, он повстречал первого жителя этой деревни. Уже само по себе неплохо. Правда, человек этот вёл себя несколько странновато. В процессе передвижения его преизрядно пошатывало из стороны в сторону, а иногда он даже падал. Но потом, видно, собирался с силами, снова подымался и продолжал целеустремлённо шагать вперёд. Больной, что ли? Случайно - не заразный? Надо бы с ним поосторожнее...
К тому времени на небе откуда-то из-за туч вынырнула луна, и в её неверном свете даже без ночных очков стало видно, как абориген бестолково машет руками, а иногда он неуклюже отпинывал со своего извилистого пути камешки и комья засохшей грязи. И ещё он противным заунывным голосом что-то пел.
