Григорий Адамов - Изгнание владыки (Часть 3)
– Ветер тот же, но ледяное поле не пойдет прямо на восток, а отклонится к югу.
– Это почему же?
– Потому что, кроме ветра, на него действует отклоняющая сила вращения Земли.
– Сколько же времени нужно нашему ледяному полю, чтобы приплыть к Северной Земле?
– От острова Октябрьская Революция, среднего из четырех крупных островов архипелага Северной Земли, мы находимся милях в ста – ста двадцати. А с какой скоростью плывет ледяное поле – неизвестно. Это еще надо узнать. Может быть, оно и совсем не движется, если море между ним и берегом замерзло.
– Как же это узнать?
– Надо будет астрономически определяться… погружать в воду что-нибудь вроде лота.
– Это уже по вашей части, Иван Павлович. А мне что пока делать?
– Не вам одному, а всем нам надо прежде всего заняться разборкой выброшенного на лед аварийного запаса. Весь комплект запаса, как мне кажется, выбросить не успели. Надо узнать, лопал ли на лед ящик с мореходными и астрономическими инструментами, с географическими картами, справочниками. Хотя кое-что, самое необходимое и простейшее, должно иметься в вездеходе.
Он встал из-за стола и сунул руку в один из карманов на стенке кузова, возле кресла водителя.
– Ага, есть фотоэлектрический секстан, долготомер[4] и небольшая карта. И на том спасибо.
Они беседовали вполголоса, намечая план первоочередных работ и перспективы дрейфа, пока не послышался короткий, как будто испуганно оборвавшийся зевок и встревоженный голос Димы:
– Плутон! Где Дмитрий Александрович? Где Иван Павлович?
Преданно глядя на Диму, Плутон ограничился тем, что добродушно помахал хвостом.
– Мы здесь, соня ты этакая! – ответил Иван Павлович. – Вставай скорее завтракать.
– А меня почему не разбудили? – обиженно спросил Дима, вскакивая с кресла и торопливо натягивая на себя костюм. – А умыться тут негде?
– Выйди наружу, потри лицо снегом, вот и омоешься, – усмехнулся Иван Павлович.
– Интересно! – рассмеялся мальчик и выскочил из кабины.
День начался необычно, и чувство нового, неизведанного уже не покидало Диму. За каждым торосом скрывалось что-то неизвестное, на каждом шагу ожидало какое-то открытие.
За разборку аварийного запаса принялись сейчас же после завтрака.
Ветер намел на груз огромные сугробы снега и плотно прибил его. Лопат не было, и работать пришлось чем попало. Дима нашел какую-то длинную пластмассовую дощечку от ящика со съестными припасами и усердно рыл ею снег. Заразившись общим увлечением, Плутон тоже азартно работал лапами.
Облако снежной пыли вскоре окружило Диму и Плутона. Пес отфыркивался, тряс головой и поминутно погружал в вырытую яму морду, к чему-то принюхиваясь. Через минуту Плутон весь поседел и так забросал Диму комьями снега, что мальчику стало трудно дышать и работать. Все его попытки отвести собаку подальше оканчивались неудачей. Плутон упорно возвращался к своей яме и яростно продолжал рыть. Его залепленная снегом морда была так уморительна, что невозможно было смотреть на нее без смеха.
Удивляясь необычному усердию Плутона, дорылись до первого ящика. Когда его совершенно очистили от снега, Иван Павлович громко прочел надпись:
– Окорока вареные…
Взрыв хохота, должно быть, впервые огласил эти пустынные ледяные просторы.
– Так вот что тянуло сюда Плутона! – смеялся Иван Павлович. – Жаль, что не весь груз состоит из окороков. Он бы его мигом откопал.
Дальше работа пошла скорее, потому что, как и предполагал Иван Павлович, в этом месте нашлась связка шестов, лопат, кирок, пешней, ледовых пил. Кроме того, главная куча груза, более или менее аккуратно сложенная, была укрыта огромным водонепроницаемым полотнищем.
Когда одна сторона груды была совсем очищена от снега и полотнище над ней приподняли при помощи шестов, получилось нечто вроде большой палатки, заполненной ящиками разнообразной величины и формы, бочками, тюками. Один за другим они извлекались из палатки и распределялись, а Дима записывал их в записную книжку Ивана Павловича.
Чего тут только не было! Нечерствеющий хлеб в огромных бочках, различные мясные изделия, консервы – молочные, овощные, кондитерские, – свежая зелень, крупы, кофе, какао, сахар, шоколад, конфеты. Этих продуктов хватило бы сотне людей на два-три месяца. Вперемешку с продовольствием попадались ящики с оружием – карабинами с оптическим прицелом, газовыми, световыми, ультразвуковыми ружьями и многозарядными пистолетами с комплектами боевых припасов, – ящики с инструментами, электролыжами, меховой и электрифицированной одеждой, кухонной утварью, аккумуляторами. При появлении одного длинного ящика Иван Павлович проявил живейшее чувство радости и удовольствия. На ящике была надпись «Скафандры – 5 штук – №№ 0–4».
– Ну, товарищи, – весело сказал он, – теперь окраска нашего будущего меняется: из серой переходит в розовую.
– В этих скафандрах можно плавать под водой, Иван Павлович? – заинтересовался Дима.
– Вот именно! Если нам станет тесно на льду, полезем в воду.
– Тесно?! – Дима в недоумении оглянул окружающие его ледяные просторы. – Как же здесь может быть тесно?
– Поживем, может быть увидишь, – ответил Иван Павлович. – Записывай, записывай скорее. Вот Дмитрий Александрович тащит что-то интересное.
Сначала каждая надпись на ящике или бочке вызывала взрыв радости, потом чувство новизны притупилось, и работа пошла спокойно и деловито. Некоторые ящики, судя по наклеенному на них списку, заключали в себе полный набор разнообразных продуктов для пяти человек на месяц. Попадались ящики и бочки, разбившиеся при попытке вынести их из палатки. Бочки с колбасами и ящик с жареной дичью развалились. Дорога от палатки до нового склада оказалась усеянной колбасами, рябчиками, гусями, курами. Над лагерем витал аппетитный запах закусочной или кулинарного магазина.
Это было слишком даже для такой дисциплинированной собаки, как Плутон, и он сделал мертвую стойку над большой жареной, соблазнительно пахнущей индюшкой… Нетерпеливо повизгивая, он умоляюще поглядывал на Диму.
Вдруг картина резко изменилась.
Одна за другой над лагерем неведомо откуда появились чайки. Они с криком кружили над рассыпанным угощением, проявляя самые недвусмысленные воровские намерения. Птицы бросались сверху на лед, взмывали вверх и опять, со свистом разрезая воздух, проносились почти над головами людей, торопливо подбиравших разбросанную снедь. Наконец одна из чаек стремглав кинулась на большой кружок колбасы, подхватила его и, низко летя со своей добычей, попробовала скрыться. Это ей, однако, не удалось. Несколько чаек с пронзительными криками бросились на удачливого вора, и в воздухе началась отчаянная драка.
