Евгений Войскунский - Формула невозможного
Никогда не могу отказать, если меня просят таким тоном.
В комнате были двое — Паттерон и его тренер. Менаджер начал сразу. Он сказал, что Паттерон наверно завтра проиграет. Но что Паттерон не хотел бы так уйти с ринга. Ведь шесть лет он бессменно был чемпионом.
— Кид еще свое возьмет, он молод, — сказал менеджер, — а моему боксеру уже за тридцать. Дайте ему победу.
Короче говоря, они предлагали полмиллиона отступного. Я посмотрел на Паттерона. Он съежился в кресле.
— Надо посоветоваться, — сказал я, имея в виду Стива. Я хотел его уговорить. Теперь мы будем богаты и без победы, а его изобретение не пропадет.
И потом… Нет, угрызений совести у меня не было, в профессиональном боксе бывает и не такое. Но очень уж мне стало жалко Паттерона.
Стива не было. Он ушел в море удить рыбу. Должен вернуться завтра, к началу матча.
Когда я вошел в зал, меня ослепили вспышки блицев. Пресс — конференция была в разгаре.
Я отошел в угол, к белым мышам, с ними как — то веселее.
И вдруг у меня подкосились ноги. Мыши, час назад принявшие снадобье, неподвижно лежали на спинках, задрав лапки.
Я с ужасом почувствовал: у меня подкашиваются ноги. Нет, не от неожиданности — я смертельно хотел спать.
Очнулся я через месяц в больнице. На соседней кровати лежал Кид, а еще дальше — Джим. Оказывается, мы все это время спали. В общей сложности проспали столько, сколько не спали три месяца до этого. Нас держали на искусственном питании.
Стива с нами не было. Он в тот вечер ушел один на яхте в открытое море. Он, наверно, заснул так же, как и все принявшие его снадобье, — люди и белые мыши. Я с тоской вспоминал, что в тот вечер с берега дул сильный ветер.
Вот, пожалуй, все, что я хотел вам рассказать про Стива Брайта.
Через неделю «Большие скачки», и я готовлю к ним «Малыша».
А сегодня — сегодня тринадцатое число, и я почему-то уверен, что с минуты на минуту отворится дверь и войдет, как всегда улыбаясь, он.
Как вы думаете, придет Стив?
Максуд Ибрагимбеков
Прыжок в высоту
Это было до того неожиданно, что Эзра остановился у порога, не решаясь войти в лабораторию. В воздухе, на высоте двух ярдов от пола плавал, словно воздушный шар, тяжелый стальной сейф. Тот самый сейф, который с трудом внесли в лабораторию шесть дюжих грузчиков.
Эзра был уверен, что не спит, и поэтому не тратил времени на традиционные щипки и протирания глаз. Он просто попытался осмыслить то, что увидел. Влез на стол, ухватился за стальное дно и попытался стащить сейф на пол. Сейф не шелохнулся, правда, он двигался по горизонтали, словно на шарнирах, в любую сторону, но это было единственное, чего удалось добиться Эзре. Неудача постигла его и когда он попытался приподнять сейф. Тщетно — сейф не двигался.
— Перестань толкать его вверх, чудак! Начиная с этой точки, тебе надо преодолеть тяжесть в полторы тысячи фунтов, — услышал Эзра голос Хевингема. Тот стоял и насмешливо смотрел на балансировавшего на краю стола тщедушного, нескладного парня.
— Я ничего не понимаю, — сказал Эзра, недоуменно глядя то на висящий в воздухе сейф, то на Хевингема.
— Твоя откровенность умиляет, — усмехнулся Хевингем. — Ты меня чертовски удивил бы, сказав, что тебе все понятно. Но ты все же слезь со стола, он неприспособлен для прогулок, даже имеющих чисто научную цель.
Эзра покорно спустился и помог Хевингему установить небольшую стремянку, принесенную из библиотеки.
Хевингем, поднявшись по стремянке, открыл дверцу сейфа и просунул руку внутрь. Что — то щелкнуло, и сейф плавно опустился на пол.
— Прямо не сейф, а геликоптер, — хмыкнул Эзра.
Хевингем взглянул на него.
— Похоже. Но геликоптер, неподвижно паря над землей, тратит горючее на включенный мотор, а мой сейф не нуждается ни в бензине, ни в моторе. Все дело вот в чем, — сказал Хевингем и достал из сейфа крошечный, величиной со спичечную коробку, прибор. — Это — антигравитационный аппарат. При нажатии кнопки вокруг него создается антигравитационное поле, а земное притяжение сводится к нулю. А вот эти деления показывают, на какую высоту распространяется поле антигравитации. Сейчас прибор настроен на высоту двух ярдов. На этой высоте и находился сейф, который подталкивался изнутри моим аппаратом.
— А как сейф опустился? — недоверчиво спросил Эзра.
— Когда нажимаешь кнопку вторично, аппарат медленно выключается.
— А это что за лежачая восьмерка? — спросил Эзра, показав на непонятный ему знак на шкале с делениями.
— Бесконечность, — кратко сказал Хевингем. — Установи на это деление стрелку, нажми кнопку — и аппарат устремится в бесконечность пространства.
Мозг Эзры лихорадочно работал.
— А если за него в это время держаться? — осведомился он.
— Отправишься в мировое пространство, если не догадаешься вовремя разжать руки, — последовал ответ.
— Эту штуку вы сами придумали, сэр? — почтительно спросил Эзра. При каждом посещении домашней лаборатории соседа, профессора Хевингема, он находил что-то новое, но это превосходило все до сих пор им виденное.
— Собственно, я продолжил то, что начали Ньютон, открывший закон всемирного тяготения, Эйлер и Эйнштейн, давшие новые данные о природе тяготения. И ныне во многих лабораториях ведется большая работа по созданию антигравитационного поля. Но исследователи идут по ошибочному пути.
— Вот поднимется шум, когда вы об этом расскажете! И денег, наверно, получите уйму.
— Нет, — грустно сказал Хевингем. — Людям рано знать о моем изобретении.
— Рано? — изумился Эзра.
— У меня был друг, его звали Энрико Ферми. Ты слышал о нем?
— Как же! — сказал Эзра. — Известный боксер-тяжеловес.
— Нет, — усмехнулся Хевингем, — мой Энрико — его менее известный однофамилец. Так вот Ферми — это человек, который был первым на земле, кому удалось осуществить самоподдерживающуюся цепную реакцию. Это один из физиков — создателей атомной бомбы. Его последние годы были омрачены мыслью о смерти тысяч людей. А мое изобретение в руках безумца или фанатика, каких немало у нас в правительстве, гибель для человечества. Нет, подождем до лучших времен.
— Наплюйте на человечество, сэр, — с жаром сказал Эзра. — Поверьте мне, это миллионное дело. Неужели только мы вдвоем и знаем о вашем изобретении? — вдруг спохватился Эзра. — Вы, значит, доверяете только мне?
— Да, — засмеялся профессор, — твоя научная эрудиция позволяет мне это.
— Что же вы будете делать с аппаратом?
— Вот буду развлекаться фокусами.
— Эта штука поднимает любой вес?
