Олег Лукьянов - Человек из пробирки
Володе пришлось скрепя сердце изменить поведение.
Он стал суше с сотрудниками, говорил нарочито монотонным голосом и вообще разыгрывал из себя этакую оскорбленную неприступную личность. Премерзкая роль! Но иного выхода не было.
Через две недели Володя тайно уехал, а двойник, специально перед этим проинструктированпый, вышел вместо него на работу.
Подмена прошла блестяще - за два с лишним месяца никто не заметил ничего. Но она имела для Володи одно неожиданное и неприятное последствие. В день, когда он вышел на работу, к нему подошел Стулов и подал отпечатанный на машинке листок.
- Подписывай - и прямо секретарю директора. Она сама отошлет, - сказал он каким-то дружеским и даже интимным тоном.
Володя, чувствуя неладное, стал читать листок. Это было письмо в министерство от инженера В. С. Колесникова, в котором тот называл ошибочными свои прежние выступления против проекта автоматического цеха и просил считать недействительной всю предыдущую переписку с министерством.
Нетрудно было догадаться, что в его отсутствие Стулову удалось договориться с двойником. Володя оказался в двусмысленном положении. Подписать такое письмо он не мог, не подписать вроде бы тоже. И тем не менее Володя отказался от подписи, чем привел Стулова в крайнее изумление. У них вышел серьезный разговор, Стулов очень разозлился на Володю. В тот же день вечером состоялся второй неприятный разговор с двойником. За прошедшее время двойник сильно переменился - вел себя подчеркнуто независимо, даже надменно, называл Стулова умным и энергичным человеком и никак не мог понять, почему Володю иьтересуют какие-то далекие последствия, когда вот они, цифры экономического эффекта - весомые и зримые.
Оказалось, что в отсутствие Володи приходило официальное отношение из министерства, в котором Колесников, Стулов и еще несколько ведущих специалистов приглашались в Москву для разговора по поводу проекта.
...Разговор в министерстве все-таки состоялся, было целое заседание, и Володя, уже уволившийся из "Нитрона", выступал на нем. Стулов и его легкомысленные покровители одержали все-таки победу, проект не был отменен. Тогда-то Володя и понял, что его аргументы нуждаются в более глубоком обосновании, и решил всерьез заняться этой работой...
Наступил последний день Лидочкиной командировки.
В этот день с утра они съездили на Павелецкий вокзал, положили ее чемодан в автоматическую камеру хранения, а оттуда на такси, чтобы не терять зря времени, поехали к Гончарову. Володя накануне вечером договорился с ним по телефону, а утром с Павелецкого позвонил еще раз.
Гончаров знал о Володиной стычке со Стуловым, подозрениях Лидочки, что они вдвоем собираются в Григорьевск, и ждал их у себя дома. "Обязательно приезжайте, - сказал он Володе, - покажу кое-что интересное для Лидии Ивановны".
- Кажется, я догадываюсь, что он покажет, - говорил Володя, сидя рядом с Лидочкой на заднем сиденье такси.
- Что? - спросила Лидочка.
- Альбом с фотографиями "малыша". Мы ведь его снимали, как и положено любящим родителям. Сотни полторы кадров. Один другого интереснее.
- Представляю...
- Нет, представить это трудно, - усмехнулся Володя. - Это надо увидеть. Так что готовься.
Машина стремительно мчалась по широкому Калининскому проспекту. Промелькнула за окном маленькая нарядная церквушка, притулившаяся к белому многоэтажному исполину, и пошли один за другим высотные домакнижки.
Лидочка вздохнула, глядя на мчавшиеся им навстречу машины. Что ждет их в Григорьевске? Удастся ли благополучно сделать все дела? Завтра воскресенье, он будет дома. Можно позвонить ему прямо с вокзала, а можно не звонить, сначала устроиться где-нибудь с Володей. Стоит ли говорить ему, что Володя тоже приехал? Пожалуй, не стоит. Неизвестно, как он к этому отнесется, еще выкинет что-нибудь. Ах, скорее бы все кончилось...
...Лидочка и Володя сидели на диване в небольшой скромно обставленной гостиной квартиры Гончарова, а хозяин, неторопливый, благодушный, в дешевеньких выцветших джинсах и тонком сером свитере, ходил из кухни в комнату, сервировал стол для чая.
- Вот, посмотрите пока, - сказал он, подавая Лидочке фотоальбом.
В альбоме," аккуратно наклеенные и пронумерованные, находились хорошего качества фотографии, на которых изображался последовательно весь процесс появления двойника. С огромным любопытством и одновременно чувством, похожим на брезгливость, Лидочка рассматривала фотографии, а Володя давал пояснения. На первой Лидочка увидела серую студенистую массу, отдаленно напоминающую детское тело. Она помещалась в длинной прямоугольной ванне и наполовину была погружена в жидкость. "Там в ванне было устройство, чтобы поднимать наверх для экспозиций", - пояснил Володя.
Масса производила жутковатое впечатление. Неужели из этой отвратительной слизи получится человек?
Следующие снимки были еще страшнее. Масса увеличивалась в размерах, у нее появилось некое подобие лица - скулы, лоб, глазные впадины. Дальше обозначились руки, ноги. Масса росла, становясь все больше похожей на взрослого человека. Лидочка листала альбом, и с каждой новой страницей сходство увеличивалось. Володино лицо... Ужас!
А вот он уже лежит на черном медицинском топчане - громадный, голый, руки по швам, с закрытыми глазами - не то труп, не то просто уснувший человек. Даже на снимке ощущается мертвенная неподвижность его тела. Лидочка отложила альбом.
Фотографии произвели на нее сильное впечатление.
Одно дело - просто знать, что твой бывший муж гомункулус, и совсем другое - видеть, хотя бы на фотографии, как он постепенно появляется из отвратительной слизи, из мертвечины, растворенной в ванне. Бр-р!
За столом Лидочка некоторое время не могла начать есть торт, который положил перед ней на блюдечке Гончаров, только прихлебывала горячий душистый чай.
Гончаров заметил это и сказал: - Кажется, я немного поторопился с альбомом? Нужно было после чая показать.
- Да нет, ничего...
Лидочка внутренним усилием подавила неприятное чувство и откусила немного торта. Какая прелесть! Торт, хотя и покупной, оказался очень сочным и душистым.
Лидочка вспомнила, с каким равнодушием муж съедал кулинарные шедевры, которые она готовила первые месяцы после свадьбы, и как она тогда, не понимая, обижалась на него.
- Неужели он совершенно ничего не чувствует? - спросила она Гончарова.
- Совершенно ничего.
Лидочка задумалась.
- Не понимаю... Ведь он - точная копия Володи.
- Точная, да не совсем. Помните, мы говорили, что он состоит из симметричных, то есть искусственных, белков?
- А какая разница?
