Айзек Азимов - Фантастическое путешествие II
— Да, мы уменьшаемся.
Кровь зашумела в ушах Моррисона.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
АРТЕРИЯ
«Если поток несет тебя туда, куда ты хочешь, не сопротивляйся».
Дежнев Старший.36.
Взгляд Моррисона сосредоточился на углублении, где находился компьютер с его программой. Программа — единственный материальный объект, который оставался от давнего прошлого.
Давнего прошлого? Прошло менее ста часов с тех пор, как он, борясь со сном, пытался слушать скучное выступление в последний день конференции и размышлял, каким образом можно спасти свое положение в университете. За сто объективных часов прошло сто субъективных лет. Он больше не мог ясно представить себе университет или свою жизнь, полную грустного разочарования, до конца. Сто часов назад он бы многое отдал, чтобы вырваться из однообразной бесполезной борьбы. Еще больше, гораздо больше он отдал бы, чтобы сейчас опять туда вернуться. Проснуться и узнать, что никогда не было этих последних ста часов (или лет).
Он посмотрел направо через прозрачную стену корабля, полузакрыв глаза и как бы не желая ничего видеть. Он все делал без желания. Он не хотел видеть, как все вокруг увеличивается. Это противоречило его необузданной надежде, что процесс минимизации прервется и что все, каким-то образом, окажется иллюзией.
Но ему на глаза попался человек. И он был высотой более двух метров. Появились и другие. Неужели все такие высокие?
Он откинулся на сиденье и больше не смотрел наружу. Этого было достаточно. Он понял, что процесс минимизации неумолимо продолжался. Тишина внутри была гнетущей и невыносимой. Моррисон почувствовал, что ему необходимо услышать чей-нибудь голос. Хотя бы свой собственный.
Калныня слева от него — одна из всех, с кем проще всего заговорить. Возможно, из всего трудного выбора она являлась лучшим вариантом. Моррисона не устраивали неуместные шутки Дежнева, сосредоточенность Барановой в одном направлении и мрачная напряженность Конева. Он выбрал холодную грусть Калныни.
Он спросил:
— Как мы попадем в тело Шапирова, Софья?
Казалось, Калныня не сразу услышала его. Запоздало ее губы шевельнулись, и она ответила шепотом:
— С помощью инъекции.
Затем, как будто напрягшись, она решила быть общительной. Повернувшись к нему, сказала:
— Когда мы достигнем нужных размеров, нас поместят в шприц и введут в левую сонную артерию академика Шапирова.
— Нами играют, как в кости, — ужаснулся Моррисон.
— Вовсе нет. Будет сложно, но все тщательно продумано.
— Откуда вы знаете? Это делается первый раз. В корабле. В шприце. В человеческом теле.
— Верно, — ответила Калныня, — но все проблемы — конечно, более простые — прорабатывались долгое время. И накануне проводились семинары, посвященные данной миссии. Вы ведь не думаете, что слова Аркадия перед началом минимизации о туалетной бумаге и тому подобном были новостью для нас, не так ли? Мы знали об этом и раньше. Это делалось ради вас, так как вы не посещали семинаров, и ради самого Аркадия тоже, так как он любит покрасоваться.
— Объясняйте мне, что будет происходить.
— Хорошо. Пока мы не уменьшимся до сантиметра, работать не будем. Понадобится еще двадцать минут, но не все будет так медленно проходить. Чем меньших размеров мы достигнем, тем, соответственно, быстрее будем уменьшаться. Вы пока себя плохо не чувствуете?
Моррисон просчитал скорость ударов сердца, скорость дыхания и ответил:
— Нет. — Заметив, что сказал это чрезмерно оптимистично, он добавил: — По крайней мере, пока.
— Что ж, ладно. — Калныня закрыла глаза, как бы показывая, что устала от разговора.
Моррисон решил, что это неплохая идея, и тоже последовал ее примеру.
Возможно, он действительно уснул или просто впал в защитное состояние полудремы. Он не заметил, как прошло время, пока не почувствовал толчок.
Широко раскрыв глаза, он обнаружил, что находится примерно на сантиметр над сиденьем. С каждым движением воздуха он чувствовал странное свое перемещение.
Баранова задвигалась на заднем сиденье и, положив руки ему на плечи, предупредила:
— Альберт, наденьте пристежные ремни. Софья, покажи ему. Извините, Альберт, мы должны были все это проделать перед стартом, но у нас было мало времени. Да и вы нервничали. Мы не хотели доводить вас до состояния полной беспомощности, обрушив на вас такой поток информации.
К своем удивлению, Моррисон не чувствовал себя беспомощным. Он, скорее, испытывал удовольствие от ощущения невесомости.
Калныня нажала на край своего сиденья между колен, и ремень вокруг ее талии расстегнулся. Моррисон был уверен, что ремня на ней не было. Она повернулась к нему и сказала:
— Здесь, слева, ваше устройство, выпускающее ремень.
Моррисон не мог не почувствовать, как, освободившись от ремня, она слегка приподнялась с сиденья и прильнула к нему. Софья нажала на устройство. С легким свистом выстрелил гибкий ремень, плетенный из светлого пластика, и обернулся вокруг него, спрятав тройной наконечник в кресле с другой стороны. Он оказался как бы в упругой сети.
— Если вы хотите освободиться, здесь, прямо между колен, — расцепляющий механизм.
Калныня наклонилась к нему ближе, чтобы показать место, и Моррисон почувствовал удовольствие от прикосновения ее тела.
Казалось, она не заметила этого. Справившись со своей задачей, она откинулась на сиденье и заново застегнула ремень.
Моррисон быстро оглянулся вокруг, вытягиваясь вверх и вперед, насколько позволял ремень, и выглядывая с трудом через плечо Конева. Все пятеро были пристегнуты.
Он сказал:
— Мы уменьшились до такой степени, что стали очень мало весить, не так ли?
— Вы сейчас весите всего лишь двадцать пять миллиграмм, — заметила Баранова, — так что вы даже можете чувствовать себя невесомым. К тому же, корабль поднялся.
Моррисон посмотрел на Калныню осуждающе. Она слегка пожала плечами и сказала:
— Я помню, что обещала вам все объяснять по ходу, но вы, кажется, заснули, и я подумала, что лучше оставить вас в покое. Качка при движении разбудила вас и вытряхнула из кресла.
— Качка? При движении?
Он посмотрел в сторону. Ему показались какие-то тени, но стены уже были непрозрачными, и он уже было выбросил это из головы. Но вдруг вспомнил, что стены корабля прозрачные, опять догадался, что свет снаружи выключен.
Калныня кивнула головой:
— Движение крепко держит нас и помогает сохранять равновесие, поэтому нас излишне не трясет. Оно кажется ужасным, но это очень незначительное и искусно смягченное обивкой движение. А мы уже помещены в маленький резервуар с соляным раствором. Мы также сохраняем равновесие, благодаря потоку воздуха, всасывающемуся верхней насадкой. Нас толкает в сторону насадки. Таким образом, нас удерживает сила, действующая в. трех направлениях.
![Джон Беркли - Крепкий орешек II. Шесть дней Кондора [сборник]](/uploads/posts/books/159220/159220.jpg)
