Айзек Азимов - Второй Фонд
Чего ты сидел здесь и ждал все это время, болтая с Притчером — когда ты должен был одолеть его и забрать бластер без малейшего физического усилия? Ты ждал меня, признайся, ждал, чтобы встретить меня в ситуации, которая не пробудила бы у меня подозрений!
И то, что я был готов ко всему, для тебя очень плохо. Я раскусил тебя. Я хорошо изучил тебя, Ченнис из Второго Фонда.
Чего же ты ждешь сейчас? Ты все еще в отчаянии бросаешь в меня слова, как будто простой звук твоего голоса сможет приморозить меня к сиденью. И все это время, пока ты говоришь, что-то в твоем уме ждет и ждет, и все еще ждет. Но никто не приходит. Никто из тех, кого ты ждешь — никто из твоих союзников. Ты здесь один, Ченнис, и ты останешься один. Знаешь, почему?
Потому что твой Второй Фонд ошибся во мне до конца. Я знал их план раньше. Они думали, я последую сюда за тобой — и стану хорошей начинкой для их пирога. Ты действительно должен был быть приманкой — приманкой для бедного, глупого, хилого мутанта, так спешащего по горячим следам Империи, что он слепо упал бы в очевидную западню. Но разве взят в плен я?
Интересно, приходило ли им в голову, что я вряд ли окажусь здесь без моего Флота, против артиллерии любого подразделения которого они совершенно и ничтожно беспомощны? Думали ли они, что я не буду задерживаться для дискуссий или ждать событий?
Мои корабли выступили на Тазенду двенадцать часов назад, и они почти, почти совсем выполнили свою задачу. Тазенда в руинах, ее населенные центры уничтожены. Сопротивления не было. Второго Фонда больше не существует, Ченнис. И я, странный человек, хилый урод, я правитель Галактики!
Ченнис смог лишь слабо покачать головой:
— Нет… нет…
— Да… да… — передразнил Мул. — И если ты последний, кто остался в живых — скорее всего, так, — то это тоже ненадолго.
И потом последовала короткая, содержательная пауза, и Ченнис почти закричал от неожиданной боли этого неистового проникновения в глубочайшие ткани его разума.
Мул отступил и проворчал:
— Недостаточно. В конце концов ты не прошел испытания. Твое отчаяние — притворство. Твой страх не переполняет всего тебя, как при разрушении идеалов. Это слабый, сочащийся страх персонального разрушения.
И хилая рука Мула слабо ухватила Ченниса за горло, но Ченнис почему-то был неспособен ослабить эту хватку.
— Ты моя страховка, Ченнис. Ты мой поводырь и гарантия от любой недооценки, которую я могу сделать.
Глаза Мула сверлили его. Настойчивые, требовательные…
— Я правильно вычислил, Ченнис? Перехитрил я ваших людей Второго Фонда? Тазенда разрушена, Ченнис, страшно разрушена. Так почему твое отчаяние притворно? Где истина? Я должен знать истину, правду! Говори, Ченнис, говори. Или я проник не слишком глубоко? Может, опасность все еще существует? Говори, Ченнис. Где я ошибся?
Ченнис чувствовал, как слова вырываются из его рта. Их вытягивали насильно. Он преграждал им путь зубами. Он обуздывал свой язык. Он напряг каждую мышцу горла.
Но они вышли, с трудом, вырванные силой, продираясь через горло, и язык, и зубы на своем пути.
— Правда, — проскрипел он. — Правда…
— Да, правда. Что осталось сделать?
— Селдон основал Второй Фонд здесь. Здесь, именно так. Я не солгал. Прибыли психологи и взяли под контроль местное население.
— Тазенды? — Мул глубоко проникал в затопленные страданием глубинные эмоциональные русла Ченниса, грубо протискиваясь в них. — Это Тазенда, которую я уничтожил. Ты знаешь, чего я хочу. Ну, давай же!
— Не Тазенды. Я сказал, люди Второго Фонда не обязательно должны править открыто. Тазенда — номинальное…
Слова были непохожими на слова — Ченнис сопротивлялся им каждым атомом своей воли.
— Россем… Россем? Россем — это мир…
Мул ослабил хватку, и Ченнис впал в сумбур боли и страданий.
— И ты думал обмануть меня? — сказал Мул тихо.
— Тебя и так обманули, — это был последний, умирающий отблеск сопротивления в Ченнисе.
— Но ненадолго для тебя и твоих людей. Я на связи с моим Флотом. И после Тазенды может наступить черед Россема. Но сначала…
Ченнис почувствовал, как мучительная тьма поднимается на него, и машинально поднятая к страдающим глазам рука не смогла отвратить ее. Удушающая тьма. И ощущая, как его разорванный, израненный разум катится назад, назад — в вечную черноту, он увидел финальную сцену торжества Мула — смеющейся спички: длинный, мясистый нос, дрожащий от хохота.
Звуки постепенно замерли. Тьма нежно заключила его в объятия.
Это закончилось ощущением перелома, похожим на неровный свет вспышки молнии. И Ченнис медленно спускался на землю, пока зрение болезненно возвращалось к нему расплывчатыми пятнами — глаза слезились.
У него невыносимо болела голова, и только мучительным усилием он смог поднести к ней руку.
Конечно — он был жив. Мягко, словно перышки, поднятые и опускающиеся в вихре воздуха, его мысли приходили в равновесие и течением относились на покой. Он чувствовал ободрение, впитывая его снаружи. Медленно, измученно он повернул шею — и облегчение стало острой болью.
Потому что дверь была открыта, и сразу за порогом стоял Первый Спикер. Ченнис пытался заговорить, закричать, предупредить, но его язык был заморожен. И он знал, что часть могущественного ума Мула все еще владеет им и не выпускает речь наружу.
Он повернул шеей еще раз. Мул был в комнате. Он стоял сердитый, с разъяренными глазами. Он больше не смеялся, но его зубы оголились в жестокой улыбке.
Ченнис ощутил психическую волну Первого Спикера, осторожно двигающуюся по его разуму исцеляющими прикосновениями. А потом было ощущение онемения, когда она вошла в контакт с блокировкой Мула. Короткая схватка. И отступление.
Мул скрипуче сказал с бешенством, гротескным при его тощей фигуре:
— Ну вот, еще один решил приветствовать меня.
Его проворный ум протянул свои щупальца за предела комнаты, дальше… дальше…
— Ты один… — начал он.
Но Первый Спикер прервал, согласившись:
— Я совершенно один. И я должен быть один — ведь это я сделал ошибку в расчетах о твоем будущем пять лет назад. Я получу определенное удовлетворение, исправив дело без помощи. К сожалению, я не рассчитывал на силу твоего Поля Эмоционального Отталкивания, которым ты окружил это место. Прохождение через него заняло у меня много времени. Мастерство, с которым оно было установлено, заслуживает похвалы.
— Спасибо и на том, — последовал враждебный ответ. — Не стоит тратиться на комплименты. Ты пришел добавить осколок твоего мозга к вот этому треснувшему столпу вашего величия?
![Айзек Азимов - Основание и Империя [Академия и Империя]](/uploads/posts/books/116810/116810.jpg)
![Айзек Азимов - Второй Фонд [Вторая Академия]](/uploads/posts/books/116879/116879.jpg)
