Джордж Мартин - Тупиковый вариант
– Как все просто, – чуть слышно прошептал он.
– Что ты сказал, Питер? – тревожно спросила Кэти.
Услышав в голосе жены тревогу, он понял и нечто большее – ее любовь. Сколько их на свете, пронеслось у него в голове, тех, кто обещает и клянется, строит воздушные замки и мечтает о счастье, но при первых признаках немилости судьбы хлопает дверью. Кэти осталась. Осталась, невзирая на жестокие неудачи, на его срывы и депрессии, на несправедливые упреки и бесконечные ссоры, на беспросветность и безденежье.
Питер медленно выбрался из кресла. Ему было очень трудно выразить нахлынувшие чувства словами.
– Кэти, – сказал он, – я тоже люблю тебя. – И беззвучно заплакал.
Утром Питер и Кэти спустились в гостиную позже всех. Проснувшись, они вместе приняли душ, и Питер оделся с особой тщательностью. Почему-то ему хотелось выглядеть как можно лучше – наверное, потому, что сегодня начиналась новая жизнь. Выходя из комнаты, они взялись за руки. Банниш уже сидел перед доской, и часы тикали. Соратники тоже были в сборе: Экс в своем кресле терпеливо подпирал ладонью подбородок, Дельмарио шагал из угла в угол.
– Питер, скорей, – заторопил он, увидев чету Нортонов на винтовой лестнице. – Часы уже пущены; ты потерял целых пять минут.
Питер улыбнулся.
– Расслабься, Стив, все будет в порядке.
Он пересек гостиную и присел на свое место со стороны белых фигур. Жена остановилась у него за спиной. «Кэти сегодня восхитительна», – подумал Питер.
– Твой ход, капитан, – с иронической улыбкой напомнил Банниш.
– Я знаю, – ответил Питер, даже не взглянув на доску. Часы отсчитывали его время. – А скажи, Брюс, почему ты возненавидел меня? Я долго думал, но разумного объяснения так и не нашел. А мне хотелось бы знать. Я еще могу понять твою неприязнь к Стиву – он имел дерзость выиграть, когда ты проиграл, и потом непрестанно поминал это тебе. А Экс изводил жестокими шутками. Но чем провинился я?
Банниш как будто смутился, но ненадолго. Его губы скривились словно для плевка.
– Ты? Да ты – хуже всех.
Питер искренне удивился.
– Даже так?
– Великий капитан великой сборной, – процедил Банниш. – В тот день ты пальцем не пошевелил ради победы. Быстренько устроил гроссмейстерскую ничью со старым дружком Уинслоу, даже не попытавшись обострить игру. Ты всегда выбирал себе удобных противников, и остальные тебя ничуть не заботили. Команда проиграла, а ты – чистенький, хотя и принес ей всего полочка. Козлом отпущения стал я. Но это еще не все. Ну-ка, Нортон, ответь, почему ты посадил за первую доску именно меня? Рейтинг у всех нас был примерно одинаковый; так чем же я заслужил такую честь – играть первую скрипку?
Питер немного подумал, припоминая, какими соображениями он руководствовался десять лет назад.
– Брюс, ты всегда проигрывал ответственные партии. Поэтому, когда команда-соперница выставляла тяжелую артиллерию, то есть мастера, который с высокой вероятностью мог разгромить любого из наших, имело смысл посадить против него тебя. Тем самым мы экономили силы, добиваясь побед за другими досками. С точки зрения интересов команды в целом этот подход вполне разумен.
– Иными словами, меня заведомо списывали со счетов. Не потому ли я проигрывал? Ты полагал, что мой проигрыш Весселеру позволит вам обставить других, и отдал меня на заклание.
– Приблизительно так, – смутился Питер. – Извини.
– Извини! – передразнил Банниш. – Запрограммировал мое поражение, а потом им же и попрекал. Простыми извинениями тут не отделаешься. Ну а сам ты в тот день играл не в шахматы, а совсем в другую игру. Вы с Хэлом Уинслоу из Чикагского университета развлекались ею много лет, а игроки ваших команд служили вам разменной монетой. Я же в данном случае сыграл роль жертвенной пешки. Обыкновенный гамбит. Только он тебе не помог. Уинслоу обставил тебя по всем статьям. Так что продул-то не я, а ты.
– Твоя правда. Теперь я это понимаю, когда ты так хорошо все объяснил. Я продул, и ты наказал за это всю команду.
– Сейчас ты продуешь снова, – пообещал Банниш и кивнул на клетчатый театр военных действий. – Время не ждет. Ходи.
Питер равнодушно глянул на доску и отвернулся.
– Мы вчера полночи анализировали и обнаружили новый интересный вариант – ординарная жертва вместо двойной. Я беру пешку конем, но слона не отдаю, а сразу нападаю ферзем – такова идея. Выглядит заманчиво, но наверняка с изъяном, верно?
Банниш внимательно посмотрел ему в глаза.
– Ходи, и сам узнаешь.
– Не хочу.
– Пит!! – ошарашено воскликнул Дельмарио. – Ты в своем уме?! Ты должен сбить спесь с этого индюка!
– Ничего не выйдет, Стив.
Повисла тягостная тишина. Наконец Банниш не выдержал.
– Ты трус, Нортон! Трус, слабак и неудачник! Доигрывай партию!
– Процесс игры меня больше не волнует. Тебе достаточно сказать, что вариант ошибочен. Я поверю.
Банниш возмущенно крякнул, потом не стерпел и ответил сварливо:
– Ошибочен, ошибочен. Я предложил бы контржертву – ладью – и снял этим угрозу мата. А через несколько ходов ладья отыгрывается.
– Все варианты ошибочны, не так ли? – полуутвердительно произнес Питер. Банниш только криво усмехнулся. Питер кивнул. – Я так и думал. Мы заблуждались. Белые в этой позиции вообще не могут выиграть. Ты не упустил победу – у тебя ее не было в принципе. Было лишь обманчивое позиционное преимущество.
– Наконец-то я слышу здравую мысль, – похвалил Банниш. – Да, я просчитал на компьютерах каждый вариант, каждый ход, затратив целую вечность. Я ведь прожил не три и даже не четыре жизни. Сначала семьдесят лет, потом пятьдесят… Да понимаете ли вы, что это такое – вновь и вновь возвращаться?! Я проверял одну идею за другой… всегда выбирая точкой отсчета тот самый день в Эванстоне. Я проигрывал любые, даже самые дикие комбинации. Но Великий Роби неизменно побеждал. У белых здесь нет ни единого шанса.
– А как же Весселер? – запротестовал сбитый с толку Дельмарио. – Ведь он сказал, что проигрывал!
Банниш глянул на него с нескрываемым презрением.
– Он рассчитывал на легкую победу, а я заставил его изрядно попотеть. Его признание – просто маленькая месть. Этот добряк умел подсластить горечь поражения.. – Банниш ухмыльнулся. – Но ничего, о нем я тоже позаботился.
Э.К.Стюарт встал и одернул жилет.
– Финита ля комедиа, Брюсик. Будь добр, позволь нам покинуть Баннишленд.
– Тебя я больше не задерживаю, – отрезал Банниш. – Этого алкаша тоже. А вот Питер… – К его лицу вновь приклеилась улыбка. – Наш доблестный капитан, смекнув, что все продолжения заводят в тупик, в каком-то смысле почти выиграл, и я решил сделать тебе подарок, Нортен, роскошный подарок. Можешь воспользоваться моим ретропроектором!
