Владимир Михайлов - Особая необходимость
Калве решил быстро заняться делом, чтобы не замечать этой тишины. Нарочито громко шаркая подошвами, подошел к маленькому шкафчику; в нем был смонтирован портативный электронный микроскоп.
Он отделил крупинку серого вещества и включил ток. Долго смотрел на экран, осторожными движениями пальцев регулируя фокусировку, потом прильнул к окошечку.
Вещество имело клеточное строение. Это была не колония простейших, а какой-то многоклеточный организм. Клетки вытянутые, с длинными отростками… Калве всматривался в них до боли в глазах, забыв обо всем на свете. Где-то он видел клетки — очень похожие. А где он мог видеть их? Он же не биолог и не бионик [Бионика — отрасль кибернетики, стремящаяся использовать в технике принципы устройства живых организмов] и в микроскоп органические ткани разглядывал, только проходя необходимый курс космомедицинской подготовки. Там были препараты. Какие? Нет, это не мышца… Очень, очень похоже на что-то. А что же им показывали? Нервные клетки… И еще — да, это очень похоже на…
Коробов и Азаров вернулись через полчаса. Обследование не дало ничего утешительного: значительная часть элементов солнечных батарей разбита при посадке. Вышел из строя телеприемник заднего обзора, оторваны два посадочных амортизатора. Придется поработать, чтобы привести все в порядок.
Но это сейчас и нужно было: работать, работать изо всех сил, чтобы хоть немного заглушить глубокую скорбь о погибших друзьях и не впасть в апатию — первый признак обреченности.
Об этом думал Коробов, ожидая в тамбуре, пока вихрь ультрафиолетовых лучей очистит на нем скафандр. Почему Калве не встречает? Пока Азаров стаскивал шлем, Коробов заглянул в рубку.
Калве сидел за столом, опустив голову. Он даже не повернулся на звук открываемой двери.
— Ты что, заболел, Лаймон? — спросил Коробов. Голос его гулко прозвучал из динамика: Коробов еще не успел снять шлем и говорил через рацию.
Калве открыл пустые глаза, облизал губы.
— Знаешь, почему погибли Сенцов и Раин?
— От недостатка кислорода, — глухо ответил Коробов, сразу рассердившись на Калве за то, что он заговорил о том, о чем говорить пока не следовало. — А ты что — сомневаешься?
— В конечном итоге — да, от этого. — Губы Калве скривились, он умолк. — В конечном итоге… — снова начал он после паузы. — Недостаток кислорода — это был топор… А ударили топором — мы с тобой.
Коробов быстро подошел, обнял его за плечи. Калве, дернувшись, сбросил его руку.
— Нет, я в своем уме, — сказал он внезапно очень спокойно и устало. — Я не бредю… Не брежу, да… — Он протянул Коробову тонкую пластину с крупинкой серой массы, уже покрывшейся сверху каким-то странным, коричневого цвета налетом. — Ты говорил… Я рассмотрел. Ты знаешь, что это?
— Ну, питательное вещество или что там… Нет? Что это?
— Нет, не питательное вещество. Это — ткань, можно даже сказать — живая ткань, состоящая из клеток, подобных клеткам головного мозга…
— Да черт с ней, с этой тканью! — закричал Коробов. — К нам-то она имеет какое отношение?
— Мы знаем, что здесь должен быть кибернетический центр, — продолжал Калве. — Мы его нашли — только не догадались, потому что все там было слишком непохоже на наши земные кибернетические устройства. Вот эти прозрачные ящики и есть машины — очевидно, с высочайшей степенью надежности… Вместо наших микромодулярных или молектронных схем у них работает органическое вещество, понимаешь? Мы с тобой повредили какую-то часть схемы, мы…
— Искусственный мозг, что ли?
— Ну, не мозг, конечно, все это гораздо примитивнее… Не мозг, но большая кибернетическая машина, решающее устройство. А мы…
— А какое отношение все-таки это имеет к нашим? — мрачнея, спросил Коробов.
— Туда они вошли, очевидно, свободно: судя по следам, они не топтались у дверей, не так ли? А назад не вышли. И мы не смогли открыть. Они повредили что-нибудь? Сенцов осторожен, и Раин тоже очень осторожен. И все же — поломка.
— Ну, а мы-то…
— Ну, как можно не понимать… Здесь, очевидно, вся автоматика управляется из центра — это облегчает работу и контроль. Об этом я догадывался и раньше… Так вот, мы испортили ближайший к выходу блок машины. Помнишь красный свет? Он указывал на неисправность. Мы не знали. Но надо было предвидеть, надо… Возможности техники ведь не исчерпываются нашими земными схемами — ах, как глупо, как глупо…
Калве умолк, спрятал лицо в ладони. Коробов снова положил руку ему на плечо.
— Давай одевайся… Придется тебе идти — без тебя я не разберусь. Посмотрим вместе, что там можно сделать. Хоть так…
Калве понял недосказанное: хоть так мы их вновь увидим, сможем отдать последний долг…
Он молча пошел за скафандром. У Коробова кожа туго обтянула скулы, губы пересохли, глаза, не мигая, смотрели в пространство. Таким и застал его Азаров.
— Куда вы собрались? Калве совсем больной, да и ты… Что с тобой случилось? В таком виде идти нельзя…
Коробов молча отстранил его. Азаров отскочил к стенке, схватился за маховичок аварийного закрывания, крикнул:
— Не выпущу, клянусь! Отдохните хоть час, полчаса…
Коробов остановился, удивленно, как будто впервые увидев, посмотрел на Азарова; понял — действительно, не выпустит, он прав…
— Ладно… Отставить выход, раздеваться. Тридцать минут отдыха.
Уже из каюты Коробов угрожающе предупредил: «Но — чтобы через полчаса!..» Азаров плотно затворил дверь, включил электрический сон и, вернувшись на место, стал пристально смотреть в микроскоп на крохотную частичку серого вещества. Но, посмотрев минуту, не выдержал, плечи его задрожали. Глухо гудела включенная рация, серые крупинки сиротливо валялись на пластмассе стола…
8
Только часа через два нашли они силы выйти из ракеты. Калве все же отговорил Коробова от немедленного похода в кибернетический центр: двоим там делать нечего, а здесь тоже неотложные дела. Решили, что пилоты сразу примутся за ремонт, Калве же сходит наверх один и посмотрит — нельзя ли каким-либо образом восстановить управление тем отсеком, где на пыльном полу лежат бездыханные тела товарищей.
Калве, тяжело ступая, направился к выходу. Коробов сказал вдогонку:
— Ты, Лаймон, только там не перемудри — видишь, как с ними осторожно надо.
— Постараюсь, — коротко ответил тот.
Перед тем как выйти из отсека, Калве проверил укрепленный на шлеме скафандра инвертор. Аппарат этот давал возможность увидеть на особом экране сеть электрических токов, даже если проводники будут изолированы или скрыты: улавливая возникавшее вокруг проводников магнитное поле, инвертор преобразовывал его в видимое изображение. Прибор применялся для ремонта электрических сетей ракеты, но Калве надеялся использовать его и при исследовании устройства здешних кибернетических машин.
