Павел Тимофеев - Кто ты такой
-Что, тоже хочешь?
Я словно проснулся. Я всё ещё пытался переварить цветовую теорию:
-Нет, - и судорожно придумав, как отшутиться, добавил, - Ты, случаем, не читала Библию?
-Новый или Ветхий Завет? -по её серьёзному лицу я понял, что она не знает, о чём я говорю.
-Ветхий.
-Нет, там что то было про то, что кто-то кого-то родил, и я не смогла понять, зачем всё это было написано.
-Жаль, а то вначале там написано, что яблоки есть вредно, после этого из рая выгоняют.
-А разве мы в раю? - Холи начала улыбаться, это значило, что шутка до неё дошла.
-А разве нет? - сказал я, подошёл к ней, взял её на руки и вынес из кухни.
До спальни мы не дошли, но это не имело значения.
* * *Несколько дней после этого шёл не прекращающийся дождь. Холи объяснила, что это вполне обыкновенное явление для местного климата, но это не слишком мне помогло. Я нашёл библиотеку, в которой было несколько десятков томов на русском языке (Холи читала по-русски, когда учила язык), и целыми днями просиживал там. В библиотеке не было окон, и моя депрессия несколько ослаблялась, когда я читал. Когда мне надоедало читать, я находил Холи и вёл с ней длинные, лишённые какого либо смысла беседы, в которых я пытался выведать то, что, по моему мнению, от меня скрывалось. Но так как я не знал, что хочу узнать, то большую часть времени мы говорили ни о чём, пытаясь заслонить звуками слов шелест дождя за окном.
Когда же мне было не найти Холи, а читать не хотелось, я продолжал свои эксперименты. Неизвестно почему, но мне очень не хотелось, чтобы кто-нибудь застал меня за поджиганием второй спички справа, в ряду спичек, висевших в метре от потолка. Мои отношения с монахами воспринимались мной как противостояние, поэтому я считал уместным скрывать от них проявившиеся возможности. Я чувствовал, что мои силы постоянно растут, и если раньше мне стоило нечеловеческих усилий продержать спичку хотя бы минуту, то теперь, я мог выстраивать в воздухе фигуры из тридцати спичек и жонглировать ими по часу, а то и больше. Мне хотелось оценить свои силы, но я боялся, что если я начну делать это во дворце, то это приведёт к тому, что монахи узнают о моём умении, и я потеряю единственный козырь.
Наконец, примерно через неделю после "Свадьбы", я проснулся и увидел, что на улице снова хорошая погода. Холи рядом не было, но по положению солнца я понял, что это не она встала раньше обычного, а я проспал. Я почистил зубы и по чёрной лестнице спустился во двор. Я прошёл по полю, оглянулся, чтобы убедиться, что за моими передвижениями никто не наблюдает, и, убедившись, скрылся в деревьях.
Я прошёл через полосу леса, вышел на дорогу, которая при дневном свете не светилась, прошёл по ней около ста метров и углубился в лес по другую её сторону. Меня не покидало странное чувство, словно я знаю, куда иду, хотя шёл я не по тропинке, и иногда мне приходилось буквально продираться сквозь колючий кустарник, теша себя надеждой, что он не ядовит. Наконец лес впереди стал светлеть, а потом и вовсе расступился. Я оказался на берегу небольшой речки. У самого берега я заметил плоский овальный камень. Я подошёл к нему и потрогал чёрную шероховатую поверхность. Она оказалась тёплой и я, сложив куртку и положив её на камень, уселся сверху. Некоторое время я просто сидел и смотрел на текущую мимо меня воду, но со временем мне стало казаться, что я наполняюсь силой от этого места, и тогда я вспомнил цель своего прихода.
У другого дерева в воде лежал ствол сломанного грозой дерева. Одним концом он ещё был прикреплён к пню, а другой конец медленно покачивался из стороны в сторону, борясь с течением. Я сконцентрировался на стволе и попытался немного приподнять его. Наученный горьким опытом я знал, что пытаясь сделать что-либо, на что в данный момент не хватает энергии, я мог запросто потерять сознание, а терять сознание, сидя на камне, нависшем над водой, мне совершенно не хотелось, так как это могло привести к падению в воду, что было чревато преждевременной смертью от попадания в лёгкие этой самой воды.
Как только я попробовал приподнять ствол, тот взлетел из воды и замер под углом тридцать градусов к земле. От удивления я выпустил его. Стол упал в реку и, с оглушительным треском отломившись от своего пня, медленно поплыл по течению. Меня окатило волной брызг. Я снова сконцентрировал внимание на стволе, остановил его, поднял из воды и приставил к пню. Внезапно мне захотелось, чтобы это дерево снова ожило. Я собрал все свои силы, закрыл глаза и представил, как ствол прирастает к пню. Мне показалось, что я стал сдуваться как проколотый воздушный шар. Я с трудом сполз с камня назад, на берег, и открыл глаза. С деревом происходило что-то странное. Место соединения ствола и пня расплылось и стало похоже на небольшой вихрь. Я чувствовал, что у меня остаётся всё меньше и меньше сил, и пытался остановить потерю энергии. Наконец мне это удалось. Несколько секунд я лежал на спине, даже не имея сил открыть глаза, но потом почувствовал, что силы восстанавливаются.
Когда я ощутил, что практически все последствия, вызванные этой попыткой приживления, прошли, я встал и вернулся на камень. Дерево стало целым, лишь только в метре от земли был небольшой кольцевой нарост неровной формы, обозначавший место, где был разлом. Я стал анализировать своё состояние. Меня приятно поразило не только количество энергии, но и то, что она так быстро восстановилась. Я подумал, что если так будет продолжаться и дальше, то не понадобится восстанавливать Рапмана Ну для того, чтобы выиграть битву. Единственное, что мне не нравилось, так это то, что я не сразу смог остановить поток энергии. Это означало, что большие объемы энергии имеют инерционность, и можно запросто погибнуть, пытаясь сделать что-то, что требует полной выкладки. Внезапно за моей спиной послышался хруст сломанной ветки. Я обернулся - около ближайшего ко мне дерева, стоял Шан и держался за нижнюю ветку рукой. Я встал и подошёл к нему. На нём был надет толстый шерстяной свитер, несмотря на то, что на улице было больше двадцати. Это напомнило мне, что Шан не являлся человеком в привычном смысле этого слова, что привело к тому, что я машинально вытер о штанину руку, после того, как с ним поздоровался.
Шан не заметил, а может сделал вид, что не заметил, этого моего жеста, он вообще был в прекрасном настроении. Мы разговорились о причинах исчезновения его цивилизации. Мне запомнился кусок разговора, так как смысл сказанного как-то не вязался с улыбкой на его смуглом лице. Я спросил у него, что такое Зло, которое по легенде должен победить Рапман Ну, и не является ли это зло какой-либо живой субстанцией, которая с определённой периодичностью пересекается с земной орбитой. Он перевёл тему, ему явно не хотелось обсуждать тему Зла, но перед этим сказал:
