Леонид Леонов - Бегство мистера Мак-Кинли
Кивая со склоненной набок головой, м-р Мак-Кинли долго рассматривает карточку. “Какое милое, интеллектуальное лицо!..” — как бы говорит он всем своим видом.
— По-видимому, он был уже стар? — с участием осведомляется м-р Мак-Кинли.
— Представьте, совсем нет; он погиб под междугородным автобусом. Его сгубила любознательность. Он что-то там заметил под колесами и полез удостовериться. У него было чудесное здоровье: никогда не болел…
— Мы так неосторожны становимся с годами… и тем более нуждаемся в
строгой взаимной опеке! — через силу делает еще один шаг к поставленной цели м-р
Мак-Кинли. — Но, кажется, у вас самой тоже завидное здоровье?
— О, муж побаивался меня при жизни, а бабка до восьмидесяти трех лет не пропустила ни одного лыжного состязания, пока сама не поскользнулась на горной тропе… — хвастается м-с Шамуэй, запирая сумочку, и улыбается вызывающе, кокетливо, как девочка.
Мистер Мак-Кинли снова смотрит на нее оценивающими, ласкательными глазами. Правда, эта пожилая ужасная дама прочна, как плаха на эшафоте, над ней придется потрудиться. Что делать, в его положении на что только не пустишься ради осуществления мечты!.. Впрочем, как и многие философы, м-р
Мак-Кинли с его придирчивой душевной чистоплотностью не очень уверен пока, что буквально все дозволено во имя детей, в природе пока не существующих. Поэтому по ходу повести ему потребуются еще и еще доводы — убедиться, что это как раз та самая старуха, которую совсем не грешно принести в жертву какому-нибудь особо возвышенному и неотложному идеалу. Однако пора идти, м-р Мак-Кинли торопится отодвинуть стул м-с Шамуэй. Расплачиваясь, он, как и впоследствии всегда, не скупится на чаевые официанту, который сгибается в поклоне подобострастного удивления. Мелочь эта не ускользает от внимания польщенной миссис Шамуэй. “О, по-видимому, обтрепанные обшлага у этого чем-то весьма привлекательного джентльмена — только черты чудачества, нередкого на Западе у людей с достаточной рентой”. Украдкой, искоса она посматривает на м-ра Мак-Кинли, проверяя свои догадки: “Но, боже, кто же вы, однако, кто?”
Они выходят вместе.
Диктор. Так началась самая жестокая и захватывающая в жизни мистера Мак-Кинли игра, где ставкой служило всего лишь скромное семейное счастье, как будто нельзя было достичь его другим путем. А сбережения его стали таять с каждым свиданием.
Всякий вечер по возвращении домой с прогулок со своей избранницей м-р Мак-Кинли отмечает карандашом на косяке двери оставшуюся в его распоряжении после очередного урона сумму сбережений. Она катастрофически падает: 1750, 1711, 1628, 1592.
Наша пара находится на большом состязании по рестлингу: второй ряд. Полутемный спортивный зал до потолка набит публикой, которая по-детски беснуется и переживает все фазы происходящей драки. В особенности нежно в этот вечер звучащая мелодия мечты (всякий раз на разных инструментах!) тонет в плеске свистков, выкриков и брани: болельщики! Два жирных медлительных борца в звероподобных масках на потребу зрителя усердно делают вид, будто калечат друг друга, выламывают конечности третьему противнику, сообща и всласть бьют его головой о чугунную штангу, без заметных, впрочем, повреждений организма: завтра снова придется выступать!
Вся подавшись вперед в порыве наслаждения, м-с Шамуэй выражает свои переживания чуть ли не громче всех. Она раскраснелась, с губ ее то и дело срываются слова, неожиданные для ее пола и возраста, господину в переднем ряду приходится пускаться на всякие хитрости, чтобы защитить воротник от ее цепких рук… Все это время м-р Мак-Кинли, откинувшись к спинке сиденья, смотрит — не на ринг, однако, а чуть вкось, куда-то пониже затылка своей дамы. Впоследствии мы еще неоднократно увидим это малоприманчивое местечко на шейке м-с Шамуэй — на экране, каждый раз все с большим увеличением.
Внезапно ощутив его взгляд или просто устыдясь своей непосредственности, она оборачивается к своему спутнику.
М-с Шамуэй. Я не шокирую вас, мистер Мак-Кинли? С детства обожаю все эти схватки, драки, поединки, дешевую уличную кровь, будь то солдаты, пьяные, мальчишки, петухи! Я ужасно азартный человек — в отца. Подумайте, старик полсостояния проиграл на пари, а был почти самый богатый в штате. Нас всех, в нашем роду, как-то пленительно бодрит игра, обманы, смертельные опасности, горные кручи… Вам не утомительно со мною, дорогой?
Мак-Кинли. Зато я полная противоположность вам. Я согреваю свое сердце в вашем присутствии. Вы как раз тот милый спутник, который нужен таким, как я… Хотите мороженое, оранжад?
М-с Шамуэй. Нет… Рядом с вами, Мак-Кинли, я ощущаю всегда странный, даже пьянящий прилив молодости… и словно в чудесном сне: кто-то ловит меня, караулит за углом, а я бегу, ускользаю… становлюсь такая гибкая, быстрая, как в юности! (С загадочным блеском в глазах.) Отчего все это?
Мак-Кинли (влюбленно). Это означает лишь, что сама судьба велит нам до смерти быть вместе!
М-с Шамуэй (кокетливо прищурясь). …до вашей или моей? Ладно, оставим наши грустные мысли и давайте веселиться. Улыбнитесь же мне, мистер Мак-Кинли.
Мистер Мак-Кинли пробует сделать это как-то наискось, одними губами. Миссис Шамуэй признательно и наугад тискает его руку, затем снова обращается к рингу, где как раз господин в маске без заметного успеха пытается еще одним способом лишить жизни своего партнера.
М-с Шамуэй (вдохновенно). А ну, грязный негодяй, пусти еще соку из этой падали!
Показ одной примерной сцены — как м-р Мак-Кинли, готовясь к очередному свиданию с избранницей, одевается, репетирует перед зеркалом приемы своих несколько отускневших мужских чар, производит классически-пантомимные жесты: отвращения, преклонения, восторга, огорчения и, конечно, обожания. Потом, в уголке, чтоб не видно было в замочную скважину, неожиданно и безобидно-домашним предметом производит примерный полноценный удар по чему-то воображаемому, после чего отходит, озираясь.
Вправив цветок в петлицу, м-р Мак-Кинли украдкой от жильцов и то чинно, то опрометью спускается по лестнице. Черт возьми, так и есть: вечно торчит на дороге эта худосочная ведьма!
Нижняя жилица, пожилая любезная женщина, исполняющая какую-то должность во дворе, сочувственно здоровается с проходящим мимо принаряженным соседом.
— У вас кто-нибудь умер, мистер Мак-Кинли?
Очередная встреча на улице.
Мак-Кинли. Так куда же мы отправимся сегодня?
М-с Шамуэй. Мне все равно, но… я почему-то ужасно голодна, дорогой! Весь день ушел на беганье по лавкам. Женщины так несчастны, когда у них много лишних денег!
