Александр Шалимов - Тайна Тускароры
Что же это - простое совпадение? Случайность? - думал Волин, глядя в окно на голубовато-сизую поверхность Атлантического океана, поблескивающую далеко внизу. - Или кто-то объявил войну океанологам? Том Брайтон был прав; действительно, очень странно... Однако, при всех обстоятельствах, я, кажется, обязан жизнью полковнику Колли..."
Выстрелы в Касабланке
События, напоминавшие кадры детективного фильма, разыгрались на глазах полутора сотен человек: пассажиров реактивного лайнера Лиссабон - Касабланка Кейптаун, толпы встречающих, журналистов, таможенников, полицейских международного аэропорта Касабланка...
Когда белый самолет подрулил к ярко освещенному зданию аэровокзала и по трапу начали спускаться пассажиры, к одному из прибывших - высокому мужчине в белом костюме и тропическом шлеме, подошла изящная молодая женщина в темных очках с гладко зачесанными назад черными волосами. В разноязычном гуле голосов два выстрела прозвучали совсем негромко. Лишь находившиеся поблизости видели, что стреляла почти в упор черноволосая женщина в темных очках. Пассажир остановился, словно в недоумении, пошатнулся и без стона рухнул ничком на бетонные плиты. Испуганно закричали женщины, толпа шарахнулась в стороны.
К упавшему подбежали полицейские, но стрелявшая уже исчезла, словно провалилась под землю.
Завыли сирены полицейских машин, послышались свистки, возгласы: "Расступиться, расступиться"... Ослепительно светя фарами, подлетела белая санитарная машина. Распахнулись дверцы. Мгновение спустя носилки с лежащим на них неподвижным телом скользнули внутрь машины.
Врач-араб - узколицый, смуглый, с тонкими, точно нарисованными усиками, в ответ на вопрос полицейского чуть заметно покачал головой. Полицейский торопливо вскочил в машину, сел рядом с шофером. Пронзительно заверещала сирена, и машина умчалась.
- Вот и все, - философски резюмировал кто-то из журналистов, ставя точку в своем блокноте.
- Расходитесь, расходитесь! - требовательно кричали полицейские.
- Боже мой, кого убили? - истерически всхлипывая, спрашивала у всех пожилая дама. - Кто он такой?
- Кажется, профессор какой-то... Летел из Соединенных Штатов.
- Но за что?
- Месть из ревности.
- Чепуха! Это бывший нацист. А стрелял "Мститель Израиля". Есть такая тайная организация. Они до сих пор расправляются с эсэсовцами, избежавшими суда...
- Женщина стреляла, я сам видел. Молодая и красивая.
- Подумать только!
- Задержали ее?
- Сразу. Наручники надели и увели.
- Чушь, не успели задержать... Удрала.
- Полицейский подбежал. Она в него - бах, бах - и скрылась.
- Неправда, стреляли только дважды. И оба раза в этого... в эсэсовца...
- Нет, задержали!
- Не задержали, говорю я вам.
- Расходитесь, расходитесь!
Толпа редела. Черный бой в белом кителе уже посыпал песком темное пятно на бетоне.
Репродукторы на мгновение смолкли, и тотчас в ярко освещенных залах аэропорта, над летным полем и над площадью, запруженной автомашинами, послышался резкий властный голос: "
Внимание, внимание. Разыскивается женщина лет двадцати, брюнетка, в сером платье, белых туфлях и черных очках. Лицо смуглое, овальное. На шее жемчужное ожерелье. Внимание, внимание, всем, кто знает эту женщину или встретит ее, немедленно сообщить полиции или задержать. Внимание, внимание, всем полицейским агентам международного аэропорта Касабланка, задержать женщину..."
Полицейский инспектор Гаспар Молуано торопливо прошел в свой кабинет. Ожидавшие его агенты вытянулись, приложили пальцы к лакированным козырькам.
- Ну? - сказал Молуано, сев за стол.
- Вот документы пострадавшего.
- Так... Бруно Лоттер, немец, профессор океанографии из Манилы, филиппинский подданный, лет - шестьдесят два. Летел один из Нью-Йорка в Кейптаун через Лиссабон. Будет жить?
- Врач сомневается, сэр.
- Кто видел стрелявшую?
- Агент Мохаммед Бен-Буска.
- Вы?
- Я, сэр.
- Вы болван.
- Так точно, сэр. Меня оттеснили. Стрелять было нельзя.
- Вдвойне болван. Будете присутствовать при допросе задержанных.
- Так точно, сэр.
В дверь кабинета постучали.
- Войдите! - крикнул Молуано.
- Разрешите доложить, сэр. Вот пуля, только что извлеченная при операции. Вторая прошла навылет.
- Так... Калибр 5,35... Бельгийский браунинг-автомат. Но почему расплющена? И что это за желтые кусочки?
- Извлечены из раны, сэр. В боковом кармане пострадавшего находился бархатный футляр с какими-то монетами. Одна из пуль, вероятно, эта, задела монету. Ее кусочки попали в рану. Это они...
- Где футляр и монеты?
Агенты переглянулись.
- Наверное, остались в кармане куртки, - неуверенно протянул кто-то. - Мы взяли только документы и бумажник.
- Все, что было при пострадавшем, немедленно сюда. Его чемодан тоже.
- Мы полагали, сэр...
- Вы - болваны! Исполняйте... Да, похоже на золото. Вероятно, монеты золотые. Держу пари, что их уже украл один из моих парней.
Полицейские возвратились через несколько минут.
- Ну?
- Футляра нигде нет. Доктор и сестра говорят, что вообще его не видели. Может быть, футляр выпал и остался в санитарной машине...
- Футляр должен быть найден! Обыскать машину. Доктора сюда, как только закончит операцию.
- Доктор уже здесь, сэр. Он хотел с вами поговорить.
- Пусть войдет. И оставьте нас вдвоем.
- Так точно, сэр.
Врач-араб в операционном халате и белой шапочке стремительно вошел в кабинет.
- Добрый вечер, инспектор.
- Добрый вечер, а вернее, доброе утро. Уже три часа утра... Как ваш пациент?
- Увы, раны оказались смертельными и клиническая смерть наступила еще на месте ранения. Я раскрыл грудную клетку, но сделать ничего не смог. Обе пули пробили сердце, но...
- Но?
- Очень странное явление, сэр. В моей практике не было ничего подобного... И вообще, насколько мне известно, медицина с таким случаем не сталкивалась. Будучи мертвым, он... разговаривал, сэр.
- Как разговаривал?
- Вполне явственно. Когда я извлекал из сердца пулю, этот человек был мертв. Тем не менее я совершенно отчетливо услышал его последние слова. Сестра, ассистировавшая при операции, тоже слышала.
- Очень интересно... Что же сказал покойник?
- Сначала он сказал что-то на неизвестном мне языке... Потом по-английски: "Прекратить немедленно". Не скрою, я очень испугался и сестра тоже. Ведь мы уже знали, что этот человек совершенно мертв. Однако я сделал над собой усилие, заставил себя продолжать... и вот тогда произошло самое поразительное... Он захрипел и прошептал совсем тихо: "Глупец... Запрещаю тебе что-либо предпринимать, Ми... Возвращайся немедленно..." Он прошептал это по-французски, но не губами и не языком. Я затрудняюсь объяснить, откуда исходили слова, но он произнес их...
