Эльвира Плотникова - Чужая, или Хранители времени
Мелли, я не хотел тебя расстраивать. У тебя и так забот хватает. И потом, Ник не должен догадываться, что мы все о нем знаем. И Лиза тоже.
Я понимаю. Чего я не понимаю, так это то, как Полина оказалась в воде.
Конрад вздохнул. Мерлинда не собиралась отступать от волнующей ее темы. Случай, произошедший на озере, и вправду нельзя было оставлять без внимания.
Ты хочешь, чтобы я наказал Ника? — устало спросил Конрад. — Я даже не уверен, что это он…
А кто? — удивилась Мерлинда.
Ты забываешь, что Полина — потенциальный маг.
Конрад, она еще слишком маленькая для левитации! Через два-три года, не раньше! Я понимаю, почему ты жалеешь Ника, но все же делать ему подарки — это слишком!
А это не я! — Конрад снова улыбнулся. — Это Лиза.
Когда Лиза вместе с Конрадом вышла из магазина и увидела одинокую фигурку Ника, который ждал их поодаль, ей снова стало его жалко. Еще издалека она заметила, что у него очень грустный вид и красные, опухшие от слез глаза. Она потянула Конрада за рукав и тихо спросила:
— А этот подарок теперь мой?
Да. — Он удивленно на нее посмотрел.
И я могу делать с ним все, что захочу?
Конечно.
А вы с Мелли не обидитесь, если я подарю его Нику?
Почему? — Конрад посмотрел на нее с нескрываемым интересом.
Ну… просто мне так хочется…
Нет, мы не будем против, — задумчиво сказал Конрад. — А как же ты?
Да ладно, — махнула рукой Лиза. — У меня их столько было…
— Хорошо, иди. А я сейчас.
Он снова вошел в магазин и приобрел для Лизы красивую куклу с набором одежды и посудой. Когда он вернулся к детям, ошарашенный Ник прижимал к себе мягкого плюшевого медвежонка.
Посередине празднично накрытого стола возвышался огромный торт со взбитыми сливками. На нем горели десять свечей, роняя неровные отблески на вазочки с малиновым желе. Шоколадно-ванильный запах приятно щекотал ноздри.
Лизу огорчало только то, что Мерлинда запретила Нику спускаться вниз. Она так ему и не поверила. Но Лиза все равно тайком спрятала в карман несколько конфет, чтобы потом отнести брату.
Свечи были уже задуты, желание загадано, а торт почти съеден, когда Аксений вдруг крикнул:
— Полина!
Конрад мгновенно обернулся к манежу, в котором играла девочка. Полины там не было. Она тихонько летела к столу, болтая ручками и ножками, довольная и улыбающаяся. Конрад подхватил ее как раз в тот момент, когда слабенькие силы «начинающего мага» иссякли.
И дети, и Данован, которые не знали, что у Полины есть пси-способности, замерли от удивления. Конрад многозначительно сказал Мер-линде:
— Говоришь, через два-три года?
Мерлинда посмотрела на него в неподдельном ужасе, потом сорвалась с места и выбежала из комнаты. Сверху послышался ее голос:
— Никки! Пожалуйста, прости меня… Ай!
Грохот и визг заставили Конрада немедленно переместиться наверх. Мерлинда сидела на полу, в огромной мыльной луже. Рядом валялся опрокинутый таз. Ник с тряпкой в руках стоял на стуле, который был придвинут к шкафу, и боялся пошевелиться. Вся его одежда, игрушки и книги в беспорядке валялись на кровати и на полу.
Что опять, Никки? — спросил Конрад, с трудом пряча улыбку.
Я просто подумал, — дрожащим голосом ответил Ник, — что если я буду делать что-нибудь полезное… ну, например, убирать свою комнату, то вы разрешите мне остаться…
Конрад не удержался и фыркнул.
Мелли, я не хотел, чтобы ты упала, — жалобно добавил Ник.
Вот что, маленький разбойник, — решительно сказала Мерлинда, поднимаясь и стряхивая с платья мыльную пену, — теперь ты точно останешься со мной. Ты первый мальчишка, из-за которого я села в лужу!
Так уж получилось, что Ник первым обнаружил еще одну пси-способность Полины. Это произошло весной, накануне свадьбы Конрада и Мер-линды. Он посоветовался с Лизой и Аксением — близнецов можно было не брать в расчет, — и все вместе они решили устроить сюрприз своим приемным родителям.
Немного потренировавшись с Полиной, которая приняла все за веселую игру, они едва дождались, когда Конрад вернется с работы, и сразу потащили и его, и Мерлинду в детскую.
У нас есть подарок к вашей свадьбе! — торжественно сказала Лиза.
Только его надо вручить прямо сейчас, иначе сюрприза не получится, — добавил Аксений.
Конрад и Мерлинда немного опешили от такого натиска, но терпеливо ждали, что будет дальше. Ник взял на руки малышку и, подойдя к Мерлин-де, спросил:
— Полина, кто это?
Девочка сосредоточенно нахмурилась и сказала:
— Ма-ма.
Мерлинда лишилась дара речи. Но это было еще не все.
А это кто? — Аксений показал на Конрада.
Папа, — на секунду задумавшись, выдала Полина.
Конрад судорожно сглотнул, но не смог произнести ни слова.
Аксений, Лиза и Ник наслаждались произведенным эффектом. Близнецы настороженно молчали.
— Мама, — снова позвала малышка. — Ма-ма.
Она потянулась к Мерлинде, та подхватила ее на руки, прижала к себе и заплакала.
Мелли, ну что ты, не плачь! — испугался Ник. — Мы думали, вам будет приятно.
Вы очень много для нас сделали, — смущенно сказал Аксений, — вы заменили нам родителей. Мы подумали, что Полина может называть вас мамой и папой. Она ведь не помнит своих настоящих родителей и никогда их не узнает. Но если вы против…
Нет-нет! Что ты! — воскликнула Мерлин-да. — Просто это так неожиданно… Я никогда не получала подарка лучше этого.
Я тоже, — подтвердил Конрад. — Но когда вы успели научить Полину?
Честно говоря, мы специально ее не учили, — пояснила Лиза. — Ник недавно заметил, что малышка пытается повторить то, о чем думаешь в ее присутствии.
Мерлинда и Конрад переглянулись.
— Конечно, самые простые слова, — сказал Ник. — Но ведь она у нас девочка сообразительная, так что скоро будет называть вас «папа» и «мама» сознательно.
Близнецы вдруг подошли к Мерлинде и вцепились в подол ее платья.
Что, малыши? — Она передала Полину Конраду и наклонилась к ним.
Мама? — недоверчиво произнес Донат.
Мама! — торжествующе подтвердил Бажен.
Старшие дети такого не ожидали, и на Мер-линду уставились сразу три пары широко открытых глаз.
— Ну, они еще тоже маленькие, — неуверенно сказал Аксений, — наверное, уже все за были…
Близнецы были как раз в том детском возрасте, когда младенческая память навсегда уходит в прошлое и начинается сознательная, осмысленная жизнь. Они уже давно воспринимали Мерлинду и Конрада как мать и отца и теперь лишь утвердились в своей правоте. И Ник, и Лиза, и Аксений смотрели на них с грустью и легкой завистью. Они знали, что сколько бы времени ни прошло, они все равно будут помнить своих настоящих родителей.
