Сидней Боундс - Человек в лабиринте. Сборник зарубежной фантастики
Затем прозвучал национальный гимн, и радио замолчало. Нат выключил приемник. Он взглянул на жену и заметил, что она тоже смотрит на него.
— Что это значит? — спросила Джилл. — Что сказали в известиях?
— Сказали, что вечерние программы отменяются. На Би-Би-Си не работает аппаратура.
— Это из-за птиц? — спросила Джилл. — Птицы поломали станцию.
— Нет, — сказал Нат. — Просто все очень заняты. Им нужно как-то избавиться от птиц, из-за которых все в городе идет вверх дном. Ничего, проживем один вечер без радио.
— Жалко, что у нас нет граммофона, — сказала Джилл. — Все-таки хоть какая-то музыка.
Она отвернулась к кухонному шкафу, придвинутому к окнам. Снаружи непрерывно доносилось шуршанье и хлопанье крыльев, удары клювов по доскам, скрежетание когтей о карнизы.
— Давайте сегодня устроим ранний ужин, — предложил Нат. — Будем считать, что мы на пикнике. Попросим маму, пусть она сделает что-нибудь такое, что всем нравится. Хотите гренок с сыром?
Он незаметно подмигнул жене. Ему хотелось, чтобы страх у детей поскорей прошел.
Во время ужина он что-то насвистывал, пел. старался как можно сильнее греметь посудой. Ему стало казаться, что шуршание и стуки за стеной начинают немного затихать. Он поднялся наверх, прошел по спальням, внимательно прислушиваясь. Толкотня на крыше прекратилась.
— Ну, дошло, наконец, — подумал он. — Поняли, что окна и крышу пробить не удастся. Теперь они полетят куда-нибудь в другое место. Не будут тратить на нас время.
Ужин прошел без особых приключений. Когда уже убирали со стола, послышался новый звук — глухое жужжание, которое все сразу узнали. Жена взглянула на него, лицо ее просветлело.
— Самолеты! — сказала она. — Они пустили на птиц самолеты. Давно бы так. Теперь они справятся. Ты слышишь? Кажется, стреляют.
Похоже, что стреляли со стороны моря. Нат не мог разобрать. Большие морские орудия помогли бы против чаек в море, но ведь чайки сейчас перелетели на землю. Вряд ли кто-то будет стрелять по берегу — там же люди.
— Хорошо, когда самолеты гудят, правда? — сказала жена. Джилл, заразившись ее энтузиазмом, запрыгала вместе с Джонни. «Самолеты прогонят птиц! Самолеты их победят!»
Вдруг они услышали, как что-то рухнуло на землю милях в двух от них. Потом, через секунду, грохот повторился еще и еще. Гудение стало удаляться в сторону моря.
— Что это? — спросила жена. — Они бросают бомбы на птиц?
— Не знаю, — ответил Нат. — Я не думаю.
Он не хотел говорить ей, что грохот, который они только что слышали, исходил от врезавшегося в землю самолета. Ясно, что со стороны властей это было бессмысленной авантюрой — посылать на разведку самолеты. Они должны были понимать, что это равносильно самоубийству. Что может сделать самолет против птиц, которые сами летят на смерть под винты и фюзеляж? Врежется в землю и все… Наверное, подумал он, самолеты сейчас разбиваются по всей стране. Кто-то там, в верхах, совсем потерял голову.
— Куда полетели самолеты, пап? — спросила Джилл.
— Обратно на базу, — сказал он. — Давай-ка, ложись уже.
Пока жена занималась с детьми, раздевала их у огня, стелила постели одному и другому, он еще раз обошел весь дом, чтобы убедиться, что в их обороне не появилось новых брешей. Жужжание самолетов прекратилось, морские орудия тоже смолкли. Пустая трата сил и жизней, подумал Нат. Сколько их так можно перебить? Несколько сот? И какой ценой? Нет, нужно что-то другое. Может быть, попытаться распылить горчичный газ? Конечно, сначала предупредить население. Не может быть, чтобы нельзя было найти какой-то выход. Разве нет у нас в стране умных людей?
Эта мысль немного успокоила его. Он представил себе ученых, натуралистов, инженеров — тех, кого называют «мальчиками из секретных лабораторий», — как они все объединяются в. единый совет. Наверное, работа уже идет. Правительству и властям даже не надо вмешиваться: они просто должны точно выполнить инструкции, которые составят для них ученые.
Здесь нужно быть безжалостными, подумал он. Конечно, если они применят газ, это будет опасно для жизни. Все живое, и даже почва, будет заражено. Лишь бы население не ударилось в панику. Вот когда начнется кошмар! Народ обезумеет, все потеряют голову. Хорошо, что по радио призывали сохранять спокойствие.
Наверху в спальнях было тихо. Никто не царапался, не стучал в окна. Затишье между боями. Перегруппировка сил. Не так ли это называлось в военных сводках? Только ветер не стихал и продолжал завывать в трубах. И море методично обрушивало свои волны на берег. Он вспомнил о приливе, который, наверное, уже начался. По-видимому, птицы подчинялись каким-то особым законам, связанным с восточным ветром и приливом.
Он взглянул на часы: было почти девять. Максимум прилива был около часа тому назад. Вот почему настало затишье: птицы нападали с началом прилива. Вдали от моря эти законы, наверное, не выполнялись, но на побережье было именно так. Он отметил про себя этот промежуток времени. Значит, до следующего нападения будет тихо шесть часов. Когда снова начнется прилив — это будет примерно в двадцать минут второго ночи — птицы вернутся опять.
Теперь он мог сделать две вещи. Первое — отдохнуть вместе с женой и детьми, поспать, сколько удастся, в эти недолгие часы. Второе — выйти наружу, посмотреть, как дела на ферме, проверить, работает ли там телефон, можно ли позвонить куда-нибудь и узнать что-то новое.
Он тихо окликнул жену, которая только-только уложила детей. Они вышли на лестницу, и он прошептал ей, что хочет сходить на ферму.
— Не ходи, — сразу же сказала она. — Ты уйдешь и оставишь меня одну с детьми. Я этого не выдержу.
Голос ее срывался на истерику. Он стал ее успокаивать.
— Ладно, — сказал он. — Подождем до утра. В семь часов будет сводка последних известий. Но утром, когда отлив снова начнется, я попробую дойти до фермы. Может быть, они дадут нам хлеба, картошки и молока.
Он снова подумал о том, что нужно что-то делать. Вряд ли кто-нибудь доил вечером коров. Наверное, хозяева заперлись в своем доме так же, как он в своем, заложив окна и двери досками. Если, конечно, успели… Он вспомнил, как фермер Тригг смеялся над ним, сидя в машине. Пожалуй, сегодня ему совсем не до стрельбы!
Дети уже уснули. Жена, одетая, сидела на матраце. Она нервно следила за каждым его движением.
— Что ты собираешься делать? — прошептала она.
Он сделал ей знак молчать. Тихо крадучись, он открыл заднюю дверь и выглянул наружу.
Стояла кромешная тьма. Ветер дул еще сильнее, чем прежде, превратившись в сплошной ледяной шквал. Он отошел на шаг от двери. Вокруг валялись груды мертвых птиц. Они лежали повсюду. Особенно много было их под окнами, возле стен: очевидно, налетали на стены и окна, ломали шеи и падали на землю. В какую бы сторону он ни повернулся, он видел только мертвые птичьи тела. Вблизи не было ни одной живой птицы: все улетели к морю с началом отлива. Наверное, чайки опять сели на воду, как днем.
