А Демченко - Воздушный стрелок 3
Все это рассказал мне господин Коробов, железнодорожник черт знает в каком поколении. Если не врет, то «династия» его началась еще в начале позапрошлого века, чуть ли не с потешной чугунки, выстроенной под Новгородом для выездов августейшей фамилии в загородную резиденцию… Ор-ригинальный такой дядечка.
Он, вообще, много интересного рассказал, когда понял, что я не собираюсь продолжать дело наемников и собираюсь увести заложниц под охрану бронеходчиков. Видел я, видел у их КП на въезде в город старый добрый телефонный кабель… небось, еще со времен Великой войны на складах завалялся. Вот и воспользовались бы крутелкой с трубкой, вызвали технику и доставили бы девчонок в безопасное место. Да хоть и в расположение полка.
Но этот Коробов… мужик меня поразил. Стоило заикнуться о том, чтобы свести состав на кольцо и подвести его поближе к старой Смоленке, этот здоровяк фыркнул в прокуренные порыжевшие от табака усы и хитро усмехнулся.
— А почему сразу в Часцы не рвануть? Там же съезд рядышком. Движения сейчас никакого. Поддадим огоньку и через сорок минут будем на месте.
— Хм… мысль, конечно, интересная. Вот только… а не подстрелят нас по ходу пьесы рьяные гвардейцы? А то и вяземская дружина приголубит…
— Ну, ты ж боярин, хотел как-то с бронеходчиками связаться, чтоб машины и охрану прислали. — Пожал плечами Коробов. — Так, можно будет и сказать, чтоб не палили. Уж думаю, людей Максима Александрыча-то, они и сами предупредят. Если те, конечно, действительно за путями наблюдают…
— Наблюдают. — Кивнул я. — А с чего ты, Иван Борисович, так уверен в боярине Вяземском? Может, он тоже с мятежниками?
— Тю! Да на что ему это? — Протянул Коробов. — Вот, кабы в том имении по-прежнему его предшественник сидел, тот, что последний князь Вяземский был, тогда да… А Максиму Александрычу бунтовать не с руки. Его род, считай, после смерти княжьей фамилии, все их вотчины унаследовал, ну, кроме городков, понятное дело. Так их государь никому не отдавал. А не случись той замятни, ходил бы сейчас боярин Вяземский, как и отец его и деды в присутствие на службу, да голову б ломал, где дочерям приданое взять. Не-е… не станет он бунтовать. Для него, владетельные у власти, что нож острый. Они-то его по сию пору в худородных числят, хоть и ведет боярин свой род от Рюрика-Сокола.
— И откуда ж ты все это знаешь, баюн железнодорожный… — Вздохнул я, под тихий нервный хохоток Коробова, речь которого вдруг явственно стала отдавать нафталином стиля позапрошлого царствования.
— Верно, говоришь, боярич, железнодорожный и есть. — Кивнул он, поймав мой взгляд. — Классам-то нашим, именно род бояр Вяземских покровительствует. Уж сотню лет как. А я третьим в выпуске был.
— Ладно. Понятно. — Я потер подбородок и, глянув в темноту за стеклом, поинтересовался. — Мы разъезд-то не проскочим? Сеть обесточена, указателей не видно.
— Не волнуйся, боярич. Мимо не проедем. Тут ходу-то осталось… — Коробов бросил взгляд куда-то на панель приборов и кивнул. — Минут пять, не больше. Если, конечно огоньку не поддадим.
— Да не боярич я, мещанин! Хм… А не притормозить ли нам, на те самые пять минут, а? — Проговорил я.
— Ну, мещанин, так мещанин. А зачем останавливаться? — Пожав плечами, поинтересовался Коробов.
— А я сбегаю к стрелке, гляну, не ждет ли нас там кто… типа этих. — Я мотнул головой в сторону выбитого окна и мой собеседник нахмурился. Пожевал губами, вздохнул… и поезд начал замедлять и без того не быстрый ход.
— Твоя правда, боярич. — Наконец, проговорил он, когда состав окончательно остановился. — Проверить надо.
Пока машинист утихомиривал своего железного монстра, я успел привести в порядок амуницию и проверить оружие, а едва поезд замер на месте, вручил этому «укротителю» коробочку рации. Проинструктировав Коробова как ею пользоваться, я в свою очередь выслушал наставления по тому, какую именно стрелку нужно перевести и как это сделать вручную, после чего махнул ему рукой и, отворив дверь, спрыгнул наземь. Только и успел заметить, как старый машинист перекрестил меня на прощание. И такая помощь будет очень кстати. Особенно, если у наемников все в порядке с мозгами, и они действительно выставили охрану у стрелки…
Выставили. Одинокая легкая боевая платформа вооруженная крупнокалиберным стрелометом, замерла в темноте, недалеко от стрелки. Эфир донес до меня ощущение присутствия пяти человек и никакого следа, хоть какой-то поддержки. Убедившись, что кроме этой пятерки, в округе больше никого нет, я укрылся отводом глаз и пошел выказывать им свое «почтение». Снятый мною с разгрузки командира охраны поезда, оставшегося лежать на полу головного вагона поезда, вместе с тремя другими отморозками, гладкий шарик гранаты скользнул в руку. Рывок кольца, рычаг отпущен. Раз… два…
Граната влетела в распахнутый верхний люк платформы. Откатываясь в сторону, я еще услышал удивленный вопль заметившего мой «подарок» наемника, но его тут же перекрыл грохот взрыва и отдавшийся эхом звон покореженной машины. Теперь, контроль. Вот и вся война.
Пять щелчков рюгера, выставленного на «бесшумный» режим, казались какими-то несерьезными после взрыва наступательной гранаты. Зато, теперь, я могу быть уверен, что эти точно не поднимутся…
Честно говоря, я на поиск нужной стрелки потратил больше времени, чем на решение вопроса с наблюдателями. Но нашел и переключил, хотя делать это пришлось под разгоном. Ручной механизм, замерзший и явно о-очень давно не использовавшийся, сопротивлялся до последнего… но все-таки сдался.
Короткая пробежка по холодку… чтоб этот чертов ветер в пылесос засосало! И через несколько минут я уже отогревался в теплой кабине, в компании Коробова… и Ники, вооруженной автоматом одного из охранников и подозрительно посматривающей в сторону печального машиниста, старательно не обращающего никакого внимания на нацеленный в его пузо ствол.
— Девочки уже разошлись по вагонам. Теперь у всех тепло… — Облегченно улыбнувшись при виде меня, произнесла-доложила Ника. — А куда мы теперь?
— В расположение московских бронеходов. Там вы будете в безопасности. А полковник уж найдет способ связаться с вашими родственниками, так что скоро отправитесь домой. — Ответил я и… осекся, увидев, как вздрогнула эта храбрая девочка.
— Не у всех есть дом, куда можно вернуться. — Тихо проговорила она и, дернув головой, в попытке избавиться от выступивших слез, попыталась улыбнуться через силу. Не получилось — Извините.
— Не извиняйся, малышка. — Машинист осторожно отвел в сторону до сих пор нацеленный на него автомат и, шагнув к Нике, погладил ее по голове. Девочка всхлипнула и вдруг вжалась в старого железнодорожника так, что он крякнул. — Ты сильная, а слезы… пусть их. Поплачь, станет полегче…
