Марина и Сергей Дяченко - Рубеж. Пентакль
(Кстати, тот прежний-я, к которому нет возврата, никогда не останавливался на мелочах. Он видел вещи целиком, не вдаваясь в детали, и он не заметил бы, что раствор, крепящий крохотные осколки камня, на лице князя чуть более темен. Зато он, потерянный прежний-я, сразу осознал бы некое несоответствие, неправильность мозаики и, возможно, даже догадался бы, в чем оно кроется.)
Я перевел взгляд на изображение старого князя. Благополучно почившего шесть лет назад, похороненного в родовом склепе…
Вот оно.
Тот рыцарь из видения, тот самый, что посетил мертвецкую сразу же после казни. Вот на кого он был похож! На покойного властителя – прямо как отец на сына.
Рука покойного князя лежала на плече отрока. Мальчика-подростка.
Я быстро перевел взгляд на изображение нынешнего князя.
Ничего похожего. Следы реставрации, совершенно другое лицо. Вспоминается голова на окровавленных досках.
На указательном пальце, сложенном из осколков незнакомого мне камня, темной точкой сидел крупный перстень.
* * *– Героя, подобного вам, Рио, трудно сбить с толку. И тем не менее вы удивлены?
Я поклонился, не желая говорить ни «да» ни «нет».
Князь усмехнулся уголком рта:
– Дело, которое вам предстоит… требует исключительных качеств. Исключительных даже для героя.
Я приподнял одну бровь.
– Речь идет, как вы уже догадались… или не догадались?.. речь идет о ребенке. О младенце, волею судеб рожденном не там, где следовало, и не так, как он того заслуживал. Вам предстоит отправиться в путь, не медля ни минуты, и привезти мне этого… малыша.
Мне показалось – или голос князя действительно дрогнул?
– Простите, Рио, что не посвящаю вас полностью во все перипетии… во все интриги, предшествовавшие рождению этого ребенка. Это… интимное дело. Семейное, можно сказать. И это не моя тайна, Рио; попробуйте догадайтесь, кем этот ребенок мне приходится? – Князь печально улыбнулся.
Мое лицо оставалось непроницаемым. Раздумывать будем после; и без того слишком много догадок, намеков и необъяснимых фактов. Моя стихия – действие, я боец, а не следователь.
Князь прошелся по кабинету. Мягкие сапоги ступали неслышно, золотая корона – тонкий изящный венец со множеством зубцов – лежала на темноволосой голове удобно и непринужденно, как привычная шляпа.
– В таком деле, – сказал я осторожно, – уместен скорее лекарский обоз. Удобная дорожная колыбель, преданная кормилица-нянька – но никак не странствующий герой, чьи руки привыкли к…
Князь кивнул, прерывая меня:
– Возможно. Если бы младенец находился в одном из областных замков, или в хижине козопаса, или в другом хоть и отдаленном, но привычном месте… – он крутнулся на каблуках. – Младенец за Рубежом, Рио. Вам случалось странствовать за Рубеж?
– Нет, – сказал я после паузы.
Князь кивнул, как будто мой ответ вполне устроил его:
– Вот и объяснение… почему я посылаю не доверенную няньку, а героя. Верно?
Я поклонился снова. Если бы мой собеседник не был князем – возможно, я не удержался бы и буркнул раздраженно: «С этого следовало начинать!»
С этого действительно следовало начинать. Что путь предстоит за Рубеж, а за несчастным ли младенцем, или за беглым преступником, или за мешком золота – уже не так важно.
У меня не было опыта общения с венценосными. Те, чья «тень венца» сделана из дерева или меди, в расчет не идут; на всякий случай я сдержался.
– Я помогу вам, Рио. Я дам вам визу для проезда через Рубеж, проводника и магическую поддержку. Любые разговоры о конфиденциальности считаю излишними. Это… очень закрытое дело. И в то же время очень срочное, потому что речь идет о жизни ребенка. Ребенку угрожает смертельная опасность, Рио. Вы должны успеть. Заклинаю… памятью вашего отца.
Князь взглянул мне прямо в глаза и долго не отводил взгляда, так что в конце концов мне пришлось потупиться.
Когда мой отец взошел на эшафот, мне было три года. И доверенный человек, находившийся рядом все время, пока длилась казнь, передал потом моей бабушке, что отец думал только обо мне – чтобы меня не нашли, чтобы до меня не дотянулись, чтобы я вырос и, возможно, отомстил…
Нынешний князь никогда не был знаком с моим отцом. Но он хотел произвести на меня впечатление – и произвел его.
– Я успею, – сказал я медленно.
Я отомстил-таки. Два десятка прямоходящих гиен во главе с бригадиром Золотая Узда – и ни один не умер от моей руки. В тот раз роль палача выполнила стая хищных птиц.
А до заказчиков я так и не добрался. Они перерезали друг друга прежде, чем я успел дотянуться до их шей; так или иначе – долг выполнен, цена заплачена, и я не умер… Вернее, умер, но только наполовину.
Властитель подошел к окну. Снаружи сеял и сеял дождь, в комнате потемнело совсем уж по-зимнему, время зажигать светильники.
– Рио, – голос князя снова изменился, сделавшись сухим и отстраненным. – Вы приехали в город издалека… Вы ничего не заметили?
– Заметил, – сказал я после паузы.
– Тучи, – князь смотрел на небо, но было совершенно ясно, что речь идет не о погоде. – Тучи… все труднее дышать.
Я ждал, что он продолжит, – но он молчал, стоя ко мне спиной, поблескивая венцом на темном затылке; не дождавшись объяснения, я заговорил сам:
– Властителю известна причина?
Он резко обернулся. Подошел ко мне, положил мне руку на плечо; я невольно вздрогнул – рука была неожиданно тяжелая.
– Рио… Привезите мне ребенка.
Он снял руку с моего плеча. Громко позвал, обращаясь в пустоту:
– Сале!
Открылась боковая дверь.
Та самая бродяжка, что не так давно переполошила лучшую в городе гостиницу ревом многочисленных оборвышей, стояла передо мной в дорожном костюме. Волосы были аккуратно уложены под шляпу, никаких младенцев не было и в помине.
– Это магическая поддержка, которую я обещал вам, Рио. Она же проводник и консультант.
Женщина изобразила поклон:
– Меня называют Сале… Не шарьте взглядом, у меня нет никаких детей и никогда не было. Уловка, маскарад.
Она поймала из воздуха сверток с кряхтящим младенцем, покачала на руках, небрежно выпустила – сверток растаял в воздухе. Женщина устало усмехнулась:
