Филип Дик - Лейтесь, слёзы...
— У тебя только один личный пол, — перебил Ясон. — Его зовут Фред, и ему шестьдесят два года. Когда-то он был снайпером в ополчении Оранжевого округа; здорово наловчился снимать беглых студентов у Фуллертона, что в штате Калифорния. Да, тогда ему цены не было. Но теперь о нем и беспокоиться нечего.
— В самом деле? — с сомнением произнесла Хильда.
— Ладно, давай я тебе еще кое-что расскажу. Причем такое, чего ни один фанат узнать никак не мог. Помнишь Констанцию Эллар?
— Помню, — отозвалась Хильда. — Вот уж звездное убожество. Точь-в-точь кукла Барби, только с уменьшенной головой и непомерно разбухшим телом — словно кто-то решил надуть ее из баллона с углекислотой, да сильно перестарался. — Губы ее скривились. — Чертова идиотка. Бестолочь непролазная. И всегда такой была.
— Точно, — согласился Ясон. — Констанция Эллар всегда была бестолочью. Это ты верно подметила. А помнишь, как мы разыграли ее на моем шоу? Когда она впервые должна была выйти в эфир на всю планету? Мне еще пришлось вписать ее из-за того форсмажорного дельца, будь оно проклято. Помнишь, что мы с тобой тогда провернули? Вдвоем?
Молчание. Ясон продолжил:
— В качестве взятки за приглашение мисс Эллар на шоу ее агент согласился, чтобы четверть времени ушла на рекламу одного из наших спонсоров. Нам стало любопытно, что же там за товар, и, прежде чем мисс Эллар соизволила появиться, мы вскрыли пакет и выяснили, что это крем для удаления волос на ногах. Черт побери, Хильда, должна же ты…
— Я слушаю, — сказала Хильда.
Ясон продолжил:
— Мы вынули из пакета баллончик спрей-крема для удаления волос на ногах и подложили туда баллончик дамского гигиенического спрея с тем же рекламным листком, где было написано: «Продемонстрируйте использование товара с выражением радости и наслаждения на лице». А потом убрались в сторонку и стали ждать.
— Разве?
— Мисс Эллар в конце концов соизволила появиться, зашла в гримерку, открыла пакет, а потом… потом началось такое, что я до сих пор со смеху умираю. Констанция с предельно серьезным видом подошла ко мне и спросила: «Простите, мистер Тавернер, мне очень жаль вас беспокоить, но для демонстрации деодорант-спрея «Дамская гигиена» мне придется снять юбку и трусики. Прямо там, перед камерой». «Ну и что? — спросил я. — Так в чем проблема?» А мисс Эллар сказала: «Мне потребуется небольшой столик, чтобы разложить там одежду. Не могу же я просто бросать ее на пол — это будет выглядеть некрасиво. Поймите, ведь я буду распылять этот состав себе во влагалище на глазах у шестидесяти миллионов людей, а когда такое проделываешь, просто некрасиво, если вокруг тебя на полу валяется одежда. Нет-нет, так будет совсем не элегантно». То есть она бы в самом деле провернула бы все это прямо перед камерой — если бы, конечно, Эл Блисс не…
— Безвкусная побасенка!
— Ага. А тогда ты считала ее безумно смешной. Представляешь, эта дура набитая на своем первом публичном эфире готова была прыскать себе деодорантом в промежность. «Продемонстрировать использование товара с выражением радости и…»
Хильда повесила трубку.
Как же мне заставить ее понять, свирепо спросил себя Ясон, скрипя зубами с угрозой стереть свою серебряную пломбу. Он ненавидел это ощущение — как стирается пломба. Все равно что бессильное уничтожение куска собственного тела. Неужели она не понимает, что сведения о ней, которые я ей же и выдаю, могут означать нечто важное, спросил он себя. Кто может знать такие подробности? Очевидно, только тот, кто какое-то время был чрезвычайно с нею близок. Другого объяснения просто не находилось и тем не менее Хильда сумела его придумать — причем такое удобное, что Ясон никак не мог до нее достучаться. Это объяснение висело прямо у нее перед глазами. Причем глазами секста.
Ясон бросил еще монетку и снова набрал номер.
— Еще раз привет, — сказал он, когда Хильда наконец взяла трубку у себя в машине. — Видишь, я и это про тебя знаю, — продолжил он. — Ты не переносишь, когда звонит видеофон; вот почему у тебя десять частных номеров — каждый для отдельной и весьма специфической цели.
— У меня их всего три, — ответила Хильда. — Так что всего ты не знаешь.
— Я только хотел сказать… — начал было Ясон.
— Так сколько? — перебила Хильда.
— Честно говоря, сегодня с меня уже хватит, — признался Ясон. — А откупиться от меня ты не сможешь, потому что мне совсем не это нужно. Мне нужно — послушай же меня, Хильда! — мне нужно выяснить, почему никто меня не знает. И прежде всего — ты. А раз ты секст, я и подумал, что, быть может, сумеешь мне что-то объяснить. Посмотри на видеоэкран. Посмотри на меня. Посмотри!
Хильда пригляделась, и одна бровь у нее слегка подскочила.
— Ты молод, хотя и не слишком. Привлекателен. Тон у тебя повелительный, и ты ничуть не колебался, так меня третируя. Ты в точности такой, каким должен быть фанат-аферист. И голос, и внешность, и манеры — все-все подходит. Ну как, доволен?
— Я попал в беду, — сказал Ясон. Вопиющей глупостью было сообщать это Хильде, раз она его решительно не помнила. Но за долгие годы он так привык выкладывать ей все свои неприятности — и выслушивать ее проблемы, — что от этого трудно было так сразу избавиться. Эта привычка не учитывала его видение реальной ситуации и действовала сама по себе.
— Вот жалость-то, — сказала Хильда.
— Меня никто не помнит, — продолжил Ясон. — У меня нет свидетельства о рождении — следовательно, я и не рождался. Даже никогда не рождался! Так что и никаких УДов у меня, естественно, нет, если не считать поддельного набора, который я купил у одной стукачки за две тысячи долларов плюс еще тысяча за выход на контакт. Эти поддельные УДы я ношу с собой, но черт побери — в них вставлены микропередатчики. Тем не менее я вынужден держать их при себе. И даже ты, на своих высотах, знаешь почему. Ты знаешь, как работает это государство. Вчера в меня впивались глазами тридцать миллионов зрителей, которые вопили бы так, что их безмозглые головы слетели бы с плеч, попробуй только какой-нибудь пол или нат меня тронуть. А теперь мне светит ИТЛ.
— Что за ИТЛ?
— Исправительно-трудовой лагерь. — Ясон буквально прорычал эти слова, стараясь окончательно потрясти Хильду и целиком овладеть ее вниманием. — Бешеная прошмандовка, которая подделала мои документы, затащила меня в какой-то богом забытый ресторанишко, а потом, пока мы просто сидели там и болтали, вдруг бросилась на пол с дикими воплями. Психотический припадок; чертова шлюха вышла из Морнингсайда, причем по своей воле. Это стоило мне еще трехсот долларов… а что будет теперь, кто знает? Она могла стукнуть на меня сразу и полам, и натам. — Еще больше распаляя жалость к самому себе, Ясон добавил: — Скорее всего, они прямо сейчас прослушивают эту линию.
