Саймон Скэрроу - Кровавые вороны Рима
– Да, господин губернатор.
– Мое распоряжение распространяется и на друидов, которые также будут присутствовать на встрече.
– Друиды? Я считал их нашими самыми ярыми врагами. Они не раз подтверждали это мнение, когда мы с Макроном служили в Британии несколько лет назад.
– Они и сейчас люто нас ненавидят, и есть официальная установка истребить их всех до последнего. Только если мы запретим друидам присутствовать на сходе, надежды на заключение мира нет. От души надеюсь, что сумеем их убедить, воззвав к разуму.
– Друиды, насколько я их помню, оголтелые фанатики, – прищелкнул языком Катон. – И они скорее примут смерть, чем пойдут Риму даже на самые малые уступки.
– Я уже говорил вам, префект, не следует судить по прошлому, – с нескрываемым раздражением перебил Осторий. – Люди меняются, и наступает момент, когда даже самым заклятым врагам надоедает убивать друг друга, и тогда вдруг возникает желание договориться о мире.
– Согласен, ваши слова верны в отношении нормальных людей, но не друидов.
– Отбросьте подобные мысли, префект. Я ведь не забавы ради затеял этот разговор. Между нами не должно быть места непониманию, префект Катон. Будете вести себя любезно и предупредительно со всеми, включая друидов. Нет, в особенности с друидами. Мой приказ распространяется и на вашего приятеля центуриона. И не вздумайте затеять с кем-нибудь ссору. Понятно?
– Да, господин губернатор.
– Прекрасно. Каратаку, если он соизволит появиться, также оказывать подобающие знаки почтения, как и любому представителю племени силуров или ордовисов.
– Слушаюсь, господин губернатор.
– Тогда будьте добры, проследите, чтобы центурион Макрон тоже уразумел, как нужно себя вести.
Губернатор пришпорил лошадь и вскоре занял прежнее место во главе колонны. Глядя вслед Осторию, Катон чувствовал, как в душу закрадываются дурные предчувствия. Похоже, губернатор делает слишком высокую ставку, стремясь любой ценой заключить мир. Даже если удастся убедить Каратака сложить оружие, Осторий должен понимать, что условия такого мирного договора будут неприемлемы для Рима, если их истолкуют как унизительные для императора и его легионов. И хотя Катон полностью разделял желание губернатора положить конец вражде, он все равно опасался, что после схода борьба вспыхнет с новой силой. И это, разумеется, обрадует Макрона. Катон с грустью улыбнулся. Его друг жаждал битвы и на поле боя чувствовал себя как рыба в воде. Война была его стихией. Любопытно посмотреть, как Макрон будет выполнять приказ губернатора.
Придержав коня, Катон дождался, когда Макрон и легионеры с ним поравняются. Похоже, друг оправился после похмелья и рассказывал какую-то занимательную историю, не выпуская из рук бурдюк с вином, который ему услужливо предложил один из легионеров.
– …и вот я говорю: «Скверно, если девица одноногая». А этот осел ничего не понял!
В ответ раздался дружный хохот.
– Старая история, – обратился Катон к другу. – Слышал ее от тебя уже раз десять, не меньше.
– Хорошая шутка как вино, с годами становится только лучше, – парировал Макрон и, перебросив поводья через луку седла, приник к бурдюку с вином.
– Разумно ли это?
– Надо опохмелиться, – причмокнул губами Макрон.
– Видела бы тебя сейчас матушка. Интересно, что бы она сказала?
– Даже не представляю. А ты что делаешь в хвосте среди рядовых?
– Хочу передать приказ губернатора. Он велел нам вести себя смирно в присутствии представителей местных племен. Так что на твоем месте я бы воздержался от выпивки.
– Не волнуйся. Я умею держать себя в руках, если сочту нужным. А сейчас желаю повеселиться с ребятами. И не сомневайся, когда придет время, буду вести себя безупречно. Разве я тебя когда-нибудь подводил?
– Ну, подводить не подводил, а в пару потасовок втянул. А сейчас как раз настало время не давать повода для нареканий и быть пай-мальчиками. Примерными римскими гражданами.
– Если бы я хотел таковым стать, не пошел бы в армию.
– Послушай, Макрон, мы получили приказ, а потому разговор окончен.
Макрон с унылым видом кивнул и нехотя вернул бурдюк с вином владельцу, а затем присоединился к Катону. Колонна продвигалась вперед сквозь навевающий жуткие мысли туман, и префект стал беспокойно озираться по сторонам. Наблюдая за ним, Макрон лишь насмешливо фыркнул:
– Остается лишь уповать на то, что местные племена тоже хотят заслужить похвалу за примерное поведение. Для засады лучшего места не придумать. Можно атаковать со всех сторон и перебить как цыплят, а мы и глазом моргнуть не успеем.
– Благодарю за моральную поддержку.
Катон напряг зрение и слух, стараясь различить подозрительное движение или шорох, но со всех сторон раздавался лишь мерный топот копыт да приглушенный разговор трибунов и телохранителей. Небо немного прояснилось, и из-за облаков выплыл бледный солнечный диск, осветивший землю, однако тепла он не принес.
Царившее в отряде мрачное настроение немного оживилось, но вот дорога снова перевалила через хребет, ныряя в очередную, утопающую в клубах тумана низину. Солнце уже стояло в зените, и губернатор остановил колонну, чтобы дать короткую передышку лошадям и всадникам. К Катону и Макрону подошли два легионера и взяли под уздцы лошадей, давая офицерам возможность немного размять ноги.
– Ну, как себя чувствуете, оказавшись снова на британской земле? – улыбнулся префекту Осторий. – Во всей империи не сыскать более мерзкого местечка. Просто волосы дыбом встают, верно?
В памяти Катона сохранились яркие воспоминания о британских туманах, окутывающих окрестности в течение долгих дней, наводя ужас на некоторых воинов с богатым воображением. Макрон, разумеется, к их числу не принадлежал, а вот Катон встревожился не на шутку. Он уже собирался ответить Осторию, но вдруг услышал на тропе тихий стук копыт.
И Осторий уже не улыбался. Отойдя в сторону, он оглянулся на стоящих возле лошадей безмолвных охранников.
– Центурион Макрон, уберите этих воинов и ваших слуг с дороги, распределите поровну по обоим флангам на расстоянии пятидесяти футов и не двигайтесь с места, пока я не отдам приказ. Остальным седлать коней и перекрыть тропу.
Катон и его спутники сели на лошадей и выстроились в ряд поперек тропы. Осторий некоторое время прислушивался, и, сев в седло последним, выехал вперед и остановился посреди дороги. Катон заметил, как рука губернатора сжала рукоять меча. Стук копыт слышался все отчетливее.
– Как думаете, сколько их? – с тревогой в голосе поинтересовался один из младших трибунов.
